Успешный бизнес в 6 «Б» - Людмила Матвеева

– О чем ты догадался, Барбосик, – Надя дергала его за рукав, – скажи! Не скажешь – умру! Скажи скорее!

Любопытство – огромная сила. Если бы любопытством можно было заправить мотор, машина помчалась бы вперед без всякого бензина, на энергии девчоночьего любопытства. Может быть, в будущем конструкторы до этого додумаются. А пока энергия любопытства пропадает почти зря.

Надя скачками носилась вокруг Барбосова:

– Скажи, Барбосик, свою умную догадку! Гениальную и классную!

Он молчал, но она дожала его:

– Ты самый умный в нашем классе. Гриша и то глупее! Он ботан, и все! А ты придумал, как найти пса! И мы найдем его скоро! Скажи твое открытие! – И заглядывала в глаза, и тормошила рукав.

– Выкуп, – наконец не выдержал Барбосов, – верный путь – выкуп! И пес наш! Они же его для этого и украли!

– Ой, конечно, для выкупа украли! Как ты догадался, Барбосик? – Надя-Сфинкс чутьем поняла, что надо поддерживать человека в его надежде. – Что навело тебя на эту великую мысль?

– Пьеса! Он кричал: «Выкуп не получите, гады ползучие!» Помнишь?

– Помню. Кричал на всю улицу, а догадался ты. У тебя одного хватило ума, Барбосик.

– Да, у меня ума много. И двойки-тройки не имеют отношения! – Он гордо выпятил грудь.

Она спросила осторожно, мягко, чтобы не расстроить его:

– А где взять деньги? Они же спросят много, наверное.

– Кто – они? – окрысился Барбосов. – Сначала найти надо! А потом, знаю, где взять бабки! Догадался! Бабки всегда можно достать, если найти собаку.

– А где? Как? У кого?

– Врубись и слушай, Сфинкс. В крайнем случае продам мотоцикл! – Он сказал это, зажмурившись от своей решимости, как будто прыгнул в ледяную воду с высокой кручи. – Продам!

Она ахнула и остановилась. В эту минуту Надя поняла, что Барбосов способен не только на прогулы и двойки, не только на драки и ненормативные выражения. Он способен на большое самопожертвование, на подвиг ради верной дружбы. Пусть с псом, все равно это верность и преданность. И Надя поняла: она правильно выбрала свою любовь навеки. Сердце подсказало верный путь, как говорят в сериалах про любовь и всякое главное в жизни.

– Барбосов! Ты продашь мотоцикл! Ну как же ты останешься без мотоцикла! – она восклицала, а сама гордилась своим Барбосиком.

– В крайнем случае, я сказал, – он шел рядом, широкоплечий и гордый Барбосов, – а крайний случай еще не наступил. Слушай ушами, Сфинкс.

Они прошли почти до Лунного бульвара, Барбосов вздохнул, ему было невыносимо думать о расставании с мотоциклом, и он поддержал сам себя словами:

– Пес живой, а мотоцикл – машина.

– Ты классный, Барбосик. – Надя поцеловала его при всех, они уже шли по бульвару.

– В крайнем случае, – повторил он еще раз, – а зачем я буду раньше времени об этом думать и себя расстраивать?

Мотоцикл стоял у куста барбариса, Суворовна за ним присматривала, сидя с сестрой Кутузовной на лавочке.

– Барбосов, – сказала Суворовна, – охрана денег стоит, а ты мне даже шоколадку не купил.

– Куплю, – Барбосов сел на мотоцикл, кивнул Наде, чтобы она заняла свое место за его спиной, и они помчались вперед. Ветер бил в лицо, развевал Надину прическу, ерошил короткие волосы Барбосова. Ветер скорости, ветер удачи.

В тот день Барбосов понял: благородные поступки совершают не отличники и всякие другие ботаны. Может быть благородным любой, даже он, Барбосов – грубиян, двоечник, матерщинник. Сознавать это было очень приятно.

Звонок в дверь раздался как раз вовремя: Морозик только что выключил плиту. Отходить от горящей плиты он не любит: однажды у него сгорела полная кастрюля компота, в другой раз выкипел любимый фасолевый суп. Но сегодня все складывалось удачно. Он прикрыл кастрюлю с компотом полотенцем, чтобы запах апельсиновых корочек пропитал яблоки, и пошел открывать дверь. На пороге стоял здоровый парень. Плечи широкие, лицо обветренное на всех ветрах, глаза маленькие, недоверчивые, а кулаки тяжелые, огромные.

– Мне эту, как ее, ну Экстрасенсиху, – басом сказал он.

– Экстрасенсиха, это к тебе! – позвал Морозик, но из прихожей не ушел. Парень шагнул вперед и забегал глазками по квартире. А Морозик взял из угла лыжную палку, а лыжи остались в углу.

Экстрасенсиха пришла с балкона, где она пускала мыльные пузыри, сняла куртку (дракон на спине халата шевелил хвостом, у него было три головы, а хвост один). Из комнаты верещал попугай:

– Бандюган пришел! У него, наверное, любовь не ладится с его бандюганкой! Помрешь от них, у всех любовь-морковь! А сами – двоечники из шестого класса!

– Я не бандюган, – сказал польщенный Барбосов, – я ищу собаку. Любовь ни при чем. Собаку украли, а у всех бизнес, носятся как застреленные. Времени у них нет, а у меня разве есть? У меня разве нет бизнеса? Мне разве бабки не нужны? – Это были саркастические вопросы, хотя такого умного слова Барбосов, разумеется, не знал, – саркастические, то есть насмешливые, ехидные.

– На Попку не обижайся, он бестактный. А я знаю многое: ты Барбосов, собаку ищешь. А ты, Морозик, почему с лыжной палкой? На лыжах собрался? Сегодня оттепель, ноль градусов, дождь и лужи. Лунный бульвар похож на сплошной ручей.

Морозик молча поставил лыжную палку на место, но на всякий случай перевернул и как бы между прочим оглядел ее острый стальной конец, затем выразительно посмотрел на гостя, будто сказал: «Экстрасенсиху в обиду не дам».

И вот Барбосов сидит за столом Экстрасенсихи и глазеет на всякие удивительные вещи, которых в обычном доме не увидишь. Хрустальный шар медленно вертится на золотой нитке. Карты раскиданы по темно-вишневой скатерти, в такие карты не сыграешь в дурачка, на них совсем другие изображения, таинственные и туманные. Цветные камни отбрасывают на стены и потолок зайчиков – зеленых, синих, красных. Им для этого не нужны никакие солнечные лучи – сияют сами камни.

– Драгоценные? – спросил Барбосов. – Настоящие, что ли?

– Здесь все настоящее, – Экстрасенсиха ответила сдержанно, но он понял: гордится – все подлинное – камни, птица, предсказания. Все без обмана. – Ну, рассказывай.

Он молчал, она его не торопила, видела, что парень тугодум. Таких поторапливать бесполезно, они соображают медленно, но придумывают иной раз не хуже быстрых.

– Это, как ее, – коряво начал он, – собаку сперли, ну украли. Я ищу собаку, а ее нет. Степа звать.

– Тебя так зовут? Красивое имя – Степа.

– Нет, пса, он Степа. Его все любили, а искать – один Барбосов. Ладно, фиг с ними. Выкуп – значит выкуп. Бабки достану, знаю как.

– Поняла. Ты молодец. Но если все знаешь, как достать, как заплатить, зачем тебе я? Ко мне ходят, когда надо разгадать загадку, загаданную самой жизнью. А ты все сам знаешь, Барбосов.