Беспечность волхвов. Часть 2 - Сергей Максимович Ермаков

их по-своему приспосабливаться к этой жизни и немного кривить душой. А его пример им очередное предупреждение, о том, как поступать не следует.

Сидя на лавочке, Николай стряхнул пепел с кончика сигареты. Мысли его перетекли с давно минувших дел на проблемы текущие. Он поморщился и прищурил глаза:

— С заказами пока голяк. Может профиль предоставляемых услуг поменять или расширить? На что поменять, на что расширить? Э-э-э-х. Один раз уже менял. Перерегистрация. Расходы. И поменял шило на мыло. С другой стороны, это еще как сказать. Останься я адвокатом, я бы точно спился. Сейчас пить много не получается — мешает работе.

Но иногда выпить все же надо. Работа конечно сыскарская мне больше по душе, но возраст. Возраст! Возраст свое берет, уже как мальчик не поскачешь, а до пенсии в свете новых веяний как до Китая. Было три года теперь восемь. Это я сейчас на возраст жалуюсь, а что дальше будет? Эх молодость-молодость. Тогда эти вопросы даже в голову не приходили. Послушался бы я тогда Семеныча, сейчас бы жил не тужил. Выслуги на сегодняшний день хватило бы с излишком. Сейчас бы уже сидел на пенсии и в ус не дул. Легко сказать, сидел бы сейчас на пенсии. Да я бы там до нее просто не дожил. Либо спился, либо повесился. Там все по понятиям было устроено. О них все знали, но молчали. Нет, там бы я точно не смог. Смог, не смог. Хватит переливать из пустого в порожнее. Думай, Коля думай. А то скоро будешь лапу сосать. Во …кажись придумал. Охранные системы. Нет. Здесь мне конкуренции не выдержать. Охранных фирм сейчас как собак нерезаных. У них все примочки, и тут я один с голой жопой. Единственно, что я могу предложить, это предотвращать преступления. Мысль хорошая, только ее тоже надо прокачивать. Ну, давай прокачивать, все равно делать нечего. Николай от усердия вытаращил глаза, пытаясь развить новую мысль. В кармане завибрировал телефон. Кречетов взглянул на экран и удовлетворенно хмыкнул. Он прижал телефон к уху:

— Привет дружинничек. Да как тебе сказать? Бывало лучше. С какого перепуга мне машину продавать? Бухаю? С чего ты взял? …Что вспомнил юность золотую? Решил обеспечить план вытрезвителю? Не прокатит… Машина при мне, готова к подвигам… Вона как. Извини, гимназист, но временно я не готов поиграть в Тимура и его команду. С бабками напряг…Так это другое дело. Что надо делать? В чем проблема? Понял… Жди, скоро. буду.

Николай натужно выдохнул воздух и метнул щелчком окурок на газон:

— Ну, вот все нормально. Без паники Коля. Без паники.

На даче у Суржикова встреча началась с дежурных фраз и дежурных ответов:

— Как сам? Да все нормально.

Когда Генка стал разливать водку по стопкам, Николай его тормознул накрыв свою стопку ладонью:

— Извини, я за рулем. Давай к делу.

Геннадий поморщился и потер рукой нос:

— Предлагаю остаться у меня. Или тебя ждет женщина?

Николай печально скривился:

— Да нет.

И тяжело вздохнул:

— Меня уже давно никто не ждет.

— Тогда заметано. Остаешься у меня. Дела подождут.

Олег Понамарев.

Олег ждал Богданова на небольшом расстоянии от турникетов, и встретил его удивленным возгласом:

— Ты на какой электричке ехал? Смотрю, все уже давно прошли, а тебя все нет, и нет.

Богданов скорчил недовольную физиономию и отмахнулся рукой:

— Да задумался я немного.

Понамарев ехидно усмехнулся:

— В сортире, что ли, задумался?

Он взмахнул руками и весело пробулькал:

— Ну, это причина уважительная.

Леонид Михайлович отреагировал хмуро:

— Да иди ты со своими скабрезными шуточками. О твоем биткоине думал. Где твоя тачка?

— Прошу следовать за мной господин сортирный мыслитель.

Богданов остановился и уперся холодным взглядом в спину, прошедшего вперед, приятеля. Олег, почувствовав рядом отсутствие Богданова, и обернулся:

— Что еще? Ты чего встал? Новый приступ извержения мыслей подступил?

— Думаю. Может мне лучше к себе домой своим ходом двинутся, чтобы твою пошлятину не слушать? Для него голову ломаешь, а он хиханьки, да хаханьки

— Да, не ершись ты. Ну, пошутил неудачно. Бывает. Поехали. Надумал, чего-нибудь про биткоин?

Леонид Михайлович продолжил движение и сумрачно пробурчал:

— Надумал, только это тебе не подойдет и не понравится. Вместе будем голову ломать?

Олег покладисто согласился:

— Ну, вместе, так вместе. У меня там есть подо что подумать.

У Олега Понамарева дома.

До самой двери Олега Понамарева Олег Михайлович подспудно ощущал неловкость и растерянность. Где-то на самой периферии трепыхалось:

— Зачем я к нему иду?

И тут же возникал несуразный, но твердый ответ:

— Генка сказал, что так надо.

— И что я скажу Олегу? Извини, в этих твоих биткоинах я ничего не смыслю. Просто Генка сказал, чтобы я тебя навестил. Дурь какая-то. Может просто сказать, что голова разболелась, и уйти? Сейчас дойдем до него, и слиняю. Не поймет. Обидится.

У Олега они разместились на кухне. Леонид с отрешенным видом сел за стол, а Олег достал из холодильника бутылку и стал что-то разогревать в СВЧ печке. Неловкость Леонида Михайловича достигла апогея. Уйти в такой ситуации значило плюнуть в душу другу, остаться означало почувствовать себя размазней и беззастенчивым халявщиком.

Олег, открывая бутылку, искоса посмотрел на Леонида:

— Ты чего сидишь как пыльным мешком пришибленный? Все обижаешься? Ну, извини, я не со зла.

Богданов поморщился:

— Да нет, не обижаюсь я.

Он посмотрел на Олега жалким взглядом:

— Так, не по себе что-то. Навалилось все как-то разом.

Олег посочувствовал:

— Бывает. Меня тоже, иной раз, так припрет, что дальше некуда. Вроде все нормально, а хоть на стенку лезь. Мы сейчас это поправим.

Олег протянул Леониду стопку с водкой:

— Давай по маленькой. Глядишь, все и поправится.

Холодный шарик водки прокатился по горлу Леонида через грудь к желудку, расползся по телу мягким теплом. И Богданова накрыла расслабуха. Все проблемы ушли на задний план, осталось только ощущение тепла и умиротворенности. СВЧ печь перестала урчать и тихо звякнула в оповещая об окончании работы. Олег, доставая из печи большую тарелку, посмотрел краем глаза на Богданова:

— Ну что? Полегчало? Давай закусывай.

Он стал накладывать в тарелку Леонида что-то горячее и вкусно пахнущее. Богданов