Хочу тебя наказать - Джулия Ромуш

Может Глебу нужно было у меня еще что-то спросить? Потому в этот раз говорила только я, у меня не было времени на диалог. Патронов было мало. Чертовски мало.

— Если у меня будет на тебя время, — Чернов тоже не изображал вселенскую любовь перед крысой рядом с нами. Хотя бы только поэтому я поняла, что он все прекрасно расслышал в тот раз и теперь мне подыгрывал, — а теперь садись в машину. Я на тебя и так слишком много времени трачу.

— Придурок, — прошипела, проходя мимо начальника охраны, для убедительности. На что тот только усмехнулся. Рада, что не вызвала у него подозрений.

Каждый раз видя этого ублюдка у меня возникало только одно желание. Вцепиться в его глотку.

— Отвези ее домой, — только и услышала распоряжение Чернова, когда шла к машине, — и не выпускай ее из вида. Она проблемная, а мне и без того хватает… И вызови мне новую тачку.

— Понял, — кивнул Гуляев.

От этого я напряглась. Чернов переобулся на пол пути. Я не понимала, что происходит от слова “совсем”. С какого перепуга я сейчас должна была ехать вместе с этим козлиной? Глеб точно меня правильно понял?

— Села, — грубо приказал охранник, когда мы оказались далеко и нас уже никто не слышал.

— На хрен пошел, — наша симпатия была взаимной, но я все же села. Слушала не его, а Глеба. Если муж так сказал, значит так было нужно.

— Какого черта ты…, — Гуляев не успел договорить.

— Помойник свой захлопни, — повернулась к нему совершенно раздраженная, — в отличие от тебя я хотя бы не веду себя подозрительно. Или ты не видел как Чернов на тебя смотрит? Хочешь испортить всю нашу затею тупыми приколами в стиле “проверок на жучки”?

Лучшая защита — это нападение? Тогда я сегодня как кобра.

Всю оставшуюся дорогу после такого основательного диалога мы ехали молча. Не знаю, что еще этому уроду успел шепнуть Глеб, но меня даже из комнаты по приезду не выпускали.

Оставшийся день и ночь я провела взаперти, и только в середине следующего дня ко мне в покои с визитом пожаловал доктор. Друг Глеба.

— Какими судьбами? — я уже не скрывала раздражения после того, как не находила себе места.

— Я здесь, чтобы снова тебя осмотреть и расписать план лечения…

— Но у меня ничего не болит…

— План лечения, — с нажимом в голосе проговорил мужчина, и я поняла, что это был нечто вроде какого-то кодового слова.

— Хорошо, — кивнула, не в силах спрятать подозрение, но все же позволила ему себя осмотреть.

Услышала много всякой воды по поводу того, как мне нужно пережить стресс. Какие пить витаминки и когда. Что делать, а что не делать: соблюдать покой, отдыхать и спать как можно больше, не волноваться и находиться в комнате. Опять же ради отдыха.

Абсурдное предписание, но я не стала высказывать его вслух.

— Самое главное-то что? — врач и его пустая болтовня начали меня неимоверно напрягать.

— Покой, — он начал злиться и посмотрел на меня как будто перед ним была ослица, — и выполнять все, что касается отдыха. В комнате. Много двигаться сейчас опасно.

Опять эти чертовы секретные послания.

— И что бы ни происходило снаружи — не волнуйся…

А я уже начала волноваться, услышав только это, даже не имея ни малейшего представления, что меня ждало дальше.

Не волноваться?! Серьёзно? Это он мне еще раз так сказал и просто ушел?

Подойдя к двери и нажав на ручку, я нервно засмеялась. Он ведь даже ее не закрыл.

Мужчина и вправду рассчитывал, что я смогу усидеть в комнате, если в доме начнет что-то происходить?

Заставив себя всё-таки закрыть дверь, я нервно закусила губу.

Что могли значить его слова? Они приступили к действиям? Началась зачистка, или как там все это называется, когда крысу выкуривают?

Кошмар! Что творится в моей голове? Я намеки этого докторишки понимала только на половину.

Расхаживая из угла в угол комнаты, я пыталась хоть как-то успокоиться.

Выглянув из окна, замечаю, что во дворе нет охраны. И это уже заставляет моё волнение зашкалить так, что сердце колотиться о ребра. Особенно, когда на горизонте маячит припаркованная машина Глеба.

Он вернулся? Тогда почему не зашёл ко мне?

Какого черта? Где все эти громилы, которые должны меня охранять? Что за хрень?!

И тут я слышу громкий звук за своей дверью. Замираю. Задерживаю дыхание.

Глаза моментально находят светильник, которым если что, то и по голове огреть можно. Я такая. Меня если напугать, то я и светильником убить смогу. Наверное. Не пробовала. Но что-то мне подсказывает, что смогу.

Но вот когда я слышу выстрел, а после него еще один, то сжимаю кулаки до побелевших костяшек.

Что за дела?!

Медленно крадусь к двери. На носочках.

Господи, какая же я идиотка! Нужно прятаться в шкаф или под кровать! При чем очень срочно. Вот прям немедленно. Но нет, я ползу со скоростью улитки к двери, чтобы высунуть нос в коридор и посмотреть, что там происходит.

Кого там любопытство убило?

А что, если Чернову нужна помощь? Если там все совсем плохо? Я не могу отсиживаться и прятаться, пока не буду знать, что он в порядке.

Схватившись пальцами за ручку двери медленно опускаю ее вниз. Сердце делает сальто назад, падает в пятки и возвращается. Ну почему мне на месте не сидится?

Высунув нос, я обвожу глазами коридор. Никого нет. Стоит гробовая тишина.

В моей голове начинают проноситься мысли. Одна хуже другой. Ведь слышала выстрелы. Слышала! А что если…

От одной мысли, что с Глебом могло что-то случиться, я резко выбегаю из комнаты и несусь по коридору.

И стоит мне только свернуть за угол, как я резко начинаю затормаживать. Но уже поздно. Глеб меня увидел. Отвлекся. И Гуляев тут же бьет ему кулаком в живот.

Я зажимаю ладонью рот. Вижу, как Чернов сгибается пополам.

Все остальное происходит как будто во сне. Я вижу, как Глеб кидается на Гуляева. Как у них начинается драка. Да такая, что у меня перед глазами все темнеет.

А после… я вижу, что возле лестницы лежит пистолет. Оружие. Очень похожее на то, из которого я стреляла в тире.

Я даже не думаю. Просто бросаюсь к лестнице и хватаю пальцами оружие.

Холодное. Тяжелое. Пальцы немеют за секунду. Внутри все покрывается корочкой льда от ужаса.

Я смотрю вперед. Вижу, как эти двое избивают друг друга до крови. И понимаю, что это не прекратится.

Мои глаза опускаются на рубашку Глеба, и я вижу, как на ней начинает растекаться огромное красное пятно.