Резидент на поводке - Наталья Александрова

Далее выяснилось, что, кроме любви к сладкому, у бравогокапитана и артистки есть еще много общего. Оба не любили рано вставать, ужасноне любили холодную зиму и терпеть не могли серый цвет. Кроме того, оказалось,что милиционер и артистка любят детей – Людмила потому и выбрала работу вдетском театре, а Гудронов долго рассказывал о своих племянниках.

Вообще как-то так получилось, что капитан ничуть нестеснялся данной особы женского пола и был весел и разговорчив. Возможно, этомуспособствовало, что Л. Ирискина оставила свою враждебность и вела себя просто идоброжелательно. Она была так непосредственна, что даже попробовала кусочек откаждого Сениного пирожного. Принимая из ее рук ответный кусочек яблочногоштруделя, Гудронов увидел близко ее глаза и смутился до слез.

Чтобы скрыть свое состояние, он принялся много и увлеченноговорить и, сам того не желая, выболтал Л. Ирискиной, какое отношение розовыйпоросенок имеет к делу. Причем девушке не понадобились наводящие вопросы, Сеняинтересничал и рассказывал, до чего у него сложная и опасная работа.

Капитан Гудронов был далеко не первый, с кем судьба сыгралаподобную злую шутку, многие мужчины так попадаются. Людмила смотрела ему вглаза, слушала внимательно, согласно кивала и очень к месту опускала глаза. Кконцу приятного времяпрепровождения у Гудронова сложилось впечатление обактрисе детского театра как об умной, скромной и очень милой девушке.Неизвестно, что подумала о капитане Л. Ирискина, известно, что она сделалапосле того, как Гудронов, взглянув ненароком на часы, охнул и заторопился,предварительно выспросив у девушки номер ее телефона.

Официантка унесла пустые чашки, Людмила посидела еще немногоза столом, нахмурив брови и кусая губы, потом достала пудреницу и тюбик темно-розовойгубной помады. Она тщательно и не спеша накрасила губы, потом долгорассматривала себя в маленькое зеркальце. Казалось, она спрашивает себя очем-то и думает, как поступить, причем вопрос этот касается очень важных вещей.Наконец она пришла к решению, погладила складку между бровей, тяжело вздохнулаи нашла в мобильнике хорошо знакомый номер.

– Олька? – спросила она вполголоса. – У меня ктебе разговор...

За неделю до описываемых событий Лола сидела дома и скучала.

С ней случился один из довольно редких приступов депрессии.

Причина этих приступов, помимо плохой осенней погоды, былаобычно одна и та же: Лола вспоминала о театре.

«Если бы я не бросила театр, если бы не поддалась наЛенькины уговоры, сегодня, возможно, я стояла бы на сцене, в ярком светесофитов, и кланялась аплодирующему залу... зрители хлопали бы стоя, кричали„Браво!“, поклонники взбирались на сцену с букетами, а прочие актрисы бросалина меня из-за кулис завистливые взгляды...»

Она предпочитала не вспоминать унылые театральные будни,холодную гримуборную, которую приходилось делить на двоих, а то и на троих,строгого режиссера, который никогда не бывал доволен, как бы она нивыкладывалась на сцене... предпочитала не вспоминать бесконечные репетиции, интригиостальных актрис, которые пытались отобрать у нее хорошие роли, предпочитала невспоминать бедность, рваные колготки и пальцы, исколотые иголкой, из-за того,что она сама перешивала свои театральные костюмы...

Сейчас ей казалось, что театр – это сплошной праздник,успешные премьеры, цветы и овации.

И как раз в такой момент ей позвонила старая знакомая потеатру Люда Ирискина.

Людмила принялась расспрашивать Лолу о жизни, былаудивительно внимательна, говорила с неестественно жизнерадостной, приподнятойинтонацией, в общем, чуткая на фальшь и театральность Лола быстро сообразила,что той что-то от нее нужно.

– Людка, – перебила она знакомую, – тебе что –денег в долг дать? Так ты так и скажи! Мы же с тобой тыщу лет знакомы!

– Каких денег! – обиделась Ирискина. – Зачемденег? Что я, нищая, что ли... но вообще-то, Оль, я тебя и правда хотела кое очем попросить...

– Ну так скажи прямо! Что ты ходишь вокруг да около!

– Ты ведь актриса, Оля... это же – как езда на велосипеде,навык остается на всю жизнь...

– Ну, допустим! – Лола все еще не понимала, к чемуклонит Людмила.

– А не могла бы ты меня подменить в одном спектакле?Понимаешь, мне очень нужно быть в другом месте, а режиссер у нас – простозверь! Он и репетициюто ни за что пропустить не позволит, даже с температурой;говорит, что единственная уважительная причина для прогула – это смерть, а ужчтобы пропустить спектакль, об этом и речи быть не может! Он меня запросто надекорации повесит!

Лола снова вспомнила огни рампы, цветы, аплодисменты... всето, чего ей так не хватало в жизни... Людмила позвонила ей удивительно вовремя!

– Да, но я ведь ни разу не репетировала роль... –спохватилась она, когда уже почти дала согласие. – Я ведь даже текста незнаю... больше того – я даже не знаю пока, что за спектакль!

– Да не бойся, роль очень простая! – снова залебезилаИрискина. – Я тебе текст завезу, ты его в два счета выучишь... главное,войти в образ, но с этим у тебя не будет проблем...

– А какой образ-то? – переспросила Лола, почувствовавнеладное.

– Положительный образ... – мялась Людмила, – оченьсимпатичный... обаятельный...

– Ну ты скажешь наконец? – выпалила Лола, теряятерпение.

– Пятачок!.. – выпалила Людмила.

– Какой еще пятачок? – недоуменно переспросила Лола.

– Лучший друг Винни Пуха... спектакль так и называется –«Винни Пух и все-все-все»...

– Так что – я должна играть поросенка?! – ужаснуласьЛола. – Да как ты могла мне такое предложить? Мне, которая играла Офелию иДжульетту! Мне, которая играла леди Макбет и Марию Стюарт! Мне, которая игралаВиолу в «Двенадцатой ночи»! Как у тебя только язык повернулся? Может быть, тыпредложишь мне сыграть полкило ветчины, которую сделали из этого самогоПятачка? Что уж там, не стесняйся! Мы ведь с тобой столько лет знакомы!

– Между прочим, ты помнишь – во время обучения актерскомумастерству нам приходилось играть даже корку засохшего сыра! – напомнилаей Ирискина. – А на втором курсе Сигизмундов велел сыграть садовуюскамейку – и ничего, играли! Олька, ну я тебя просто умоляю, у меня безвыходноеположение! Мне очень, просто очень нужно быть во время спектакля в... в одномместе! И между прочим, если бы ты ко мне обратилась, я бы все сделала дляподруги! И делала, кстати, а ты уже забыла! Правду про тебя говорили, а я ещене верила!

– Что это про меня говорили? – вскричала Лола. –Какие еще сплетни? Признавайся немедленно!

– Говорили, что тебя выгнали из театра, потому что женарежиссера пригрозила ему разводом, если он немедленно от тебя не избавится!Говорили, что она адвоката даже нашла, специалиста по разделу имущества! Иобещала своего муженька оставить ни с чем! Он испугался, конечно, ну и...