Рай и ад. Великая сага. Книга 3 - Джон Джейкс

Он опустил стремена и медленно сел в седло – не только из осторожности, но и из-за сильной боли во всем теле. Пегий стоял спокойно, хотя и повернул голову, пытаясь рассмотреть седока. В густом тумане словно вырисовывалась фигура мифического кентавра. Где-то вдалеке послышался сигнал горна – в гарнизоне играли утреннюю побудку.

– Отвяжите веревку, – тихо сказал Чарльз.

Джексон быстро шагнул к дереву и развязал узел. Чарльз взял веревку, обмотал вокруг одной руки и легонько потянул.

Когда Чарльз резко дернулся вверх, а левая нога вывернулась из стремени, он подумал: «Ну, теперь Джексон его точно пристрелит». Он ударился о круп пегого, когда тот снова встал на четыре ноги, а потом свалился на землю, потому что конь не переставая брыкался. От удара ему показалось, что все тело словно обожгло огнем. Копыто рассекло ему лоб до того, как он откатился в сторону и выхватил из кобуры кольт. Стоя на коленях и мучаясь от невыносимой боли, он сжал револьвер двумя руками, ожидая, когда животное бросится на него.

Пегий топал копытами, фыркал и стоял на месте. Малыш подошел к дяде и обхватил его сзади за талию, посматривая то на лошадь, то на мужчину с оружием в руках.

– Давай, Мэйн, чего ты ждешь?

– Нет, постойте-ка… Я только что заметил. Видите красный пузырь у него на губах?

Джексон сердито пробурчал, что ничего не видит. Чарльз знал, что у людей в таком возрасте зрение уже часто подводит. Он убрал кольт и медленно подошел к пегому.

– Дай-ка мне посмотреть, – ласково проговорил он. – Ты только стой спокойно и разреши мне взглянуть… – Сердце Чарльза отчаянно колотилось; в глазах пегого снова вспыхнула злоба.

Однако конь все же позволил Чарльзу осторожно раздвинуть ему челюсти. Когда Чарльз увидел окровавленный обломок, он даже рассмеялся от облегчения.

– Идите сюда, посмотрите! Только не спешите. – (Деревянная Нога подошел боком и встал рядом.) – Вот оно в чем дело – у него просто коренной зуб сломался и нарывает. Без уздечки конь спокоен, а как взнуздаешь – бесится.

– А я и не заметил, – сказал Деревянная Нога. – Ну надо же, вообще ничего такого не заметил.

– Немудрено. – Чарльз пожал плечами; ему не хотелось говорить уже довольно пожилому человеку, что неплохо бы обзавестись очками в его возрасте. – Надо найти ветеринара, – он ласково погладил пегого по груди, – пусть выдернет этот зуб и залечит воспаление. Тогда все будет в порядке.

– Ты его берешь?

– Мы ведь об этом уже договорились, разве не так? Малыш, хочешь его погладить? Не бойся.

Племянник Деревянной Ноги порывисто шагнул вперед с выражением неописуемого восторга на бледном лице. Когда он дотронулся до пегого и широко заулыбался, Джексон облегченно вздохнул.

– Тогда выбирай ему имя, Чарли, – сказал он.

Чарльз немного подумал, поглаживая лошадь вместе с Малышом.

– Имя должно быть таким, чтобы вызывало у людей уважение и не позволяло смеяться над ним. Им незачем знать, что он нежный и спокойный. – Он снова погладил коня. – Вы сказали, что он отродье дьявола. Вот и назовем его в честь папочки. Дьявол.

– Ни хрена себе! – воскликнул торговец и даже изобразил что-то вроде джиги, перепрыгивая со здоровой ноги на искалеченную с поразительной ловкостью. – Вот это да! Теперь дело точно пойдет.

ТЕАТР ТРАМПА В СЕНТ-ЛУИСЕ

скоро открывается с постоянной труппой!

МИСТЕР СЭМЮЭЛЬ ГОРАЦИЙ ТРАМП, эсквайр,

из общества «Лучшие актеры Америки»

и

прямиком из Нью-Йорка после своего триумфального успеха

несравненная МИССИС ПАРКЕР

в «УЛИЦАХ СТЫДА»,

НОВЕЙШЕЙ мелодраме

о жизни нью-йоркского ВЫСШЕГО СВЕТА и ДНА,

написанной Г. Т. Сэмюэлсом и переложенной для театра мистером ТРАМПОМ,

а также

«Жизнь и смерть КОРОЛЯ РИЧАРДА III»

в монументальном и международно признанном воплощении

С. Г. ТРАМПА

Места от 50 центов,

не дороже 1,5 доллара!!!

На следующий день после того, как Чарльз принял предложение Джексона, торговец повел пегого к ветеринару. Они оставили Малыша у лошадиного доктора, а сами отправились в город. Чтобы не столкнуться с солдатами из казарм Джефферсона, которые могли узнать Чарльза, пришлось сделать крюк и заехать с западной окраины. Собака бежала следом за ними.

Ранние поселенцы-креолы прозвали это место Пейн-Корт – «не хлебным», потому что в то время здесь был центр меховой торговли и очень бедный рынок сельскохозяйственных товаров.

Теперь все изменилось. На дороге, обсаженной платанами и липами, Чарльз и Джексон то и дело видели фермерские телеги и фургоны, нагруженные яблоками или мешками с зерном. Они объехали двух фермеров, которые гнали стадо свиней, наполнявших воздух пронзительным визгом и характерной вонью.

Вскоре показались крыши домов и висящий над ними серый смог.

– Ты смотри, в Сент-Луисе не дыши слишком глубоко, – посоветовал Джексон. – Они тут столько понастроили литейных заводов, кожевенных фабрик, мукомольных мельниц и всего остального, что от дыма дороги не видать. Наверное, американцам плевать, что они могут насмерть задохнуться, если это делает их богатыми.

День был ясным и холодным. Чарльз чувствовал себя прекрасно. Боль от побоев уже ослабевала, а в цыганском пончо было тепло и уютно. Его первое впечатление от Джексона оказалось верным – этому человеку можно было доверять. Возможно, через несколько недель он все-таки воспрянет духом, даже если для этого придется проскакать до самой Индейской Территории.

Они ехали к шумному центру города, мимо старых каменных креольских домов, окраинных хижин и более новых, наполовину бревенчатых строений с голландскими дверями, построенными большой немецкой общиной. Деревянная Нога сказал, что в Сент-Луисе живет около ста пятидесяти тысяч человек.

На Третьей улице уже был слышен грохот фургонов и крики грузчиков на набережной, которая тянулась на полторы мили. Когда Джексон сунул Чарльзу в руки свернутые рулончиком банкноты, раздался гудок парохода.

– Я пойду присмотрю товары, а ты пока купи себе зимнюю одежду. И нож. И винтовку, какая понравится, да патронов побольше. Не скупись, бери сколько надо. Там, куда мы отправляемся, магазинов не будет, так что тебе вряд ли понравится, когда ты встретишь отряд бешеных шайеннов, а у тебя патронташ пустой, потому что ты решил сэкономить один цент. О… – он усмехнулся, – сигар себе тоже купи, ты же их так любишь. Мужчина в прериях нуждается в маленьких радостях цивилизации. А зимние ночи ужасно длинные.

Он махнул рукой, повернул налево за угол прямо перед чьей-то повозкой и исчез.