Власть его желаний - Алиса Ковалевская

в котором мы двигались друг другу навстречу.

— Я… да… — приподняла бёдра, встречая его.

То, что зародилось во мне, едва он прикоснулся с обещающей продолжение откровенностью, теперь заменило пульс. Тепло… Напряжение… Из глаз потекли слёзы, когда то, что зародилось во мне вместе с его первыми прикосновениями, растеклось по венам. Сильнее и ещё сильнее… Я билась под ним, ощущая вибрацию собственного тела, а он не останавливался. Брал и брал. Снова и снова, как будто это могло продолжаться до бесконечности. До его бесконечности, потому что сама я словно бы впала в беспамятство.

— Вик… Виктор… — только и шептала, не веря, что всё это со мной. Что эта взмокшая и выбившаяся из сил женщина в свете софитов — я. Что всё это со мной.

— Вик… — в никуда шёпотом, когда он, быстро поцеловав меня в плечо, отстранился. Попыталась поймать его, но схватила только воздух. И опять… Опять горячие капли, только теперь на моём животе.

Медленно приподняв веки, я увидела его силуэт. Один из софитов был как раз над его головой, и от этого он казался окружённым сиянием. Я тихонько, рвано засмеялась и тут же снова застонала. Лежала и смотрела на него — молча стоящего на расстоянии метра.

— По-моему, я неплохо справляюсь с нашим соглашением, — выдавила наконец.

И опять он ничего не ответил мне. Поднял джинсы и, надев, резко застегнул ширинку. Спустился с подиума и подошёл к стеклянному столику. Я думала, что он возьмёт пепельницу или, может быть, чашку с остывшим кофе, но и то, и другое осталось на своих местах.

Всё, на что меня хватило — присесть, опираясь на руку. Виктор остановился у подиума. Он снова смотрел на меня — обнажённую, обессиленную. Только на этот раз вместо сигариллы в руках его был тюльпан. Небольшой матовый тюльпан, лепестки которого были украшены маленькими камнями.

— Подойди, — приказал он.

Не поднимаясь, я подвинулась ближе к краю. Взяв за подбородок, он обрисовал овал моего лица, очертил губы.

— Мне подумалось, что это тут будет кстати, — собрал он мои волосы и закрепил их тюльпаном.

— Боюсь представить, сколько стоит эта заколка… — тронула пальцами.

— Поверь, размер твоей неустойки она не перекроет, — кривая усмешка и ямочка на щеке.

Я снова коснулась заколки. Да, это не перекроет. Зато перекроет его тайна. Пристально посмотрела на него. Тайна…

— А теперь пройдись для меня, — отойдя, он вытащил из кармана джинсов смятую пачку и чиркнул зажигалку. Я хотела было поднять скомканное платье, но он остановил: — Для меня, Марин. Только для меня. Побудь моей музой.

Взгляд его, который я поймала на себе, яснее ясного говорил: для него. Для него никакого платья. Только для него.

Глава 15

Марина

— Мы можем остановиться на несколько минут? — заметив впереди небольшой торговый центр, спросила я.

Проигнорировав меня, Виктор до конца опустил стекло со своей стороны. Всё ещё разгорячённая, я пригладила складку на подоле платья. Подождала ещё немного и, когда до поворота осталось совсем немного, хотела было повторить вопрос, но заметила, как он включил поворотник.

— Нельзя было ответить сразу? — осведомилась с недовольством.

— Я думал, — он вывернул руль, и красный спорткар нырнул в отбрасываемую зданием тень.

— И это помешало сказать тебе одно слово? — с лёгким сарказмом.

— Да.

Мне оставалось только замолчать. Потому что сказал это он совершенно серьёзно и спокойно. Сперва я хотела поинтересоваться о чём именно, но побоялась, что для моего понимания это всё равно окажется недоступным. Вещи, значимые для простых людей, могли не иметь для Виктора Марчелло никакого значения и напротив. Хотя причина была даже не в этом — больше всего я боялась нарваться на очередную откровенность, коих за последние два часа было и без того слишком много. Если он скажет, что думал о моих сосках, пальцах ног или ещё чём-нибудь таком…

— Я думал о бирюзовом платье, — заглушив двигатель, посмотрел на меня Вик, и я увидела ямочку на его щеке. Губы были изогнуты в усмешке, почему-то разозлившей меня настолько, что я раздражённо огрызнулась:

— Я не спрашивала.

— Но хотела спросить, — он бросил взгляд на двери. Смеясь и оживлённо переговариваясь, из них выпорхнули три девушки с пакетами в руках. — Ты уверена, что тебе туда надо идти?

На одной из них было доходящее до колен платье с жёлтыми цветами, зрительно придающими объём и без того достаточно пышным формам, на другой — джинсовая юбка с блестящими бусинами и футболка с расползшимися по всей груди буквами логотипа. Мне сразу вспомнились статьи, написанные мной для журнала, где я проработала последние полтора года.

— Уверена, — я повернулась обратно к Виктору. — Мне нужно купить кое-что, — одарила выразительным взглядом, — личное. И, если уж на то пошло, эти девочки выглядят не так уж и плохо, — прежнего раздражения не было, но всё равно что-то кольнуло внутри. Небрежность в прозвучавшем скорее шутливо вопросе, сам этот вопрос. И дело было даже не в Викторе. — Не все могут позволить себе одеваться в дорогих бутиках, — добавила я негромко, отстёгивая ремень. — И не все носят сорок второй размер.

— Не все, — согласился он. Небрежность из его голоса исчезла. Он посмотрел на прошедших мимо машины девушек, потом на меня. — Но чувство вкуса и стиля не измеряется суммой чека, Марин. Это то, что развить в себе, не теряя индивидуальность, способен почти каждый.

— Как одеться за тысячу и выглядеть при этом на десять, — усмехнулась я невесело. — В данном случае за двадцать евро и выглядеть на двести.

— Нет, — он дотронулся до моего подбородка. Качнул головой и повторил: — Нет. Как одеться за двадцать евро и быть неотразимой среди тех, кто одет от кутюр, — он ещё какое-то время удерживал меня за