Нации и этничность в гуманитарных науках. Этнические, протонациональные и национальные нарративы. Формирование и репрезентация - С. Федоров

7. Greening William E. “Canada’s slow road to national maturity”, Culture 17 (1956). P. 242–250.

8. Hutchison Bruce. “The Canadian personality” in Our sense of identity: a hook of Canadian essays, ed. Malcolme Ross. Toronto: Ryerson Press, 1954. P. 39–48.

9. Innis Harold A. “Great Britain, the United States and Canada”, in Essays in Canadian economic history, ed. Harold Adams. Toronto: University of Toronto press, 1956. P. 394–412.

10. Lower Arthur R. M. “The question of the national television”, Canadian Forum, March 1955. Р. 273–275.

11. MacKey Eva. The house of difference: cultural politics and national identity in Canada. Toronto: Toronto University Press, 2002. 199 p.

12. MacLennan Hugh. “Can we stay Canadian?”, Canadian Library Journal 18 (1962). P. 242–244.

13. Resnick Philip. The European roots of Canadian identity. Toronto: University of Toronto Press, 2005. 125 p.

14. Ross Malcolm. The impossible sum of our traditions: reflections of Canadian literature. Toronto: McClelland and Stewart, 1986. 211 p.

15. Sharp Mitchell. “Learning to be a Canadian”, Queen s Quarterly 72 (1965). P. 304–312.

16. Taylor Charles. Radical Tories: The conservative tradition in Canada. Halifax: Goodread biographies, 1984.231 p.

Баранов А. В.

Политические потрясения, начавшиеся с трагических событий в Тунисе в январе 2011 г., буквально как цунами прокатились по региону Ближнего Востока. Результатом стало кардинальное изменение политической карты региона и смещение политических центров силы. Ливия Муаммара Каддафи, Египет Хосни Мубарака, Сирия Башара Асада и Ирак Саддама Хусейна по тем или иным причинам ушли в прошлое. Попытки занять их место Саудовской Аравией и Катаром полностью провалились вместе с провалом организации вооруженного сопротивления режиму Башара Асада в Сирии.

Как следствие озвученных процессов, существует вероятность выхода на региональную политическую арену так называемых «внерегиональных» игроков, не принадлежащих к арабскому миру. И в первую очередь специалисты выделяют две страны – Турцию и Иран. Однако Турция, являющаяся одной из ведущих экономик региона, ослаблена внутренней конфронтацией между светскими сторонниками кемалистов и исламистами, что не позволяет занять ей соответствующее место в регионе и проводить сбалансированную внешнюю политику.

Иран, находясь под жестким давлением санкций со стороны США, продолжает развивать свою ядерную программу, демонстрируя при этом свою несгибаемую волю в стремлении активно участвовать в решении региональных проблем.

Интерес специалистов к Ирану и его ближневосточной политике не случаен. Тегеран активно «разыгрывает» в своих внешнеполитических комбинациях исламскую карту, делая ставку на уникальность и самобытность исламской культуры и цивилизации. В этом отношении можно полностью согласиться с утверждением Г. Мирского, подчеркнувшего: «Вполне естественно, что люди встают под знамя ислама: ведь это не только религия, но ядро и основа целой цивилизации. Четырнадцать столетий жители арабских стран жили, можно сказать, в «мусульманской атмосфере», в условиях полного доминирования исламских порядков. Коран определял и нравственные устои общества, и правовые отношения. «Исламский дух», вековые мусульманские традиции – это и есть, видимо, нечто наиболее органичное, наиболее адекватное даже для современных арабов, живущих в условиях модернизации»[186].

В этом отношении вполне вероятно, что, при известных условиях, влияние Ирана в регионе может серьезным образом измениться. Следовательно, анализ внешнеполитических концепций, формирующих внешнеполитическую доктрину данной страны на современном этапе, будет представлять огромный интерес для всех участников «ближневосточного концерта».

Спецификой политической системы Исламской Республики Иран является ее своеобразная модель «двоевластия» – сочетание религиозной и светской вертикалей власти при доминирующей роли первой. В данном случае стратегию развития страны – как внутреннюю, так и внешнюю – определяет фигура рахбара, или лидера. С 1989 г., со смертью основателя и главного идеолога Исламской Республики – имама Хомейни, этот пост занимает аятолла Сейед Али Хаменеи. В связи с этим многочисленные публичные заявления аятоллы Хаменеи можно рассматривать как декларацию стратегических подходов официального Тегерана, что и является основным источником для изучения современных внешнеполитических инициатив Ирана на международной арене.

Первое, что обращает на себя внимание при анализе характеристики происходящих в регионе процессов – это стойкое неприятие аятоллой Хаменеи общепринятого в западных СМИ термина «Арабская весна». С самого начала, а если быть точнее, с пятничной проповеди в Тегеранском университете 4 февраля 2011 г. аятолла Хаменеи охарактеризовал происходящее как «Исламское пробуждение»[187].

Термин «Арабская весна» не устраивает аятоллу Хаменеи по нескольким параметрам. Во-первых, термин характеризует движения исключительно в национальных и светских тонах, что неверно. По мнению аятоллы Хаменеи, основные лозунги движения окрашены в религиозные, исламские цвета. Выступая с большой речью в первый день 1390 г. (22 марта 2011 г.) в Мешхеде, он прямо заявил: «Новое движение, начавшееся в регионе, – это движение исламской уммы с исламскими целями и ориентацией»[188]. Во-вторых, термин «Арабская весна» предполагает заведомую локализацию движения в рамках одного региона, что также, по убеждению аятоллы Хаменеи, не отражает реального состояния дел. Он убежден, что воздействие этого движения выйдет далеко за рамки региона и распространится по всему миру. «Они воодушевят европейские народы на выступление против своих политиков и государственных деятелей, полностью находящихся под влиянием культурных и экономических схем США и сионистов»[189].

Далее, разбирая причины, приведшие к массовым антиправительственным выступлениям народов региона Магриба и Машрика (Северная Африка и Ближний Восток), аятолла Хаменеи обращает внимание на тот факт, что они являются не уникальными, но скорее, наоборот, универсальными.