Тайна Нилии - Поль де Ивуа

Мацуга летел по равнине. Свободен! Свободен!

Его конь несся, как птица. Вот и пустыня! Полный радости ехал он к своим и мечтал о свидании, потом вспомнил о своем освободителе. Кто был этот француз? Впопыхах он забыл спросить его имя. На заре Мацуга должен был сделать остановку. Его лошадь выбилась из сил и вся дрожала.

К счастью, он наткнулся на колодезь под тенью финиковых пальм. Тут было все: пища, питье, тенистое убежище. Всадник и лошадь отдыхали целый день, а ночью Мацуга снова пустился в путь.

Он смотрел на высохшее, занесенное песком русло Нила и думал, что два человека, два пришельца из Европы сумели изменить течение реки, которая долгие века текла в одном направлении. Он восхищался «франками» и был счастлив, что везет им важные известия.

Около трех часов ночи Мацуга наткнулся на сторожевой отряд армии. Его возвращение обрадовало всех, потому что его считали мертвым. Разбудили Робера Лавареда, и Мацуга пошел к нему в палатку, где застал Армана и Жака. В присутствии троих мужчин Мацуга подробно рассказал свои похождения. Закончив, он просил позволения вести отряд, который должен остановить курьера. Робер и Арман с удивлением выслушали рассказ. Кто был этот француз, освободивший негра? Им в голову не пришло, что это мог быть доктор Кауфман. Решили послать эскадрон кавалерии навстречу курьеру и поручили командование им Мацуге.

Жак вызвался идти волонтером.

Во время рассказа Мацуги молодой человек испытывал чувство необъяснимой грусти. Когда Мацуга ушел, он умоляюще обратился к Роберу.

— Генерал, позвольте мне сопровождать отряд!

— Что за фантазия! Зачем? — спросил Робер.

— Не могу объяснить вам, но какой-то внутренний голос говорит мне, что я должен ехать.

— Поезжайте, если хотите! Надо выехать сегодня вечером!

— Я буду готов!

Европейцы разошлись по своим палаткам, а Мацуга вернулся к своему племени. Всю ночь дикари плясали, забыв всякую усталость.

Жак был печален весь день. Кроткие слова Нилии, дружеские увещания Лотии и Оретт, забавная выходка Хоупа — ничто не могло рассеять его тоски. Между тем со времени своего подвига в битве с англичанами Хоуп сильно важничал.

Наивные и суеверные негры смотрели на него, как на существо необыкновенное, и выражали свое глубокое почтение, отдавая ему честь при встрече. Большая обезьяна, в красном платье, важно прогуливалась по лагерю, словно генерал среди своих подчиненных.

Ночью Жак оживился, выбрал себе превосходную лошадь и последовал за отрядом.

Ночь была тихая, ясная. Звезды ярко блестели на небе. В прозрачном воздухе светлой ночи ясно вырисовывались самые отдаленные предметы.

Маленький отряд ехал по пустыне. Жак находился впереди. С тоской смотрел он вперед, и лицо его выражало страдание.

Почему эта тоска, эта нервозность? — спрашивал себя Жак и не находил ответа.

На рассвете, сделали привал, расседлали лошадей; люди растянулись под тенью пальм и заснули. Мало-помалу дневной жар спадал. Солнце закатилось. Повеял легкий вечерний ветерок.

— В путь! — скомандовал Мацуга.

Отряд отправился дальше, к северу.

— Внимание! — крикнул Мацуга. — Мы приближаемся к линии, где должен проехать курьер!

Отряд вытянулся в длинную цепь и замер в ожидании. Вдруг Жак вздрогнул, он услышал легкий ропот по всей линии всадников.

Вдали виднелся человек, быстро ехавший на лошади.

— Курьер!

— Да, да, он!

Мацуга поднял саблю.

— В галоп! — крикнул он.

Солдаты не ошиблись. Одинокий всадник был Джон, курьер лорда Биггена, ехавший на верную смерть, согласившийся играть последнюю комедию, чтобы омыть своей кровью позор брата. Он провел свой последний вечер подле матери, которая ничего не подозревала, попрощался с ней и поцеловал ее. Мистрис Прайс пожелала сыну доброй ночи, заперлась в своей комнате и заснула. Тогда Джон, крадучись, вышел из дома, добрался до площади, где солдат держал приготовленную лошадь. Стоявший тут же штабной офицер вручил ему запечатанный конверт и пожал руку. Джон вскочил на седло, осмотрел свое оружие и поехал. Сначала он ехал рысью, но когда миновал границу английского лагеря, пустил лошадь галопом. Смерть ждет его! Скорей, навстречу смерти! Он вспомнил о матери, мысленно простился с братом и понесся еще быстрее. Лошадь его неслась, как ветер. Вдруг он заметил на вершине небольшого холма группу всадников. Минута колебания! Если направиться на Вербер, он спасется от своих врагов. Но депеша не попадет в руки французов, все планы англичан рушатся! Нет! Он обещал и умрет! Вперед! Вперед! Его, очевидно, заметили, летят к нему наперерез. Теперь спасение невозможно! Бока лошади взмылены, она несется с бешеной быстротой. Всадники близко, Мацуга, Жак скачут впереди всех. Жак поражен, он узнал курьера. Это Джон, Джон! Надо спасти его во что бы то ни стало!

— Джон, — кричит молодой человек, — Джон!

Но курьер не слышит его или делает вид, что не слышит. Он поворачивается и стреляет. В десяти шагах от Жака падает убитый негр. Снова выстрелы, еще и еще…

Жак несется вперед, желая догнать брата, но лошадь падает под ним. Оглушенный ударом, Жак кое-как встает. Около него, словно ураган, несется масса всадников. Он кричит, приказывает им остановиться, никто не слышит. Тогда он бежит за ними и, сознавая свою беспомощность, поднимает руки к небу.

Все кончено! Лошадь Джона ранена, он падает. Начинается свалка, раздаются торжествующие крики.

Шатаясь, словно под влиянием кошмара, Жак плетется к тому месту, где остановились всадники. У Мацуги в руках конверт.

Жак подходит все ближе. На желтом песке лежит какая-то темная фигура. Жак наклоняется, смотрит.

Это Джон, с закрытыми глазами, с полуоткрытым ртом. Из его головы течет струя крови. Он мертв.

Отчаянный вопль вырывается из груди Жака. Колени его подгибаются, он падает на труп брата и обнимает его.

— Джон, брат мой! Джон! Проснись! — кричит он разбитым голосом, и этот страдальческий крик разносится далеко в глубоком молчании пустыни.

В палатке Робера собрались все его друзья. — Любопытный Арман, Оретт, Лотия, Нилия и Жак, мрачный с нахмуренными бровями.

Его отчаяние было ужасно. Он потерял сознание на теле брата, и Мацуга привез в лагерь мертвого Джона и лишившегося чувств Жака.

Когда друзья пробовали утешить его, он остановил их.

— Не надо, я не тоскую больше, я живу отныне, чтобы мстить за брата. Из-за меня, я знаю это, он пошел на смерть. И англичане, могли принять его жертву! Не постыдились разбить сердце несчастной матери. Они пожалели послать солдата, а рискнули жизнью юноши, который вовсе не принадлежал к армии. Сегодня мы похороним Джона и не будем больше говорить о нем. Прочитали вы депешу?