Пальмы в снегу - Лус Габас

– Перейду сразу к делу, – сообщил Гарус резко. – Совершенно ясно, что вы двое не можете работать вместе. – Он повернулся к Грегорио: – Я отправлю к тебе Марсиала. Он единственный способен держать тебя в рамках, к тому же он сам не против.

Потом Гарус обернулся к Килиану, который с трудом сохранял самообладание. Он проснулся с ужасной головной болью, перед глазами все плыло.

– С этого момента ты будешь работать с Антоном и Хосе на главном дворе. Но не принимай это за поощрение. Еще один инцидент – и ты уволен. Ясно? – Гарус постучал пальцами по столешнице. – Я даю тебе шанс, чтобы сделать приятное твоему отцу. Так что его благодари. Это все, можете идти.

Мужчины молча направились к двери. Килиан вышел последним, опустив голову, чтобы не встречаться взглядом с отцом. На улице они разошлись. Килиан решил сходить в столовую выпить кофе, чтобы прочистить мозги; вскоре там объявился Хакобо.

– Я тебя искал, – прохрипел он. – Мне отец все рассказал. С тобой все хорошо?

Килиан кивнул.

– Я рад, что не вернусь в Обсе, – сказал он, – но мне жаль, что я занял твое место. Кажется, ты должен был работать на главном дворе.

– Перестань! – потряс головой Хакобо. – Мне хорошо там, где я сейчас, – в Йакате, меня там никто не контролирует. – Он подмигнул и дружелюбно ткнул брата локтем. – Мы с Матео отлично устроились. Понимаешь, на главном дворе все как на ладони, а мы, негодяи, любим темноту! – Но Килиан над шуткой не засмеялся, а только помрачнел. – Ты все верно сделал, Килиан: показал им, кто главный, – серьезно сказал Хакобо. – С этих пор все станут тебя уважать. Даже Грегорио.

Килиан скривился. Приобретенный таким путем авторитет – вовсе не повод гордиться. Он отхлебнул принесенный Симоном кофе.

– Ну ладно, – Хакобо поднялся. – Увидимся за ужином.

Когда он скрылся за дверью, Симон подошел к Килиану, будто хотел что-то сказать, но сдержался.

– Все в порядке, Симон, – произнес Килиан, – мне ничего не нужно. Можешь идти.

Но юноша не двинулся с места.

– Что-то не так?

– Масса… вам кое-что следует знать.

– Что именно? – уточнил Килиан с легким раздражением. Кофе согрел желудок, но не унял головной боли.

– Прошлой ночью кое-что случилось. Друзья Умару хотели вас избить…

Килиан застыл, подняв голову.

– Да, масса, – кивнул Симон. – После праздника Хосе не пошел спать сразу и заметил кое-что странное. Хосе… он всю ночь не спал из-за вас. Так же как и я. Эти люди пришли к вашей комнате, а мы вчетвером прятались поблизости – я, Хосе и два охранника. – Темные глаза юноши расширились. – Друзья Умару принесли мачете, чтобы вас убить. Вам повезло, что Хосе был там! Очень повезло!

Килиан хотел ответить, но не проронил ни звука. Он посмотрел в пустую чашку, и Симон пошел за новой порцией кофе.

– Что с ними будет? – спросил Килиан, когда помощник возвратился с кухни.

– Их отправят назад в Нигерию, как и Умару. Но вы не волнуйтесь: Большой Масса ничего не узнает, ему никто не скажет. И не думаю, что кто-то попытается повторить такое. Серьезной опасности нет, масса, но я бы посоветовал вам покрепче запирать окно и дверь в ближайшее время.

– Спасибо, Симон, – пробормотал Килиан. – За помощь. И за то, что рассказал.

– Масса, только не говорите Хосе, что я проболтался, – попросил юноша. – Мы с ним из одной деревни, наши семьи знакомы. А он взял с меня слово молчать!

– Тогда зачем ты проболтался?

– Потому что вы ко мне добры. А подбрасывать змею было неправильно. Совсем неправильно.

– Будь спокоен, Симон, – Килиан встал и положил руку ему на плечо. – Я буду молчать.

Он вышел наружу и посмотрел на небо, затянутое низкими тучами. Из-за влажности было трудно дышать. Но он вдруг почувствовал радость: какое счастье наслаждаться новым днем, которого могло не быть.

Он увидел Хосе – тот раздавал указания рабочим. Среднего роста, на вид тщедушный, но на самом деле хватка у него была железной. Иногда он задумчиво поглаживал бороду. Рабочие уважали его, он знал каждого по имени, со всеми говорил строго, но не повышая голоса. Он будто знал, что каждый из них чувствует. Килиана захлестнула волна благодарности. Он обязан этому человеку жизнью! Но почему Хосе помог ему? Наверное, из-за Антона. По спине пробежал холодок. Он еще не знал как, но собирался доказать Хосе, что его благородный поступок не пропадет зря.

Тем же вечером Килиан взял пикап и, не говоря приятелям ни слова, поехал в Санта-Исабель. Отправился в «Анита Гуау», заказал виски и попросил найти Сад. Той ночью он наслаждаясь ею, празднуя торжество жизни, не в силах остановиться.

1955 год

Грузовик катил по аллее королевских пальм в сторону порта Санта-Исабель. Килиан чувствовал гордость, облегчение и удовлетворение: он завершил свою первую рабочую вахту на острове. За два года он стал экспертом в процессе выращивания, сбора и обжарки какао. Какао-бобы из Сампаки славились по всему миру, собирали их тоннами и продавали по цене на пять песет за килограмм дороже обычного. Это означало кучу денег. Чтобы внести свою лепту, Килиан провел бессчетные часы в сушильне. Все было непросто. После извлечения из оболочки семена проветривали в специальных ящиках, затем выдерживали на солнце, затем обжаривали и ссыпали в мешки. Это была трудоемкая работа, и она требовала постоянного контроля. Денно и нощно он проверял текстуру зерен, чтобы они не расслаивались под пальцами и прожаривались как надо, ни секундой больше и ни секундой меньше. На выходе зерна получались красивого шоколадного оттенка, горьковатые на вкус, с тонким приятным ароматом.

Он вспомнил один из дней.

Усталые Хакобо и Матео присели у низкой стены и закурили, Марсиал остался стоять.

– Помираю! – выдохнул Матео. – У меня пыль от какао даже в усах!

Хакобо вытащил носовой платок и вытер лоб.

– Зато Гарус доволен урожаем. И правда, этот урожай был лучший за последние годы, так что нас ждет премия.

Килиан присел рядом с братом и взял у него сигарету. Дышать было тяжело, мелкая пыль от зерен забилась в каждую пору на теле. Солнце уже садилось, но жара не отступала. А ведь сегодня канун Рождества. Странно было слышать эхо рождественских гимнов в таком липком зное. На мессу в часовню они пришли в рубашках с коротким рукавом и прослушали ее, обливаясь потом, мечтая о заплыве в бассейне.

– Ав горах Пасолобино сейчас трескучий мороз, верно, парни? – спросил Марсиал, расстегивая пуговицы на рубашке.

Килиан представил родителей и Каталину у огня, коров, жующих жвачку в хлеву, и бескрайнее снежное одеяло, накрывшее поля. Он по-прежнему очень скучал по дому, но тоска, преследовавшая его в первые месяцы пребывания на острове, теперь не была такой острой.