Притворись моим демоном - Анна Мездрина

я достала карту. Сейчас мы в трех далях от границы, всего в шести часах быстрой езды. А там. Я задумалась. А действительно, что ждет меня там? Детский энтузиазм быстро терял свои краски. Ну пересечем мы границу, и что дальше? Дом? Вот так неожиданно и случайно я найду совершенно пригодный для жизни дом со всем, что мне необходимо и заживу долго и счастливо? Нет, возможно мне удастся убедить некромантов, что я одна из них, но что будет с Бриваном и Аверусом? Раздраженно отстранилась от карты. Она должна была давать мне надежду и воодушевлять, а не рождать сомнения.

– Кири, девочка моя.

Госпожа приветственно сжала мою руку, присаживаясь на кровать. Я вздрогнула и подскочила. Не услышала, как она вошла.

– Я. Ох, простите.

Быстро взяв себя в руки, подошла ближе.

– Простите, нервничаю, никак не могу собраться. Завтра столько народу будет!

Она понимающе кивнула, но тут же перевела взгляд на демона, со мной разговаривая скорее по инерции:

– Не стоит боятся, дорогая, ты сделала уже достаточно, чтобы поразить всех.

Поднявшись, Велина взяла меня за руки. Я начала нервничать, моментально вспомнила, почему так хотела пересечь границу и выдохнула.

– Ты освободила, вытащила из килиара моего принца! Привела его мне! – Она сильнее сжала руки.

Мне было неловко от происходящего и вместе с тем страшно. Ее глаза сверкали от подступающих слез благодарности. Ну а я знала, этот разговор не принесет ничего хорошего.

– Наверное, устала, держать его в подчинении? Бедная моя Кири, столько изматывающих дней! Освободи его, дорогая, передай его мне.

Велина выпустила руки, нежно проведя по моим волосам. Я предусмотрительно отступила и решительно заявила:

– Нет.

Нежность в ее взгляде испарилась, уступив место ярости, которую госпожа не собиралась сдерживать. Крепко сжав челюсти, она дернула подбородком и отвесила мне пощечину. Щеку болезненно зажгло. Я поспешила отскочить, но Велина не унималась, занеся руку для следующего удара.

– Как ты смеешь! Ты…

Ее руку ловко перехватил демон. Гнев отступил.

– Аверус, принц мой!

Она прикоснулась своей дрожащей рукой к измененному лицу. Сначала неуверенно, словно боясь развеять любимые черты.

– Ты жив! Ты здесь! Как давно я ждала этого! Ты вернулся ко мне.

Шептала она плача. Меня кольнула обида, ведь я видела, как он смотрит на нее. С трепетом и нежностью прикасается. Вжалась в стену, ну почему я нахожусь здесь, почему должна на это смотреть? Отвернулась.

– Посмотри на меня! – Требовательно сказал демон.

Я знала, он говорит с госпожой, но не смогла противиться его требованию.

– Посмотри на меня, Лина! Я не тот принц, которого ты потеряла. И уж точно не тот, которого ждала. Я демон! Тварь, которую вы можете приручить и держать в своем подчинении.

– Нет, нет, Аверус, нет. Я не позволю! Ты будешь свободен.

Она хлюпала носом, стараясь прижаться к наследному принцу, но он удерживал ее на расстоянии.

– Я демон.

– Это неважно, любимый.

– Как и твой ребенок? – Совершенно серьезно уточнил он.

Я удивленно уставилась на госпожу. Она оторопела, отстранилась и растеряно забубнила:

– Это… Это другое! Я ведь не знала. Аверус, я потеряла тебя.

– Ты прекрасна. – Он хотел прикоснуться к ее губам, но вовремя отдернул руку. – Но уже поздно что-то менять. Ты должна уйти, Велина. Просто уйди.

– Аверус…

– Уйди.

Она сделала шаг к нему навстречу, но была уверенно отодвинута. Госпожа заглядывала в его глаза, тянула руку, но он отстранялся. Сдавленно простонав, она прикусила губу и выбежала из комнаты. Аверус зажмурился, крепко сжав кулаки. Он давил в себе желание бежать за ней, слушая как быстро угасает стук ее каблуков.

– Ты должна научиться просить помощи! – Сквозь зубы процедил демон.

Сейчас все его раздражение, ненависть и боль были направлены на меня. Но мне было нечего сказать.

– Каждый раз, когда я вмешиваюсь без твоего приказа – рискую выдать обоих. Я – подчиненный демон, а Ты – демонолог!

– Вот только я – некромант!

Он молниеносно оказался рядом, закрыв рукой рот и прижав к стене. Было жутко. Его ярость набирала обороты. Горячее прерывистое дыхание обжигало лицо.

– Не смей произносить такое в этом доме.

И вместо того, чтобы послушно кивнуть, расплакаться и смиренно просить прощение, я что было сил пнула демона и, дергаясь, старалась укусить. Аверус растерялся, но хватку не ослабил. Даже когда была полностью обездвижена им, я не сдавалась. Мои барахтанья были смешны, но они давали надежду.

– Успокойся.

Говорил демон уже мягче, пытаясь показать, что не причинит вреда. Я скрежетала зубами, и даже не знаю, что раздражало больше: любовная драма, или то, что Аверус весь гнев решил вылить на меня. Я настойчиво гнала мысли прочь, убеждая себя, что дело только в последнем.

– Да демон вас дери. – Выругался он, резко отпустив меня и отойдя на шаг.

Не теряя времени, я бросилась к двери.

– Кириана.

Голос Аверуса звучал глухо и тоскливо. Я всего на секунду замешкалась.

– Приказываю вам не покидать комнату.

Вот так просто захлопнуть дверь и уйти было сложно. Я стояла в оцепенении, боясь, что дверь с хрустом вылетит, а меня затянуть обратно в комнату и придушат окончательно. Но ничего не происходило. Мимо проходили служанки, которые любопытно озирались, замечая мое странное поведение. Ничего. Даже накатила печаль. Робкими шагами отдалялась, то и дело бросая взгляд на деревянный массив. Ничего.

Выдохнула, свободно вышагивая вдоль сводчатых коридоров второго этажа, сознательно избегая встреч. Огромные окна вдоль стен заливали проходы светом. Но даже сейчас серый камень выглядел мрачно, отбрасывая густую тень. Выступ, оконная перегородка, маленький проем – тени сплетаются, образуя завесу. Каждый темный уголок родового дома Доргов был мне знаком и приветливо принимал в своем полумраке. Велина, Джилюс, торопливые слуги проносились мимо, не замечая прячущегося гостя. Моим любимым местом всегда был проем под лестницей, возле огромной столовой и уютной комнатушкой старой кухарки. Туда и направилась. Следовало выждать момент. Никто не должен был видеть, что я спускаюсь, а дальше – отработанные движения и я на месте. Надо же, ничего не изменилось: небольшой каменный выступ покрыл толстый слой пыли; в ней не так – то просто было разглядеть горстку изрисованных карандашей и клочки бумаги. Смахнув пыль – чихнула и настороженно замерла. Голоса гудели, но где-то вдалеке, рядом никого не было. Я забралась на родной выступ и потянулась за инструментами. Рисовать здесь – невыносимо, ведь приходилось это делать только при свече, которую задувала, слыша шаги.

От больных воспоминаний кольнуло в груди, а руки машинально зачиркали по крохотному холсту. Сейчас я могу нарисовать его