Огненный шар - Галина Владимировна Романова

Он перевел взгляд на старшего сына Сергея.

– С завтрашнего дня ты приступаешь к поискам работы. Все! Студенчество твое без конца и края завершено! Хочешь учиться – учись заочно и за свой счет. За то время, что ты тянул с меня деньги на образование, которое так и не получил, ты бы давно дом построил и жил отдельно.

– Ты выгоняешь меня из дома??? – Полное некрасивое лицо сына исказилось от гнева.

– В городе есть квартира, которую я давно купил тебе. Живи, – Мельников равнодушно пожал плечами. – Тебе двадцать пять лет, Сережа, давно пора начать жить самостоятельно. И начать уже, начать что-то делать! Зарабатывать деньги, к примеру. То же касается и тебя, Игорь. У тебя тоже есть квартира. Там сделан ремонт, есть мебель. Живи! И хватит наконец прыгать! Пора делать деньги.

Средний сын вжал голову в плечи. Перечить отцу он никогда не мог, побаивался его с детства. К тому же прекрасно понимал, что перечить бесполезно.

– Я готов, пап, – миролюбиво отозвался он. – Сделаю как скажешь. Можно вопрос?

– Ну? – Отец остался доволен ответом Игоря, хоть ума хватило не спорить.

– Поможешь на первых порах?

– Деньгами?! – возмутился Мельников.

– Нет, нет, с работой. Возьмешь к себе?

Игорь довольно улыбался, прекрасно зная, что отец его к себе не возьмет. Со слов матери, у него на фирме взвод любовниц. Станет он палиться, как же! На фирму не возьмет, на первое время деньгами поможет. А там, глядишь, уйдет непонятная спесь и злоба, и все пойдет как прежде.

– А знаешь… Игорек, мне есть что тебе предложить, – подумав, кивнул Валерий. – Есть одна фирма, там директором мой хороший знакомый. Штат там небольшой. Вольешься легко. Заодно и ситуацию мне станешь докладывать. Работы немного, справишься.

– Хорошо, – согласился Игорь.

Веселья у него в душе поубавилось, работать с утра до вечера в офисе он страсть как не хотел. Особенно теперь – летом. Особенно теперь, когда его друзья на Байкал собрались. Но спорить было бесполезно.

– Что касается тебя, малыш, – взгляд Мельникова, обращенный на дочь, потеплел, поплыл от нежности. – Тебя не коснутся никакие перемены. Учись, наряжайся, живи в свое удовольствие. Ты еще маленькая.

– Она всю жизнь будет у тебя маленькой! – зло фыркнул Сергей.

Игорь исподтишка показал сестре средний палец.

– Цыц! – пришлепнул свое слово ладонью по столу отец. – Сегодня ночуете здесь. Завтра – по своим квартирам. Выходное пособие утром получите в конвертах. Первый и последний раз! Маша… Я вижу, ты не очень довольна переменами? Так тебе тоже могу предложить: пойди поработай… Хватит, господа! Устал я тянуть целый взвод нахлебников.

После ужина он прошелся по саду. Долго стоял возле пруда, наблюдая за золотыми рыбками, которых Валентин по его приказу запустил туда и которые без конца дохли. Счел это расточительством. И решил завтра же приказать их всех выловить.

Все! С сегодняшнего дня он станет считать копейку! Не сотню, не рубль, а копейку. Потому что она что? Правильно: потому что копейка рубль бережет. А ему теперь надо быть бережливым. Он теперь решил поменять свою жизнь. Очень круто поменять. Хватит пахать, как ненормальный, не пойми на кого! Он может и должен стать самостоятельным и состоятельным. И должен позволить себе любовь такой женщины, как Карина!

Эта мысль, посетившая его возле старого клена, настолько поразила Мельникова, что он снова и снова возвращался к ней, пробуя на все лады. И на все лады проговаривал шепотом, будто желал почувствовать ее запретный сладкий вкус.

Да! Да! Да!!! Ему хотелось, чтобы такая женщина, как Карина, любила его! Не по принуждению, не из страха или ненависти, а просто любила!!! И пускай даже это будет она, он не против. И даже за! Он к ней привык! Он ее хотел! Она красивая.

А то, что она замужем, не помешает. Он быстро найдет способ избавиться от ее мужа-тюфяка. Вот хотя бы подведет следователей к мысли, что это муж Карины устроил дикое похищение его машины и сожжение человека, внешне похожего на Мельникова.

Зачем? Мстил! Почему тогда он – Мельников – остался жив? Так этот дурачок их перепутал! Увидал мужика возле машины и решил, что это Мельников. Оглушил там или что, но вывез за город и сжег! Зачем сжег? А чтобы и жене отомстить тоже. Она же ведь не только коллеге мечту свою выдала. Муж-то наверняка тоже в курсе.

Как все просто! Вот еще бы какую зацепочку найти на этого сраного бывшего дипломата. Хоть какую-нибудь крохотную зацепочку! И все! Илюхин на нарах. Илюхина в его постели. А уж он постарается, чтобы от ее ненависти не осталось и следа. Он сделает все, чтобы ее ненависть обратилась вдруг в любовь.

Почему кто-то, например, Севастьянов, может о ней мечтать, а он – нет?..

Востриков к ужину домой опоздал. А обещал Ольге, что будет вовремя. Все Климов, засранец!

– Вы меня дождитесь, Сан Саныч! Информация интересная, – сообщил по телефону два часа назад помощник невероятно таинственным голосом, отказавшись от комментариев. – Все при личной встрече!

Востриков и прождал Климова два часа в душном кабинете. Ольге на звонки не отвечал, написав сообщение, что он на совещании. Вот и жене любимой пришлось соврать из-за этого засранца. А он не явился! И телефон отключил.

Идиот! И Климов, и сам он! Парочка идиотов, точнее. Ну, ничего, завтра он ему устроит.

Домой зашел с сурово сведенными бровями и в дурном настроении. Представлять, что скажет Ольга по поводу его опоздания на ужин, не хотелось. И не хотелось выдумывать какие-нибудь объяснения, нелепые, лживые. Итак уже соврал, написав, что на совещании. А сам в это время пасьянс раскладывал, поджидая Василия.

– Устал? – Оля вышла из комнаты к нему навстречу с улыбкой, под мышкой была зажата книга. – Есть будешь?

– Конечно!

– Что конечно: устал или про то, что есть? – Она тихонько рассмеялась, прижимаясь к его лицу щекой и ероша ему волосы на макушке.

– И устал, и есть буду, – он поймал ее, прижал к себе, вдохнул, выдохнул, – Как хорошо, Оль!

– Что хорошо?

– Что ты у меня есть. Встретила вот, не ворчишь, – Востриков шлепнул ее по попке, сбросил с ног ботинки и пошел в ванную. – Я в душ, малыш. Буду через пару минут.

Минут ушло почти десять. Потому что, приняв душ, почистил зубы. И решил еще побриться. Настрой жены, ее улыбка, то, как она поцеловала его, – все намекало на романтическое продолжение. Дочки дома не слышно – значит, у подруг. Стало быть, они могут успеть уединиться в спальне, не остерегаясь поскрипеть кроватью и, никого не стесняясь, постонать в полный голос, пока дочери нет в соседней комнате. Так что лучше побриться.

Он вошел в кухню в одних шортах и тут же разочарованно выдохнул. Опершись о поддонник тощей попкой, в кухне стояла его десятилетняя дочь. Длинноногая, светловолосая в него и черноглазая в мать, Викуля обещала вырасти в настоящую красавицу. Она грызла морковку и спорила с матерью.