Маркграф из Преисподней - Михаил Ежов

class="p1">— И что? Убьёшь его за ужином? Отраву подсыплешь?

— Почему бы и нет?

Парень усмехнулся, но тут же, видя, что я не улыбнулся, насторожился.

— Серьёзно, Макс? Мы сделаем это завтра?

— Если у тебя сомнения, предоставь всё мне.

— Нет! То есть… Я не могу взваливать это на тебя одного. Будем действовать вместе.

— Отлично. Насчёт яда: есть у нас, чем поподчевать дядюшку? Или хватит и ножа в спину?

— Нам придётся объяснить его исчезновение.

— Ерунда! Директор академии — это совсем не то же самое, что маркграф. Что, во дворце некуда деть тело, что ли?

— А охрана?

— Если пропадёт дядя, должна исчезнуть и охрана. По-моему, логично. Было бы странно, произойди иначе.

Николай нервно побарабанил пальцами по каминной полке. Поставил на неё недопитый стакан, прошёлся по кабинету и сел в кресло напротив меня.

— Что ты предлагаешь, Макс? Изобразить, будто его транспорт пропал по пути из дворца?

— Ну, у нас же нет повода его убивать, верно? С чего бы кто-то должен заподозрить, будто его прикончили племянники? А вот поломка случиться могла. Или враги сбили. Диверсия. Мы даже организуем поиски. Непременно.

Николай кивнул. Было заметно, что тема ему неприятна, но он заставляет себя её обсуждать. Пока он разглагольствовал о том, как убить дядю, это была больше теория. Теперь же мы говорили о завтрашнем дне и конкретных действиях. Я решил дать парню передышку. А то как бы не сорвался.

— Ладно, ты пока подумай, Коль, а я пойду передохну. Надо очистить сознание. Слишком много информации. Завтра расскажешь, что тебе в голову пришло. А я своими соображениями поделюсь.

Николай кивнул. Кажется, с облегчением.

Оставив его в кабинете, я отправился к себе, принял душ и, накинув шёлковый халат, кое-что сделал в спальне. А затем позвонил, вызывая слугу. Когда явился лакей, велел передать наложницам, что жду их.

В ожидании приготовил немного лимонада. Напиток я делал кисловатый, почти не добавляя сахара. На любителя. Зато на тарелке всегда лежали маленькие пирожные. Я их ел редко, а вот девушки любили. Правда, каждый раз, отправляя их себе в рот, обязательно заявляли, что теперь, мол, придётся на тренажёрах потеть. Но я уже знал, что модификанты обладают быстрым обменом веществ, так что наложницы лукавили. Им поддерживать себя в форме было значительно проще, чем обычным людям.

Спустя минут десять в дверь постучали. Оказалось, что это Лиза, причём одна.

— А что с Муркой? — спросил я.

— Она приболела, Ваше Сиятельство. Просила передать, что просит прощения. Постарается выздороветь как можно быстрее.

— Разве вы тоже болеете?

— Увы, господин. Правда, довольно редко. У нас крепкий иммунитет.

— Значит, что-то серьёзное? Врач её осмотрел?

— Да, Ваше Сиятельство. Сказал, простуда. Наверное, продуло где-то. В замке полно сквозняков. Это скоро пройдёт. На нас всё заживает, как на собаках, — девушка хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

Это напомнило мне манеру японских гейш. В Преисподней видел парочку, ещё со средних веков маются. Кого-то там они отравили.

Видимо, у Лизы такая манера от заводских настроек, так сказать. Отголоски страны-производителя. Надо, кстати, выяснить, почему мы не делаем наложниц. По-моему, выгодное дело.

— Ладно, передай ей пожелания здоровья и всё такое, — сказал я.

— Непременно. Я постараюсь справиться за двоих, господин.

— Макс. Мы договорились, что вы будете так меня называть.

— Прошу прощения. Забыла.

— Выпьешь лимонаду?

— Если вам… тебе угодно. Спасибо.

— Пойдём в спальню. Я кое-что приготовил. Тебе наверняка понравится.

Глава 32

В комнате, куда мы вошли, царил полумрак. Горел десяток свечей, расставленных на полу вдоль одной из стен. В центре располагалась кровать, завешенная прозрачным балдахином.

Вы скажете, стоило ли напрягаться ради наложницы. Я отвечу: Да! Ещё как да. И объясню, почему. Наложницы оказываются к тебе ближе всех остальных. Убить тебя им ничего не стоит. Поэтому лучше, чтобы они были тебе преданы. А ничто так надёжно не обеспечивает преданность, как любовь. Уж я-то знаю. У нас в аду из-за этого чувства целые табуны бродят. Этих даже пытать не надо. Они сами себя мучают. У людей это называется «несчастливая любовь». Страшная штука.

В общем, хотел я порадовать обеих наложниц, но вышло, что достанется всё только одной. Вроде, второй обидно стать может. Придётся и для неё что-нибудь устроить. А потом ещё и для обеих сразу. Не то, чтобы я был против. Но сильно напрягаться тоже не стоит. К хорошему быстро привыкают. Мне этого не надо.

Так или иначе, теперь заднюю давать было поздно.

— Нравится? — спросил я Лизу.

— Да-а! — протянула она со смесью удивления и восторга. — Это что… для нас?

— Конечно. Для кого же ещё?

— Ну-у… Не знаю. Я такое только в кино видела.

— Тем лучше.

Девушка прошлась по комнате, провела рукой над пламенем свечей.

— Настоящие!

— Само собой. Какие же ещё?

— Но… зачем всё это, господин? То есть, Макс.

— Чтобы доставить вам удовольствие. И чтобы вы знали, что я вас ценю.

— Мы и так знаем. И вообще, это неважно. Главное, чтобы вы были довольны.

— Не согласен. Такие вещи лучше всего, когда имеет место обоюдность.

Лиза закружилась по комнате. Её великолепную фигуру было нетрудно рассмотреть благодаря чисто символической одежде. Которую ещё и задирал сзади лисий хвост. Рыжие волосы крупными локонами обрамляли точёное личико, на кончиках треугольных ушек возбуждённо подрагивали маленькие кисточки.

Девушка остановилась передо мной, покачнулась, ойкнула и положила ладони мне на грудь. На её пухлых губках играла неуверенная улыбка.

— Раньше вы ничего такого для нас не делали! — прошептала она, снова забывая про договорённость.

— Всё меняется. В одну реку не войти дважды.

— А вот в меня можно! — пропела Лиза. — Входи в меня, сколько захочешь… Максимилиан!

Она произнесла моё имя так нежно, словно во рту у неё зазвенели серебряные колокольчики. От этого у меня в груди даже что-то задрожало. Какое необычное и приятное чувство. С демоницами такого никогда не случалось.

Лиза надавила мне на грудь, подталкивая к кровати. У неё оказались на удивление сильные руки. Хотя чему удивляться? Она же модификант. А значит, совершеннее обычного человека.

Девушка смотрела в мои глаза, едва заметно улыбаясь. От неё пахло дорогими духами, в которые явно были добавлены афродизиаки. Я почувствовал, что быстро возбуждаюсь. Руки сами собой легли девушке на талию. Ощутив упругость её роскошного тела, я сделал глубокий вдох, и голова слегка закружилась. Так, стоп! Этого не надо!

В этот миг Лиза повела плечами, и прозрачная накидка соскользнула с неё на пол, оставив девушку в одних золотых украшениях.

Тонкие руки гладили меня, так что мне захотелось побыстрее раздеться, чтобы почувствовать эти прикосновения. Лиза словно прочитала мои мысли: ловко распустила узел на поясе моего халата, и он упал на ковёр. Девушка обвила мою шею руками, прильнув всем телом, и нежно поцеловала. Губки были мягкие и тёплые. В ноздри мне с новой силой ударил аромат волос, тела и духов. Волшебное сочетание! Но в этот раз они уже не одурманили меня. Я контролировал себя и свои реакции.

Пушистый хвост проскользнул между наших бёдер и прошёлся по мне от паха до груди, а затем вниз.

— Возьми меня, как тебе хочется! — прошептала девушка мне в самое ухо. Воздух был горячим, он почти обжигал. Не знаю, как она это делала. Наверное, какие-то генетические примочки. — Я вся теку!

Я поднял руку и провёл по медным волосам. Заодно потрогал ушки. Они были просто прелесть. Маленькие и острые.

Затем моя рука двинулась вниз по гладкой спине, коснулась основания хвоста, перешла на круглые ягодицы, скользнула по бедру, перемещаясь на живот. Я дотронулся до лобка, а затем пальцы раздвинули губки, слегка сжали клитор и окунулись в мокрую дырочку. Лиза не соврала: она сочилась, как губка! Девушка застонала, подавшись бёдрами вперёд, норовя охватить влагалищем мои пальцы. Ей хотелось, чтобы они оказались в ней поглубже, и я не стал лишать её этого. Около минуты она извивалась на моей руке, а затем я подхватил её под попку и бросил на кровать.

Лиза ойкнула. Но у неё не было времени рефлексировать, потому что через миг я оказался на ней. Девушка жадно обхватила меня ногами и изогнулась,