Бестиарий - Эль Бруно

Саша округлила глаза, моментально позабыв про свое положение, злость и что-либо еще, кроме очевидного, ослепительного озарения:

– Он приходил!

– Ночью была метель, когда я тебя поймал. Убийца явился на кладбище сразу же после мести, словно отчитывался, как ты и указала в портрете. Он что-то положил на надгробный камень. По размерам напоминает сумку или пакет. Оно находилось здесь, пока шел снег, а потом могло упасть от порыва ветра или кто-то забрал его. Затем снег перестал.

Саша оглядывалась, побуждаемая проснувшимся, холодным рассудком.

– Но почему вокруг нет следов? – строго спросила она.

– Их замело. Я помню, ветер был сильный, – детектив обошёл надгробие и внезапно сказал: – А вот и оно.

Он поднял с земли белый пакет, в котором было нечто, по размерам и габаритам напоминающее коробку от пиццы.

– Подарок, – улыбнулся Кристиан. – Люблю сантиментальных убийц.

– Ничего себе, – Саша улыбнулась. – Интересно, что там?

Я внимательно посмотрел на неё в ту секунду – уставшую, замёрзшую, заплаканную. Не могу читать её мимику, но, вероятно, она разделяет со мной радость от находки. Если бы я был способен испытывать эту радость…

Да. Глаза её горят, и это – не отсвет фонарей. Но я не верю ей, она может притворяться. Жаль, если так.

Саша не притворялась, она смотрела на коробку с хищной заинтересованностью.

– Отойди от меня на всякий случай, – Кристиан аккуратно вытащил белую коробку. Сначала Фишер очень внимательно её рассмотрел, а затем, достав из кармана перчатки и надев их, приоткрыл. Глаза его вспыхнули от удовлетворения. – Символично!

– Что там? – нетерпеливо спросила Саша.

– Свадебное платье, – ответил Фишер, переглянувшись с ней и улыбнувшись. – Сейчас мы заставим его говорить.

– То есть, я не ошиблась… – облегчённо выдохнула Саша. – И ты не убьёшь меня за попытку побега, да?

– Ты не хотела меня предать, ты опасалась за свою жизнь, так что я ничего тебе в этот раз не сделаю. Но недоверие к себе является дефектом в работе, Александра, – назидательно заметил Кристиан, посмотрев ей в глаза. – Боюсь, ты раздражаешь меня достаточно для того, чтобы в следующий раз я выстрелил. Не в тебя, конечно, но на время ты сделаешься заикой.

Она, гордо кивнув, ответила:

– Не напугал!

Она сделала это зря. Детектив молниеносно вытащил из кобуры пистолет и, прицелившись в голову девушки, хладнокровно спустил курок. Расстояние между ней и дулом оружия было почти минимальным, и руку Кристиан не отводил. В самую секунду выстрела Саша пребывала в уверенности – он не промахнется. Она смотрела в его спокойное, едва тронутое рябью злобы, лицо…

Пуля каким-то чудом пролетела мимо. Девушка судорожно вздохнула, округлив глаза, не до конца веря, что еще жива.

– Я не умею лгать, плохо считываю эмоции, а потому психологические игры меня раздражают. Ты можешь играть со мной, если хочешь, притворяться и лгать, при этом правила очень просты: ты провоцируешь меня на некое действие, рассчитывая, что я не осмелюсь его совершить, но я его всё же совершаю. Теперь, когда этот момент уточнен, предлагаю вернуться к работе.

– Д-довольно скучная и п-поверхностная тактика, – всё-таки хватая ртом воздух и немного заикаясь, прошипела Саша.

– Не обольщайся, в мои планы не входит впечатлить тебя. Ты просто инструмент. А теперь, давай попробуем найти кого-нибудь, кто здесь часто бывает и следит за посетителями.

– Например, кого?

– У города есть глаза. Это касается не только электронных камер. В каждом уголке Москвы у меня есть знакомые, которые со мной регулярно сотрудничают. Если повезёт, один из них окажется здесь.

Саша шагала вслед за Кристианом, но не на выход с кладбища, а к свалке, куда выбрасывают старые венки, букеты и прочую, отжившую свое, церемониальную траурную атрибутику. Там они нашли лишь одного человека. Вернее, ногу, обутую в полуразложившийся кроссовок.

«И я, как он, не имею своего жилья и пристанища в мире. Но у меня меньше жизнелюбия, чтобы не убивать себя. Во мне больше эгоизма и гордости. Я не испытываю отвращения к таким, как он. Потому что он, подобно мне, был когда-то ребенком, на которого кто-то возлагал надежды. Потому что и он любил когда-то или любит сейчас, надеялся или надеется… И мне не жаль его. Мы занимаем одно место с ним в мире».

Саша нагнулась и голыми руками стала разбирать мусор и ветки, пока не добралась до грязного ватника и не потрясла за плечо нищего. Из-под кипы еловых лап и венков испуганно высунулась голова в черной шапке. Бродяга обвел пришедших воспаленным взглядом покрасневших глаз и, заикаясь, пробормотал:

– Чего вам?

– Простите, что беспокоим, – начала Саша вежливо и серьезно, опередив Кристиана. – Скажите, пожалуйста, вы были здесь два дня назад?

– Так… так…, – было видно, что бродяга усиленно соображает. – Два дня… Ой, – он посмотрел на детектива, – здрасьте!

– Давно не виделись. На рассвете сюда должен был приехать человек или двое. Они положили на одну из могил этот пакет. Не видел? – спросил Кристиан.

– Может, и видел, – взглянув на пакет, ответил нищий.

Кристиан молча вытащил две сотенных купюры и дал ему одну:

– Слушаю внимательно.

– А я специально следил, – похвастался бродяга. – В общем, часов в семь утра подъехала машина… номера не запомнил. Чёрная субару. На вид ей уже года два должно быть. Оттуда вышли двое. Одного точно хорошо запомнил, потому что у него рука деревянная. Инвалид. И с ним молодой парень. Только лиц не разглядел, они шарфами закрывались. Подошли к могиле, там долго стояли. Потом обнялись, оставили там эту коробку и ушли. Тот, который без руки, даже плакал у могилы. Я, вообще-то себе её забрать хотел сначала, но на кой мне свадебное платье сдалось? Оставил.

– Деревянная рука, – Саша посмотрела на Кристиана блестящими от восторга глазами. – Значит… это тот прапорщик, который считается погибшим. Слушайте, а они стояли только у одной могилы?

– А интересно, почему вы спросили, девушка? – усмехнулся бродяга. – Нет. Тот, однорукий, еще долго стоял около могилы парня. Я думал, они мне на выпивку подадут, ждал их потом у выхода, но они очень быстро прошли мимо меня, и старый инвалид так посмотрел на меня, словно понял, что я слежу за ними. Так что я, может, рисковал даже.

Кристиан отдал ему вторую купюру.

– Спасибо, – произнёс он. – Почему в приют не поехал сегодня?

– Так там зимой мест, считай, нет. И там на время оставляют. А пока ждёшь, чтобы место освободилось, околеешь ведь от холода. Мне под ёлками и снегом ничего, кстати… нормально, – он беззаботно махнул рукой. – Может, и до весны доживу.

Большинство зла в этом мире происходит с одобрения законопослушных граждан, которые предпочитают не вмешиваться. Это и есть корм для демонов.