Его кошмарная невеста - Мстислава Черная

— Конечно.

Я выдала сухой, короткий ответ — всё только по существу, ни единого лишнего слова. И ни единого пояснения. Надо делать так, так и так. И замолчала. Учитель выглядел слегка обескураженным:

— Верно, леди Шанита. Спасибо. Думаю, — он оглянулся на невест, многие из которых, судя по их наморщенным лобикам и напряжённым взглядам, мало что успели понять, — мне стоит рассказать подробнее. Присаживайтесь, леди.

— Благодарю.

Пусть лучше считает меня угрюмой букой, но больше не трогает.

К уху склонилась Найра:

— Ты так рассказывала словно на личном опыте.

— Да.

По настоянию бабушки, мама привлекала мне к управлению домом и поездкам по деревням. Надо же мне было когда-то отдыхать от шалостей и каверз. Я была чудным ребёнком — извела трёх нянь. Извела бы и больше, но бабушка объявила, что займётся мною лично, родители вздохнули с облегчением. Я улыбнулась воспоминаниям уголком губ, но улыбка быстро померкла. Ни мамы, ни папы, ни бабушки у меня больше нет. Совсем нет. И никогда не будет. Я мотнула головой, отгоняя душевную боль. К счастью, Найра переключилась на учителя, меня больше никто не отвлекал, и я вновь погрузилась в размышления. К концу урока план более-менее оформился. Уже в общей спальне, переодеваясь, я додумала детали. План казался если не идеальным, то очень хорошим.

План радовал меня ровно до начала ярмарки, которую Её Величество организовала с поистине королевским размахом: два холла, зал, терраса, шатры на свежем воздухе. Есть, где разгуляться, где скрыться от надзора. Беда одна. Монахини разделили нас на группы, передали фрейлинам королевы, и те приводили нас на ярмарку через балкон-галерею, нависавшим над холлом. Получалось, что каждая невеста на виду, а внизу женихи, смотрят, выбирают. И не стоит обольщаться, что меня проигнорируют.

Я ненавязчиво перестроилась, чтобы оказаться поближе к Найре. Спрятаться за пышкой, конечно, не получится, но можно попытаться вовлечь кавалера в «тройничок». Ничего предосудительного в том, что мужчина поухаживает сразу за двумя леди, такое бывает сплошь и рядом: мать и дочь, девушка и её компаньонка, сёстры, подруги. Затем намекну, что очень хочется увидеть всю ярмарку, и при первом же удобном случае скроюсь, оставив кавалеру Найру.

Задумка вполне могла удасться. Три шага от широкой лестницы. Фрейлины разводят девушек из своих групп в разные стороны, чтобы не создавать белой толпы. Мальчишки лет семи-восьми, одетые одинаково и обязательно с кубышками-копилками, закреплёнными на поясах, снуют между гостями, предлагая цветы. Не купить для понравившейся девушки или отделаться мелкой монетой — стыдно и недопустимо. Первые женихи вручают невестам, кто розу, кто лилию. Я уже собиралась схватить Найру под руку — чтобы разбить нашу пару кому-то спешно придётся докупать второй цветок, ведь нельзя дарить презент одной девушке в присутствии другой.

На моём пути возник разрумянившийся блондин. Окинул меня восторженным взглядом лихорадочно блестящих глаз. При себе ни травинки.

— Леди! — он широко раскинул руки, будто собирался меня обнять.

Торопливо присела в книксене, одновременно отступая. И совершила ошибку — Найре ничего не оставалось, как двигаться дальше. Не вступаться же за меня. Гвардейцы тоже не вмешивались, хотя и смотрели на блондина очень внимательно. Пока он границ не перешёл…

— Леди, после бала я мог думать только о вас! Вы снились мне, леди.

Жаль, не в кошмарах.

Блондин резко сократил между нами расстояние, ухватил за руку и водрузил мою кисть на своё запястье:

— Позвольте, леди? — сначала сделал, потом спросил. — Прошу, похитительница моего сердца!

Я покорилась неизбежному. Хотя… для меня из блондина получится идеальный муж. Парень безнадёжно болен и не похоже, что он пытается «слезть с травки», с восприятием действительности он не в ладах. Ваша супруга обходится без пульса и холодна, как труп? Полноте, пойдёмте, мы вас проводим в приют для душевнобольных. Никто не удивится скоропостижной кончине блондина, а я с удовольствием примерю вдовий наряд.

— Леди, я вас люблю, — продолжал блондин.

Моё молчание его ни капли не расстраивало. Кажется, он и вовсе не замечал, что я не в восторге от его словесных излияний и бурной жестикуляции.

Наконец, он прервался, и я попробовала сыграть свою партию:

— Лорд, так благородно с вашей стороны прийти на благотворительную ярмарку, ведь дети-сироты нуждаются в нашей заботе. Кто, если не вы?

Траш, смотрит на меня баран бараном. Слишком длинные фразы и завуалированные намёки — уже не для его выкуренных мозгов?

— Ой, лорд, взгляните, какая восхитительная пичуга!

Одна из молоденьких придворных продавала вышитые шёлком платки, и я указала на изображение яркой заморской птицы. Блондин перевёл взгляд на платок.

— Для сирот, — подсказала я.

— Красиво, — согласился блондин и повёл меня дальше.

Манёвр не удался.

— Леди, а ведь я умею не только танцевать, но и петь!

О, нет.

— Я исполню для вас романс собственного сочинения!

Тра-аш.

К счастью, он выпустил мою руку, чтобы развернуться ко мне лицом, и я смогла попятиться. Удрать тихо не получится, так что терплю дальше. Интуиция подсказывает, что недолго осталось.

Блондин выдернул из-за пояса плоскую фляжку, отхлебнул:

— Смочить горло, — пояснил он мне.

Запах мерзкого пойла пощекотал ноздри. Не вода, и даже не самогон.

— Романс в честь леди…, - рявкнул блондин во всю силу лёгких и запнулся.

Подсказывать и называть своё имя я не стала. Вот ещё.

— В честь леди, похитившей мой покой! — выкрутился блондин и запел.

То есть это он думал, что поёт. По-моему, натурально выл. Окружающие раздались в стороны. Я отступила ещё на шажок.

— Моя любовь, у-у-у…, - заголосил блондин. — Любовь! О-о-о! — надрывался он.

Нужен новый план.

— Кто поддержит лорда во имя сирот? — обратилась я к почтенной публике, схватила с ближайшего стола копилку, поставила на пол и, благо мрамор не застелили ковровыми дорожками, он гладкий и достаточно скользкий, оттолкнула копилку от себя. Кубышка проехала по полу всего пару шагов и остановилась, но этого хватило. Зрители неуверенно приблизились. Какой-то рыжик бросил в кубышку деньги, оплачивая старания певца, за рыжиком последовали другие. Как мне показалось, из сочувствия ко мне. Певца явно хотели угостить кляпом. Воодушевлённый вниманием и моим поощрением блондин разошёлся пуще прежнего, а я ещё попятилась и смешалась с толпой.

Побег удался, чтоб его.

Прошмыгнув в самый дальний от галереи зал, я почувствовала себя увереннее. Белых платьев не видать, невесты пока ещё в основном холле или в соседнем, женихи — там же. Вырвалась.