Есть время жить - Игорь Негатин

— Черт с вами, бояре, я спорить не буду, есть вещи поважнее. — Я отмахнулся от спорщиков. — Надо завтра ехать к воякам, говорить с ними про штурм клиники — это раз. Надо готовиться в дорогу за семьей — это два. Надо доехать до Клайпеды и узнать, что с родственниками Асты. Док, если мы их не найдем, то когда уедем, присмотришь за ней? Она здесь останется.

— Конечно, Робби, я не отказываюсь от планов по устройству больнички, поэтому она будет здесь очень кстати. Завтра поеду в город, искать Сираздинова. А вы вдвоем на Украину доедете?

— У нас что, есть выбор? — Я посмотрел на него. — Есть такое слово, Док: «надо». Запомни — своих по жизни не бросаю!

А потом… Потом мы слегка расслабились. Народ мы малопьющий, но, видно, так карта легла, что засиделись. Оружие, от греха подальше, убрали в дом. Женщины сначала немного возмущались, мол, «нашли время», а потом, махнув рукой, отстали. Нам просто надо было расслабиться — слишком много боли внутри накопилось за эти десять дней. Задремавший за столом Альгис проснулся, принес свою неизменную гармошку, и часов в двенадцать ночи, хрипя басами, в звездное, уже апрельское небо понеслось:

Как на грозный Терек выгнали казаки,

Выгнали казаки сорок тысяч лошадей.

И покрылось поле, и покрылся берег

Сотнями порубленных, пострелянных людей.

Любо, братцы, любо,

Любо, братцы, жить!..

Роберт

1 апреля, утро

Утром смиренно выслушали женские подначки о наших певческих талантах и, получив по чашке сладкого горячего чая, начали собираться. Как и решили накануне — надо «налаживать связи с опчиством». Док собрался в город, на поиски Лешки Сираздинова, а мы с Айваром поехали наведаться к Миндаугасу и его бойцам. Лекарства — вещь необходимая, причем в условиях гибели производства эти вещи стали дороже золота. Если уговорим, то пять хорошо подготовленных бойцов — это, как говаривал один знакомый, «серьезная заявка на победу». До Кармелавы доехали без приключений — группой, вместе с Доком. Затем, по извечной мужской привычке, мы повернули налево и, осторожно перевалив через поваленную сосну, поехали по лесной дороге к заброшенной ракетной базе. Кстати, она была построена еще в 1976 году, и в самом начале там стоял комплекс R-12 с четырьмя стартовыми площадками и шестью подземными ангарами для ракет. Позже эти ракеты были заменены на СС-20, которые и находились там до 1988 года. Когда начались игры в независимость, 58-я ракетная дивизия была расформирована, и в 1990 году база опустела, правда ненадолго. Быстро нашлись предприимчивые люди — разбирали оставленное имущество так, что пыль стояла столбом. Бетонные плиты дорог были аккуратно сняты, краном погружены на машины и вывезены в неизвестном направлении. Когда степень разрушения по результатам сравнялась с ковровой бомбардировкой, в городок запустили военных. Расхитителей «социалистической собственности» разогнали, а попадавшиеся патрулям нарушители получали прикладом по ребрам, «дабы впредь было неповадно». Собственно, это был готовый полигон, где и устраивали учения небольших групп. Армейцев выбрасывали километров за пятьдесят, откуда до ракетной базы они добирались на своих двоих, проводили учения и опять уходили по лесам, к месту ППД, в сторону Каунаса. Когда аэропорт расширили, игрушку у военных отобрали, и городок начал зарастать лесом, служа пристанищем для расплодившихся в округе кабанов, косуль, бобров, а также нескольких бомжей, обживших небольшие караульные помещения. Теперь где-то в этих зарослях обосновался Миндаугас.

Мы выехали на опушку леса, остановились и вышли из машины. Перед нами расстилалось поле, с правой стороны виднелись какие-то будки аэродромной службы, а слева, почти на горизонте — небольшой хутор. Закинув сайгу на спину, я вышел немного вперед и, слегка подняв руки, остановился — чтобы сидящие в зарослях бойцы не пристрелили, приняв за очередного мародера. Тишина. Глухая, какая бывает только в испорченном телевизоре, когда на экране мелькают перекошенные в крике лица, а ты сидишь и лихорадочно крутишь настройки в надежде поймать звук. Тихо, только с дерева сорвалась сорока, прочертя небо росчерком длинного хвоста. Я постоял несколько минут и, пожав плечами, двинулся по дороге, идущей через поле.

Уже за сто метров от ворот мне стало не по себе. Местами дорога была сильно повреждена колесами машин, а Миндаугас не такой болван, чтобы с этой стороны на базу приезжать. По идее, должен был заходить с другой стороны — со стороны болота, куда вела узкая лесная дорога. Почти дошел до ворот, когда краем глаза заметил несколько блеснувших на солнце гильз, рассыпанных по обочине дороги.

Потом мне просто не хватило воздуха… Я сидел у ворот, на обломке бетонного блока, и глотал воздух, который словно превратился в кисель, застревая внутри и перехватывая звуки. Здесь были все, включая жен и детей. Все бойцы с Миндаугасом во главе, застывшие в своем последнем рывке на опушке леса. Судя по всему, их плотно зажали в кольцо, а семьи не дали им возможности пойти на прорыв. Им оставалось только драться — как умеют сражаться люди, которым некуда отступать. Девять не предавших присягу бойцов. Они могли спокойно жить, закрывшись на военной базе, но они выбрали то, к чему их готовили, — спасали людей в своем городе. То, что нападавшие были военными, не вызывало у меня никаких сомнений. Какой-нибудь обычной банде их было не взять, уровень подготовки не тот. Среди этих изуродованных тел, скрюченных в окопах, нашел еще один потерянный кусок своей прошлой жизни… Разглядев меня в бинокль, подъехал Айвар. Я, глядя на эти изуродованные тела, посмотрел на него и тихо сказал:

— Видишь, как получилось… Доставай лопату…

Так они и легли, рядышком, как жили — и рядовые, и офицеры, и дети. Мы остервенело махали лопатой, чтобы этим ребятам не было тесно в их братской могиле.

Роберт

1 апреля, день

Как смогли похоронили. В изголовье поставили крест, Айвар прочитал молитву, а я трижды выстрелил в небо, спугнув ворон, сидевших неподалеку на деревьях. Привлечь чье-нибудь внимание не боялся, даже желал этого. Как ни страшно это звучит, мне было необходимо кого-нибудь сейчас пристрелить. Судя по выражению лица коллеги, его настроение было таким же.

— Знаешь Робби, я молитвы последний раз читал, когда маленький был, бабушка заставляла, — тихо сказал Айвар. — А за последние дни мы только и делаем, что стреляем да отходные читаем, — вырвалось у него.

— Это единственное, чем мы можем помочь этим людям. Раз не смогли от смерти спасти, то хоть похоронили по-человечески, молитву прочитали. Все им легче, да и нам тоже. — Я достал из кармана жилета плоскую фляжку с бренди, которую мне утром сунула Аста: — Будешь?

— Давай. — Айвар хлебнул, вытер губы тыльной стороной ладони и вернул флягу мне.

— Вот и выпили, — заключил я, сделал несколько глотков и выплеснул остатки на свежую землю. — Жаль, что не с ними за столом.

Когда собирали тела и прочесывали окрестности, все стало более-менее ясно. Конечно, искали не так скрупулезно, как это делали богомоловские «волкодавы», но внимательно. Каким образом они были обнаружены, стало понятно по найденным в лесу гильзам — нападавшие пустили через базу, со стороны болота, «двойной хвост», а когда натолкнулись на охрану лагеря, закрутили кольцо, прижав группу к опушке леса. И с женщинами все стало ясно, четырех из них мы нашли рядом с мужчинами. Судя по положениям тел, они не прятались, а воевали наравне с ними. В обустроенном под жилье доте, где были найдены дети, обнаружили тела еще двух женщин и одного бойца, лежащего у порога. Внутренняя поверхность стен была сильно посечена осколками, может быть, нападавшие даже и не знали про детей, просто забросали убежище гранатами. Гильзы, гильзы, гильзы, несколько пустых упаковок от индивидуальных пакетов, кольца от гранат… Оружия не было, трупов нападавших тоже. Даже внутри дота, кроме тел, ничего не было. Убитых тщательно обыскали до нас, на них даже «смертников» не было. Кто-то после этой операции хорошо зачистил следы. Ничего, изредка и земля разговаривает, если попросить красиво. Мы вернулись через поле к дороге, по которой приехали, и я пошел осматривать кромку леса. Копался около получаса и нашел: так и есть, в двух местах по флангам — две лежки с еле заметными следами сошек на земле. Расстояние между ними слишком большое, это не снайперы лежали, однозначно. Между ними еще девять позиций. Отсюда не стреляли, гильз нет. Хм. Два фланговых? Пулеметы? Неужели они думали, что Миндаугас через открытое поле побежит? Дурдом какой-то. Ладно, над этим потом подумаем. Сейчас меня интересовало другое — хутор, видневшийся вдалеке. Если там есть живые, то они, чем черт не шутит, могли видеть, кто здесь был.