Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне - Кайюс Беккер

«Арадо» вновь взлетел и взял курс прямо на Аальборг. Наверняка не каждый день бывает, что из разведполета возвращаются с капитаном британской субмарины на борту. Меренс стал осматриваться, пока не заметил рыболовный траулер «Franken», занятый противолодочным патрулированием под командой лейтенанта Ланга. «Арадо» довел его до «Seal», а там Ланг снял экипаж и даже сумел отбуксировать подлодку до Фредрихсхавна.

Потом в 5.00 на базе Kustenfliegergruppe 706 в Аальборге человек, с костюма которого все еще стекала вода, получал поздравления с днем рождения от германских офицеров авиации. Его личные документы позволили это установить. Капитану 2-го ранга Лонсдейлу только что исполнилось тридцать пять. Этот день рождения он вряд ли забудет.

Сражение в Северном море: выводы и заключение

1. Воздушная война на Западе обеими сторонами вначале велась с предельной осторожностью. Осенью и зимой 1939 года ни люфтваффе, ни Королевским ВВС не разрешалось бомбить вражескую территорию. Немцы надеялись, что это подтолкнет британцев к сохранению мира, а их оппоненты считали, что обладают силами, которых недостаточно для серьезного наступления. Так что единственными целями, которые разрешалось бомбить, стали боевые корабли.

2. Широко распространенное мнение, что обычные и пикирующие бомбардировщики способны изгнать из морей вражеские флоты, не нашло подтверждения в начальной фазе войны. Основными причинами стали плохая погода и отсутствие опыта в полетах над морем, обнаружении и атаке кораблей. Достижения чаще всего преувеличивались.

3. Первое крупное воздушное сражение этой войны – над Гельголандом 18 декабря 1939 года – показало, что бомбардировщики без прикрытия не могут бороться с истребителями противника. Это применимо к обеим воюющим сторонам и привело к тому, что бомбардировочные операции стали вестись только по ночам, несмотря на резкое ухудшение точности бомбометания. Этому факту можно приписать уничтожение в дальнейшем ходе войны многих невоенных сооружений.

4. Вторжение в Норвегию 9 апреля 1940 года было весьма рискованным предприятием, затеянным германским Верховным командованием. Успех или поражение зависели от того, смогут ли флот и люфтваффе внезапно захватить важнейшие порты и аэродромы. Около 500 транспортных самолетов впервые в истории осуществили переброску войск по воздуху, и впервые солдаты десантировались с неба. Тем самым был выдан секрет существования германских парашютных войск.

Во тьме вспыхнул сигнал на взлет, и взревели моторы первых трех «Ju-52», начавших разбег по взлетной полосе. Они делали это сейчас более неуклюже, чем обычно, потому что каждый тянул за собой тяжелый груз: второй самолет без мотора, то есть планер!

Когда буксировочный канат натянулся, планер дернуло вперед, и он помчался все быстрее по дорожке аэродрома. Потом, когда самолет-буксир оторвался от земли, пилот планера медленно перевел штурвал на себя, и громыхание шасси вдруг стихло. Спустя секунды планер бесшумно проносился над изгородями и заборами и набирал высоту позади своего «Ju-52». Трудности взлета на буксире остались позади.

Это происходило 10 мая 1940 года в 4.30. С двух кельнских аэродромов (Остхайм на правом берегу Рейна, и Буцвайлерхоф – на левом) через каждые тридцать секунд взлетали звенья по три «Ju-52», каждый из которых тянул за собой планер. Поднявшись в воздух, они направлялись к точке сбора над зеленым поясом к югу от города, а там устремлялись к световой полосе, которая тянулась в направлении Аахена. Через несколько минут сорок один «Ju-52» и сорок один планер уже были в пути.

Был брошен жребий в одной из самых дерзких операций в анналах войны: нападение на бельгийскую пограничную крепость Эбен-Эмаель и три моста к северо-западу от нее, ведущие через глубокий канал Альберта, – ключевые элементы бельгийской оборонительной системы на востоке.

В каждом планере на центральном биме сидела команда парашютистов. В соответствии с задачей количество бойцов варьировало от восьми до двенадцати, все имели личное оружие и взрывчатку. Каждый солдат точно знал, что ему предстоит делать с момента прибытия на объект. Эту операцию они отрабатывали на мешках с песком и на моделях начиная с ноября 1939 года.

Они входили в штурмовой отряд Коха. Как только подразделение прибыло на тренировочную базу в Хильдесхайме, оно тут же было герметически изолировано от внешнего мира. Никаких увольнений или кратковременных отпусков, почта подвергалась строжайшей цензуре, разговоры с военнослужащими других подразделений были запрещены.

Каждый солдат подписал декларацию: «Я осознаю, что подвергаюсь риску смертной казни, если сознательно или по беспечности сообщу другому лицу устно, письменно либо в виде рисунков какие-либо сведения, касающиеся базы, на которой я прохожу службу».

В самом деле, два солдата были приговорены к смертной казни за незначительные проступки и были амнистированы лишь после успешного завершения операции. Очевидно, что успех, а вместе с ним и жизнь парашютистов зависела от того, насколько неожиданным для противника будет нападение. Секретность доходила до таких пределов, что солдаты, зная наизусть обязанности друг друга, познакомились между собой по именам лишь тогда, когда все было позади.

Теоретические занятия сменялись практикой в дневное время, ночью и при любой погоде. Во время Рождества операцию отрабатывали на чешском укрепленном пункте в районе Альватер в Судетах.

«У нас выработалось здоровое уважение к тому, что ожидало нас впереди, – докладывал старший лейтенант Рудольф Витциг, командир парашютного саперного взвода, которому предстояло в одиночку взять укрепления Эбен-Эмаеля. – Но через какое-то время наша уверенность достигла такого уровня, когда мы, нападающие, стали считать, что, находясь снаружи укреплений, мы в большей безопасности, чем их защитники».

Снаружи укреплений… Но как они намеревались так глубоко забраться?

Сооружение этой крепости, как и самого канала Альберта, датируется началом тридцатых годов. Образуя северный бастион Люттихской (Льежской) линии обороны, она находилась в каких-то трех милях к югу от Маастрихта, на выпуклости бельгийско-голландской границы. В этом положении она господствовала над каналом, стратегическая важность которого была очевидна: любой агрессор, наступая вдоль линии Аахен – Маастрихт, должен был его форсировать. Оборона строилась таким образом, что все его мосты могли быть моментально уничтожены по одному приказу.

Сами укрепления были встроены в холмистое плато, простиравшееся с севера на юг на 900 метров и с востока на запад – на 700. Оборонительные точки были рассеяны, внешне без системы, в пределах пятиугольника. В действительности вместе с артиллерийскими казематами, бронированными вращающимися башнями 75-и 120-миллиметровых орудий, зенитной, противотанковой артиллерией и тяжелыми пулеметами, все это представляло собой тонко продуманную оборонительную систему. Различные сектора комплекса были связаны между собой подземными туннелями общей длиной около четырех с половиной километров.