Горная долина - Энн Мэтер

Луис задумчиво глянул на нее.

– Да, на самом деле это могло оказаться опасным, – согласился он. – Ведь вам известно, что поставлено на карту. Теперь нас уже ничто не остановит.

Они повернули на тропинку, бегущую вокруг озера, пустив лошадей идти самим по каменистой тропе. Волны, рябые под ветром, плескались о берег, и Моргана видела, как глубока, чиста и прозрачна вода озера. Она посмотрела на Луиса, едущего впереди, и ей вдруг захотелось узнать, какие мысли приходят ему в голову здесь, среди тишины и спокойствия окружающей их природы. Они не стали удаляться в глубь леса, как вчера, а просто ехали вдоль берега, пока отдаленный шум водопада не стал отчетливее и вскоре он сам не показался впереди. Над самой поверхностью воды из скалы выступал каменный гребень, о который вода разбивалась на тысячи брызг. Подковы лошадей цокали о каменное плато. Луис соскользнул со своего седла и посмотрел на небо, прикрыв рукой глаза от ослепительного сияния солнца в воде.

Моргана тоже спешилась, давая Консуэле возможность пощипать придорожные кусты, росшие в расщелинах скал, и обрадовалась приятной прохладе долетавших брызг водопада. Как и Луис, она тоже смотрела вверх, поражаясь всесокрушающей массе воды.

Луис обернулся к ней.

– Красиво, правда? – сказал он с явной гордостью.

Моргана кивнула.

– Красиво, – эхом откликнулась она. – Вся долина прекрасна. Не могу понять, как вам не больно покидать ее.

Луис сдвинул брови.

– Она останется здесь дожидаться моего возвращения, – ответил он, присаживаясь на корточки у самой воды и опуская руки в прохладную глубину, потом смочил ледяной водой шею.

Моргана пристально наблюдала за ним, остро чувствуя его близкое присутствие и их уединение. Казалось невероятным, что всего несколько дней назад она жила в Рио, абсолютно уверенная, что больше никогда в жизни его не увидит, а сейчас, меньше чем за неделю, он стал для нее таким важным, таким близким. Мысль о том, что ему предстоит, наполняла ее трепетом, и в эту минуту она поняла, что даже его мать не боится за него больше, чем она. Как может она уехать из долины, когда бы это ни случилось, зная, что Луис рискует быть раненным или убитым людьми Куэраса!

Со сдавленным восклицанием она, бросив поводья Консуэлы, отвернулась и отошла на несколько ярдов туда, где скала мелкими уступами уходила в волны. Вода была такой манящей, но, коснувшись ее, Моргана вздрогнула – она оказалась ледяной. Зачем Луис привез ее сюда? Почему он всегда берет ее с собой, куда бы ни ехал? Он не может искать ее общества, раз заставил ее переехать сюда, в дом своей матери, во многих милях от его гасиенды!

Моргана вдруг заметила, что Луис пересек каменистое плато и теперь стоит прямо с ней, через ее плечо глядя на воду. Она чуть вздрогнула от его близости и повернулась, будто затем, чтобы вернуться к лошади. Луис был совсем близко, ближе, чем она думала, – прямо перед ней. Девушка вынужденно подняла на него глаза, их взгляды встретились.

– Моргана, – хрипло сказал он. – Я собираюсь стать священником. Когда все кончится – когда изберут нового президента Монтераверде, – я поеду учиться в семинарию в Волтио.

Все тело Морганы до боли окаменело.

– Зачем... зачем вы мне это говорите? – нервно спросила она.

Он прищурил глаза, их темно-желтое сияние потускнело.

– В моей семье существует традиция, – сказал он. – Если в семье есть мальчики, то один из них должен стать политиком, а другой – священником. Так было всегда. Всегда хотя бы один из семьи Сальвадор будет в правительстве страны, так же как будет и один Сальвадор в каком-нибудь монастыре.

– Я... я не желаю этого знать, – с трудом проговорила она. – Это не имеет ко мне никакого отношения!

Моргана отвернулась и попыталась пройти мимо него, к своей лошади. Она дрожала так, что ноги у нее подгибались. Луис почти невольно протянул руку и схватил ее за запястье.

– Моргана! – пробормотал он низким голосом. – Послушай меня! Ты должна меня выслушать!

Моргана посмотрела на него сквозь застилавшие глаза слезы.

– Нет, я ничего не должна, – с горечью сказала она. – Вот этого вы не можете от меня требовать!

Луис посмотрел на ее исказившееся лицо с обеспокоенной пристальностью.

– Моргана! – в бешенстве закричал он. – Я хочу, чтобы ты узнала, чего мне это стоит!

Моргана попыталась освободить свою руку.

– Отпустите меня! – воскликнула она, отчаянно борясь со слезами, которые уже жгли ей глаза. – Я не хочу вас слушать. Меня нисколько не заботит, что вы намерены сделать со своей жизнью!

– Ах вот как? – спросил он, притягивая ее к себе. – И ты можешь честно сказать мне, что тебя не волнует то, что я делаю?

Моргана яростно пыталась освободиться из его объятий, но Луис с низким, глухим стоном нагнул голову и страстно прижался губами к ее шее, там, где нервно билась тонкая жилка. Тепло от его прикосновения было неземным блаженством, его пальцы раздвигали легкую ткань ее блузки, губами он припал к сливочной нежности ее плечей. Моргана чувствовала, как гулко бьется сердце под ее ладонью, прижатой к его груди, и, когда Луис поднял голову, она увидела в его глазах муку.

– О, Луис, – прошептала она потрясенно. – Луис!

Он, словно ее покорности вынести уже не мог, внезапно оттолкнул ее прочь и, засовывая стиснутые кулаки глубоко в карманы брюк, намеренно отошел туда, где их ждали лошади. Повернувшись к Моргане спиной, он сказал:

– У моей матери только двое детей, два сына. – Голос его был взвинчен. – После последних родов врачи сказали ей, что больше ей не следует иметь детей. Она поехала в Америку, в Штаты, и сделала там себе операцию, чтобы больше не беременеть. Рикардо было тогда только шесть лет, а мне двенадцать. Она взяла нас с собой. Пока нас не было, моего отца убили!

Моргана прижала стиснутые кулаки к губам, а он продолжал, по-прежнему не глядя на нее:

– Это случилось почти двадцать лет назад. С той поры Монтераверде была под властью диктатора. Вот почему я поставил себе такую цель.

Моргана невольно воскликнула:

– Но ты не сможешь стать президентом.

– Нет. – Он склонил голову. – Пока мой отец был жив, он начал обучать меня, чтобы я мог пойти по его стопам. В то время я тоже этого хотел. Но после его убийства моя мать полностью зависела от меня – все больше и больше. И через какое-то время, мне кажется, я понял, что, даже если мне удастся свергнуть Куэраса, она ни за что – ни за что в мире! – не согласится, чтобы я стал президентом, подвергаясь такой же опасности и беря на себя такую же ответственность, как мой отец.

Моргана покачала головой.

– Это нечестно, – сказала она глухим голосом.

Он серьезно посмотрел на нее:

– Ты предпочла бы, чтобы я нарушил свое слово – слово, данное моей матери?