Ход конем - Василий Горъ

Досмотрев ролик до конца, я снова поразился количеству проблем, решением которых занимался Харитонов, и вывел на экран локалки списки пилотов первых четырех очередей.

Демонов, научившихся летать, было много. Но большинство из них не обладало либо нужной пластичностью мышления, либо запасом техники пилотирования. То есть первые, пересев на «Призрак», неизбежно потеряли бы часть навыков управления «Беркутом», а вторые, «потеряв» в мощности движков и не имея возможности пользоваться наработанными тактическими схемами вроде «Карусели», превратились бы в пушечное мясо. Поэтому я быстренько перенес в новый файл фамилии будущих лидеров мобильных групп и задумался…

— Ви-и-ик! Ты дома? — Голос Иришки, раздавшийся в персональном канале, заставил меня оторвать взгляд от куцего списка и потянуться.

— Ага…

— Один?

— Да…

— Опять работаешь?

Я виновато вздохнул:

— Без тебя было скучно. Поэтому… в общем, да, работал.

— Ясно. А я могу попросить тебя зажмуриться и не открывать глаза, пока я не скажу?

— Попросить — можешь, — улыбнулся я, — но…

— Ви-и-ик!!!

— Хорошо. Ложусь. Лежу. Зажмурился.

— Я быстро… — странным голосом протараторила Иришка и отключилась.

Слушать, как она чем-то шуршит, звенит и громыхает, было чертовски любопытно. Еще любопытнее — принюхиваться к запахам, доносящимся из гостиной.

Пахло мясом, какими-то специями, свежевыделанной кожей, фруктами, цветами и почему-то стеарином. Пытаясь догадаться, что за сюрприз она для меня приготовила, я даже полез в Сеть, чтобы узнать из новостей, где ее носило, но тут же отключился. Решив, что это — то же самое подглядывание.

Время тянулось, как резиновое, делать было нечего, поэтому минуте на десятой ожидания я додумался до того, что туп, как бревно: моя любимая женщина приготовила мне сюрприз, а я не догадался подарить ей даже букет цветов!

На то, чтобы найти в Сети сайт подходящего магазина, ушло чуть больше минуты. Чтобы выбрать и оплатить заказ — еще две. Чтобы задать высший приоритет скорости доставки, прикинуть время, которое потребуется контейнеру, чтобы пролететь по трубам системы пневмодоставки, и отключить звуковой сигнал почтового сервера особняка — еще три. В общем, через шесть минут я снова отключился от Сети и позволил себе расслабиться. Мысленно уговаривая Иришку не торопиться…

Мои мольбы оказались услышанными: ее «Ви-и-ик!» прозвучало тогда, когда контейнер с цветами не только добрался до особняка, но и успел перекочевать в приемный лоток нашей гостиной.

Я тут же оказался на ногах, на ощупь пошел на ее голос и, получив разрешение открыть глаза, онемел: девушка, стоящая в центре комнаты, выглядела как воплощение понятия «нежность»!

Нет, ни в ее одежде, ни в прическе, ни в выражении лица не было ничего особенного: короткое черное платье с неглубоким декольте, изящные туфельки на высоком каблуке, тоненький браслет на левом запястье. Поднятые вверх волосы. Помада в тон естественному цвету губ. Чуть подведенные ресницы. Спокойный взгляд. Улыбка на губах… Но все это вместе вдруг подействовало на меня, как удар дубиной: я захлопал глазами и… не смог сказать ни слова.

Оценив мое состояние, Орлова улыбнулась, подошла ко мне, приподнялась на цыпочки и еле слышно поинтересовалась:

— Волков! Ты меня любишь?

— Больше всего на свете! — так же тихо выдохнул я. Потом нежно провел пальцем по ее щеке… и в два прыжка оказался около приемного лотка пневмопочты.

Чуть не оторвав крышку, я вытащил контейнер, ткнул пальцем в сенсор замка, выхватил из открывшейся емкости роскошный букет махровой сирени и повернулся к Иришке:

— Люблю…

Ира улыбнулась, на мгновение прикрыла глаза, и в динамиках акустической системы раздались первые аккорды моей любимой мелодии «Первый вечер вдвоем».

— Потанцуем?

Я кинул взгляд на свои помятые брюки… и понял, что тратить время на переодевание не буду:

— С удовольствием!

Орлова дождалась, пока я подойду к ней вплотную, обвила мою шею руками и положила щеку мне на грудь. Этот в общем-то простой жест выглядел так трогательно, что у меня защемило сердце:

— Ири-и-иш? Что-то случилось?

— Нет… Просто мне с тобой хорошо.

Предложение прозвучало не так. И очень похоже на то, как она сказала «я быстро».

Я ласково провел пальцами по ее спине, дождался так хорошо знакомой мне дрожи… и попросил:

— Может, все-таки скажешь?

Ира замерла, как пойманный в ловушку зверек, набрала в грудь воздуха и прошептала:

— Про полтора года без войны слышал?

— Да.

— Значит, у нас есть время жить.

— Есть.

Короткая пауза, напряжение в ее спине… и выдох на грани слышимости:

— Я хочу ребенка. И… могу. Владимир Семенович дал добро, а… Рамон снял с нас блокировку…

Еще не договорив последнего слова, Ира подняла голову и посмотрела на меня глазами, полными слез.

Не знаю как, но я услышал, как колотится ее сердце, ощутил, что она задержала дыхание, и понял, что она со страхом ждет моей реакции на это известие.

Чувствовать то, что чувствовала она в этот момент, оказалось… больно. Поэтому я подхватил ее на руки и понес в спальню:

— Я буду самым счастливым отцом на свете.

Орлова недоверчиво улыбнулась:

— Правда?

— Вот увидишь!

— А… куда ты меня тащишь? Сначала — романтический ужин!

Я прижал ее к себе, вдохнул запах ее волос и… прошептал:

— Романтический ужин подождет…

Услышав еле слышное шипение входной двери, Климов развернулся вместе с креслом и с интересом посмотрел на мужчин, возникших на пороге лаборатории.

Первый из предписанных законом наблюдателей — томное создание в баснословно дорогом костюме, ботинках из кожи какого-то экзотического зверя, с платиновым обручем в волосах и с коммуникатором «R&B» стоимостью с хороший флаер — выглядел на миллиард кредитов. И, без всякого сомнения, являлся адвокатом — защитником «чести и достоинства» второго заместителя министра Юстиции. Второй, одетый гораздо менее претенциозно — в форменный китель сотрудника МЮ[109], — мог быть только сотрудником СБ. И ревнителем ведомственных интересов министерства.

Внимательно оглядев замерших на рабочих местах экспертов, адвокат еле заметно изогнул правую бровь, облизнул губы и слащаво улыбнулся: