Ночные всадники (сборник) - Николай Свечин

– Могу.

И мужик дал подробные приметы ночных гуляк. Один был Лугвенев, а второй – Савич!

Это стало для Лыкова ударом. Он попытался сбить мусорщика с его показаний. Но тот стоял крепко. Мужик попался самостоятельный и уверенный в себе. Он внимательно прочитал протокол и подписал его. Теперь это был документ. Убийственный для коллежского советника Савича. Неужели это он? За приписки, за мелкое мошенничество казнить собственного приятеля? Или Савич расценил предательство Лугвенева именно как измену дружбе? Как высшую подлость, требующую возмездия? Обмануть своего покровителя в самом больном для него вопросе – вопросе посещаемости выставки. Но неужели за такое действительно можно убить? Интеллигентному, образованному человеку… В голове не укладывалось! А потом, заметая следы, этот образованный человек отнял еще две жизни? Городового и проститутки? Это уж совсем фантастично! Но золотарь из Кузьмина Оврага, темный, пропахший навозом мужик, указал на него. И тут ничего не попишешь, следовало проверить алиби коллежского советника. Во всех трех случаях.

Снова у Баранова состоялось секретное совещание. Записей по нему не велось. Собрались пять человек: сам губернатор, нижегородский полицмейстер Яковлев, выставочный – барон фон Таубе, Лыков и советник губернского правления Парфенов (он курировал полицию). Сыщик доложил о своих открытиях и показал протокол допроса мусорщика. Слушатели были в шоке.

Первым опомнился Парфенов. Он сказал короткую и умную речь. Слов одного ассенизатора недостаточно, чтобы арестовать такого заметного человека, как Савич. Иван Одежкин коллежского советника не признал. Стало быть, надо пока взять того под негласный надзор и осторожно проверить инобытие. Осторожно!

Савич живет в гостинице «Международная». Там полно коридорных, официантов, другой прислуги. Часть из них у полиции на связи. Пусть напрягут память! И, конечно, следовало ускорить арест сбежавших билетеров. Все-таки хотелось думать, что кровь на них. А не на столбовом дворянине из Бархатной книги.

Коридорных и половых взяли на себя агенты сыскного отделения. Для этого пришлось открыть Прозорову важную тайну. Лыков не стал ходить по гостиницам, а вызвал к себе старосту Шестовской артели.

Эта огромная артель насчитывала более пятисот человек и играла в городке важную роль. Все экспоненты пользовались ее услугами. Укупорка и доставка образцов, декорирование витрин, подмена уставших приказчиков, хозяйственные работы… Мастера на все руки, шестовцы буквально тащили выставку на своих плечах. И, как следствие, знали все, что там творилось.

Пришел староста по фамилии Ромин. Благообразный старик, глаза хитрющие… Сыщик завел с ним подробный разговор. В ивовой плантации в ночь на 28 июля задушили публичную женщину. Может быть, кто-то из артельщиков проходил там об эту пору? Или что-то от кого-то слышал? Полиция очень нуждается в очевидцах. Важна каждая мелочь. Например, не попадался ли шестовцам в тот вечер господин с седыми волосами, высокий, немножко нервный?

Как раз такой и попадался, сразу ответил староста. И, понизив голос до шепота, сообщил:

– Вы ведь сейчас господина Савича описали?

– Да, – признался сыщик. Что-то подсказало ему, что с дедушкой лучше не юлить.

– Знакомы вам на выставке павильоны цементных заводов?

– Которые соединены арочным мостом? – уточнил Алексей.

– Они самые. Так вот. Поздно вечером двадцать седьмого июля шел мой человек мимо. И разглядел господина Савича с какой-то женщиной.

– Ну так это где – напротив Центрального здания. А ивовая плантация в другом конце.

– А что им делать на выставке ночью? – резонно спросил староста. – Это первое. А второе: шли-то они как раз туда. К Шуваловской даче. Работник мой проследил их до образцовых огородов. Дальше уж не пошел – боязно.

– Точно это был Илья Никитич?

– Точно! Сами знаете, как на выставке освещают. Денег не жалеют. Все видать!

Действительно, по ночам выставку заливало море света. Синие шары электрических фонарей было видно с другого берега Оки. Будто сияющий остров посреди темноты.

– Что же вы не рассказали о том в полиции? Ведь открыто дознание по факту гибели женщины.

Ромин в ответ посмотрел на сыщика как на дурачка. Сам, мол, разве не знаешь? Действительно, русский народ обращается в эту инстанцию в крайнем случае. А так старается обходиться без нее…

– Говорят, он его и убил, Савич этот. Своего товарища.

– Кто говорит? – вскинулся надворный советник.

– Народ, – лаконично ответил староста. Потом поднял вверх указательный палец и добавил назидательно: – А народ не обманешь!

– И за что же он казнил товарища?

– За мильен. Илья Никитич лично обещали самому Витте, что будет мильен посетителей. Как на прошлой выставке в Москве. И доверенного человека поставили за воротами смотреть! А тот возьми да и обмани. Ну, при его-то, Савича, нервенности нечему и удивляться…

Вот те раз! Оказывается, выставочные артельщики давно уже пришли к тому выводу, к которому только сейчас нехотя стал склоняться сыщик.

Еще кое-что узнали люди Прозорова. Гостиница «Международная» состояла из нескольких корпусов, и по ночам они не освещались: владельцы экономили. Но барон фон Таубе после отъезда государя направил им предписание. Темнота в гостинице, заявил он, представляет большую опасность для постояльцев. Вдруг случится пожар – как люди будут спасаться? Хозяева ответили, что на такой случай у них внутри есть запасное освещение: лампы, заправленные астралином. Их, правда, не зажигают, но по требованию полицмейстера зажгут. Все дешевле электричества. И действительно запалили. И в первую же ночь обнаружили несколько гуляк, которые, пользуясь прежней темнотой, шлялись черт знает где. А в номера приходили лишь под утро, незамеченные прислугой. Теперь же спрятаться было нельзя, все на виду… Так вот, среди этих выявленных гуляк оказался и важный чиновник господин Савич! Он точно не ночевал в номере в ночь на двадцать восьмое. А на восемнадцатое, – спросили сыскные, не вдаваясь в подробности, что тогда был убит городовой Одежкин. Восемнадцатого, ответили коридорные, лампы еще не горели. Мог ночевать, а мог и гулять. Бог его знает…

По всему выходило, что алиби у Савича отсутствовало. Пора было спросить об этом и самого коллежского советника.

Лыков вызвал главного теперь подозреваемого на беседу. Снова, чтобы избежать чужих ушей, он принял гостя в кремлевском кабинете полицмейстера.

Савич пришел настороженный. Сел спиной к окну, положил на колени шляпу и сразу замкнулся, приготовился защищаться. Уже знал, что попал в поле зрения полиции! Ну, тем легче было начать.

– Илья Никитич, в вашем формуляре сказано, что вы бежали из турецкого плена, убив часового. Так это?

Савич растерялся: он ожидал другого вопроса.

– Так. А в чем дело?

– Как вы убили турка? Случайно не камнем, в висок?