Темные времена - Кирилл Юрьевич Шарапов

раздавить окурок в пепельнице, когда услышал за спиной, как шлепают босые пятки по паркету.

— Вам, Ваше сиятельство, спинку не потереть? Я теперь могу, — раздался у него за спиной игривый голос Юлии.

Константин улыбнулся, именно эти слова произнесла она, когда он принимал ванну в здании совета после прогулки по изнанке, где они завалили отверженного.

— Потом потрешь, — ответил он. — Забирайтесь ко мне, боярышня, тут хорошо. Тем более, скоро посыльные от вашего деда будут ломиться в мои двери, хорошо, если без гвардейцев. Сейчас бы позавтракать.

Юлия, великолепная в своей наготе, переступила через бортик и опустилась в воду, которая тут же выплеснулась из ванной на пол.

— А насчет позавтракать, это я сейчас организую. Вы, Ваше сиятельство, заслужили.

— Интересно, как ты это сделаешь? Неужели где-то в платье у тебя спрятан мыслеглас.

— Зачем такие сложности? Ты не забыл, что я настроена на защиту усадьбы? И теперь я могу позвать на помощь или слуг из любой точки. Даже отсюда. — Она прикрыла глаза и с минуту молчала. — Ну вот, и все, — с превосходством посмотрела она на Воронцова своими темно-синими глазами, — завтрак будет нас ждать минут через двадцать, его оставят у дверей, ведь Дрозд по-прежнему исполняет твой приказ, и без твоего разрешения никого не пустит.

— Верно, — согласился Константин и, нащупав под водой лодыжку Юлии, провел по ней пальцем.

— Да, чувствую, рано мы завтрак заказали, — подалась к нему девушка. — Ну да ничего, не остынет.

— Не остынет, — согласился Воронцов и, притянув ее к себе, поцеловал в губы.

Завтракали вдвоем в спальне. Дрозд прикатил столик и оставил его у кровати. А сам был отправлен спать, так как зевал он во весь рот, и, наверное, только чудом не порвал его. Его место занял прислужник с четким наказом — никого не пускать.

— Что дальше? — спросила девушка, промокнув салфеткой рот.

— Дальше я отправлюсь к твоему деду и отцу, они будут сверлить меня злыми взглядами, я их буду мысленно посылать, и мы обсудим так внезапно организованный его сиятельством поход на восток. Самое плохое, что я не представляю, что творится на родовых землях. Цела ли усадьба? Захвачена или свободна? Кто правит? Я не планировал туда соваться до окончания войны, и даже не стал просить Горда, чтобы он собрал информацию по своим каналам.

— А вот тут ты ошибся, — улыбнулась Юлия. — Я видела, что ты нисколько не интересуешься родовыми землями, упуская из вида их важность и ценность. Но последние дни в Тверде выдались суетными и нервными, и я попросила Подземника от твоего имени, конечно, навести справки. — Выдав информацию, она уставилась на Воронцова, ожидая реакции, возмутится, рассердится или …

Или.

— Умница, — улыбнулся Константин, делая глоток взвара, — все ты правильно сделала. Мне действительно было не до этого, да и забыл я о них, не считал ни важным, ни ценным, поскольку ресурсов заниматься еще и ими у меня не было. Я так понимаю, никакой информации у тебя нет?

— Откуда, — притворно возмутилась Юлия, — мы через день улетели меня спасать. Так что, в любом случае потребуется вернуться в Тверд, хотя сомнительно, что наемнику удалось узнать что-то серьезное за столько короткий срок.

— Я тоже так думаю. Ему, скорее всего, не хватило времени даже связаться со своими знакомцами в тех краях, ведь их еще найти нужно. Возможно, он успел только с купцами поговорить. Тверд — торговый город, и караваны из него идут во все концы бывшей империи. Так что, если ему что и удалось, то немного.

— Все равно лететь придется.

Громкий стук в дверь оторвал Константина от сладкого пирожка с яблочным повидлом. Вздохнув, он запахнул толстый тяжелый халат и поплелся открывать.

На пороге стоял гвардеец с шнуром офицера и при оружье, артефактный клинок слева, рядом жезл, справой стороны револьвер.

— Ваше сиятельство, вас ждут через полчаса в большом кабинете его сиятельства Николая Олеговича.

— Буду, — ответил Константин и закрыл дверь.

Когда он вернулся в спальню, Юлия уже сидела одетая.

— Собирайся, — произнесла она, — нас ждет взбучка и очередной бой с дедом.

— Хрен им, а не взбучка, — сбрасывая халат и ища свои панталоны, отозвался Воронцов, — просто пошлю их, куда подальше. Я уже вырос из возраста, чтобы меня отчитывали, тем более за то, что я провел ночь с любимой женщиной, которая тоже взрослая и вполне самостоятельная.

Юлия улыбнулась, разглядывая, как Воронцов упал на пол, заглядывая под кровать. Потом он матюгнулся и отправился в кабинет, все ведь началось около стола, а значит, и одежду нужно искать там. Не ошибся, все валялось кучей на полу. Порадовавшись зачарованию, сделанному Ладой, он быстро облачился, нашел глазами трость, и вернулся в спальню.

— Я готов.

— Тогда, пошли, — поднимаясь и осматривая суженного, ответила Юлия.

Подошла, поправила какую-то только одной ей видимую складку, убрала собственный алый волос с кафтана. Признав вид удовлетворительным, улыбнулась, быстро поцеловала его и направилась к выходу.

С Анной и Радимом они столкнулись на втором этаже. Выглядели влюбленные не выспавшимися. Воронцов с графом обменялись рукопожатиями и понимающими взглядами, но ни словом об этом не обмолвились.

— Вас тоже боярин позвал? — спросил капитан леткора.

— Да, — ответил Константин, поднимаясь по лестнице. — И сдается мне, что у него есть план, который касается нас обоих. И цена у этого плана примерно одинаковая — возможность быть с теми, кого мы любим.

— Я так понимаю, ты знаешь, о чем пойдет речь?

— Догадываюсь, — уклончиво ответил Воронцов. — Нам предстоит еще совместное дело.

Гвардейцы, стоящие на часах, распахнули двери «большого» кабинета. Да, название советовало, довольно приличных размеров зал, метров десять на десять, стол буквой «Т», очередные книжные шкафы, какое-то оружие на стенах

— А вам что тут нужно? — жестко поинтересовался глава рода, глядя на Анну с Юлией.

Анна смешалась, все же она была боярышней до мозга костей, и подчинение старшему в роду было в приоритете. А вот Юлия молча прошла к столу и уселась напротив отца.

— Я здесь, Николай Олегович, по праву рождения. Я Рысева, и сейчас тут решается судьба моего жениха, а значит, и моя собственная, и я имею право приять в этом участие.

Воронцов мысленно рассмеялся. Да,