Трясина - Надежда Евгеньевна Фещенко

лучше я всё-таки не буду купаться в омуте. А то вдруг пастух водяному понадобится?»

Тоха сварил себе рожки – они опять слиплись, но уж как получилось. Снова мысли о матери и разрастающееся чувство вины не давали ему покоя. С тревожным сердцем Тоха лёг спать.

Снился ему тёмный лес. Они с мамой были волком и волчицей. Волчица умирала и идти уже не могла, а он, Тоха, огрызался и скалил зубы на тех, кто поджидал её смерти. Много пар хищных глаз он видел вокруг себя, они приближались, кольцо вокруг него и матери сжималось… Вот-вот кто-то из хищников сделает первый прыжок… Тоха резко оглянулся, издал устрашающий рык и отогнал на несколько секунд врагов. Но они снова приближались. Жестокая схватка была неизбежна. Но этот сон был как резиновый. И страх, и ярость, и ожидание схватки так и тянулись, пока Тоха наконец не проснулся.

Глава пятнадцатая, в которой Тохе сообщают страшную новость

Тоха проснулся рано, часов в шесть. Беспокойство за маму усилилось из-за сна. И всё, что он делал, – это смотрел в телефоне, сколько времени – ждал, когда можно будет позвонить.

В восемь ноль-ноль Тоха набрал номер больницы. Ему ответили. Когда Тоха представился и сказал, как зовут его маму, его переключили на доктора, и потом он просто минут пять слушал, не перебивая, спокойный женский голос, а сердце его холодело и холодело…

Все анализы, которые можно было сделать в райцентре, сделали. Результаты оказались в норме, но состояние Тамары Георгиевны ухудшалось. Необъяснимое явление! Налицо серьёзная болезнь, но какая – неизвестно. Вчера её увезли в областную больницу для дальнейшего обследования. Продиктовали телефон больницы. Пожелали удачи, и терпения, и сил, и не унывать.

Полдня Тоха сидел, уткнувшись невидящим взглядом в одну точку. Вечером постучались в дверь.

– Антон, – позвала Лариса Николаевна, директор школы, заглядывая в избу. Через секунду она уже переступила через порог и аккуратно прикрыла за собой дверь.

– Здравствуйте! – поприветствовал её с некоторым удивлением Тоха, вскакивая с кровати. – Проходите, Лариса Николаевна. Присаживайтесь.

Лариса Николаевна прошла к столу, отодвинула стул, села, зачем-то пригладила клеёнку на столе, внимательно разглядывая наполовину стёршийся узор. Видно было, что она чем-то обеспокоена, но никак не решается заговорить. Тоха занял соседний стул и ждал.

– Мне сегодня позвонили из областной больницы, – наконец заговорила Лариса Николаевна. – По поводу твоей мамы…

«Почему позвонили не мне, а директору школы?» – недоумевал Тоха, но перебивать не стал.

– В общем, сказали, что ей сделали все возможные обследования: УЗИ, рентген лёгких, проверили сердце. Даже МРТ головного мозга и скрининг на онкологию провели.

– И как? – не вытерпел Тоха.

– Ничего плохого при обследованиях не нашли, – ответила Лариса Николаевна, но радости в её голосе почему-то не было. – Но… она даже вставать уже не может, настолько ослабла.

Тоха опустил голову.

– Антон, врач сказал, что Тамару Георгиевну продержат в больнице недели две. Проведут поддерживающую терапию. Ну и всё, что в их силах. Антон…

Тоха поднял глаза, посмотрел грустно на Ларису Николаевну.

– Антон, если анализы в порядке, ну… Значит, всё-таки надежда есть. Мы все должны в это верить. – Лариса Николаевна помолчала. – Антон, если мама не сможет о тебе заботиться, ты не волнуйся, мы тебя не бросим и в детдом не отдадим, поможем. И за мамой твоей ухаживать надо будет… Где-то, конечно, ты, а где-то и мы подскажем, поможем…

Тоха молчал. Он чувствовал, что Лариса Николаевна что-то недоговаривает. И при чём тут вообще детдом? Он что, круглый сирота? И вдруг он испуганно, испытующе посмотрел на Ларису Николаевну. Мама умрёт? Но задать этот самый главный вопрос, который вдруг, как яркая вспышка, догадка, возник в его голове, он так и не решился.

– Лариса Николаевна, – проговорил Тоха с надеждой, – а вы верите в чудо?

– Хоть и не медик я, Антон, но на примере своих учеников могу сказать: возможно всё. Вот учился-учился человек – одни двойки были. И безалаберный, и поведение так себе – всё в какие-то неприятности вляпывался. А потом что-то происходит с ним, внутри словно тумблер переключается – и он за ум берётся. И не узнать человека! Смотришь: институт окончил, женился, дети пошли, работа хорошая. Но я больше реалист, конечно, и не хочу давать пустой надежды. Были в моей практике и обратные случаи. В общем, Антон, ты сам понимаешь…

– Понимаю, – сказал Тоха. – Спасибо вам…

Лариса Николаевна засобиралась. Перед уходом спросила:

– Сейчас ты пока справляешься?

– Справляюсь, – заверил Тоха. – Готовить мало-мальски умею, так что не переживайте, Лариса Николаевна.

– Антоша, – необычно мягко произнесла директор и раскрыла сумку. – Я вот тут домашним оливье делала… – Она достала контейнер. – Держи. На раз перекусить хватит.

– Спасибо, – удивлённо сказал Тоха, но отказываться не стал. – Я потом верну контейнер.

– Конечно-конечно, – Лариса Николаевна махнула рукой. – Насчёт этого не беспокойся. А вообще главное – не опускай руки. Договорились?

Тоха не знал, что сказать. Весь мир его рухнул в один день. Единственный родной человек, возможно, скоро умрёт. Как тут не опустить руки?

– До свидания, Лариса Николаевна. Ещё раз спасибо! Я постараюсь, – пробормотал Тоха.

Лариса Николаевна вышла.

Тоха всё ещё стоял посреди комнаты, тупо уставившись на дверь. Как так? Вот как так – раз! – и в одночасье человек может лишиться всего: надежды, мечтаний, даже смысла существования.

Она сказала: «Не опускай руки». Но разве это возможно? Даже малейшей надежды нет… Маме всё хуже и хуже. Надо было давно мать в больницу отправить. Но кто бы мог подумать? Ведь он считал, что это всё из-за работы. Накопившаяся усталость.

Тоха сел на кровать и стал медленно покачивать корпусом вперёд-назад, обхватив голову руками. Он даже не мог плакать. Всё внутри застыло, заморозилось.

Через час Тоха очнулся. Пошёл было на кухню – «да зачем теперь вообще есть!» – и он, так и не поев за день ничего, лишь убрав салат в холодильник, ушёл на веранду, закрылся с головой покрывалом и лежал. Но от мира можно спрятаться, а от мыслей не убежишь!

Тяжёлые мысли теснились в его голове. «Как я мало любил мать! – думал Тоха. – Как мало помогал ей! Хотя бы сейчас я буду для неё хорошим сыном…»

Глава шестнадцатая, в которой Тоха получает фикус и видит, как дерётся овинник

На следующий день Тоха принялся читать всё про разные болезни. Он перелопатил весь Интернет. Потом он страницу за страницей, сайт за сайтом читал источники, далёкие от