Мирная еда - Рюдигер Дальке

Разумеется, один из них звучит так: лучше ли коровам у фермеров экологически чистых хозяйств? Исследования показали, что эти животные почти так же часто, а именно в 35 % случаев, страдают воспалением вымени и, конечно, их молоко обладает все теми же биохимическими недостатками, о которых уже подробно рассказывалось в этой книге. Вероятно, коровы производили его в менее плачевных условиях. Так что это молоко, может быть, и лучше, но что-то принципиально извращенное никогда не будет хорошим.

«Производительность молока» современных коров в последние десятилетия значительно повысилась. С 4180 килограммов в год в 1981 году до 5350 килограммов в 1998 году, и этот прогресс продолжается. По этой причине коровы намного чаще заболевают, роды у них происходят тяжело; к примеру, из-за частых воспалений вымени, при котором дают антибиотики, их все чаще и все в большей степени накачивают медикаментами, а таковые на разных ступенях разложения, естественно, попадают в молоко. Производительность молока этих «высокопроизводительных молочных машин» уже через пару лет не соответствует требованиям, и тогда они «должны» забиваться и перерабатываться на мясо[86].

После того как телят держат несколько месяцев на бедном железом питании, из-за чего у них развивается крайняя степень малокровия, их мясо тоже становится малокровным, а поэтому розовым или беловатым.

Большинство телят – даже в экологически чистых хозяйствах – обычно уже спустя несколько часов после рождения отделяются от матерей и продаются животноводческим предприятиям, где, в целях получения максимальной выгоды, их держат или, вернее, откармливают в условиях, подобных одиночному заключению, с неестественным питанием. Корм без содержания железа, обеспечивающий обесцвечивание мяса телят, как этого ожидает потребитель мяса, приводит к крайней степени анемии. Потребность телят становится такой сильной, что они от отчаяния пили бы свою мочу. Но чтобы этого не происходило, их держат в крайне узких стойлах, в которых невозможно повернуться. Им не позволяется даже лизать железные прутья своих тюрем, которые обернуты пластиком именно по этой причине.

В таких маленьких странах, как Австрия и Швейцария, подобным образом мучают и забивают ежегодно значительно больше 300 000 телят в возрасте меньше четырех месяцев. Следовательно, любители телятины заслуживают нашего сочувствия по поводу полной гаммы страдания в гормональной смеси и отвратительной кармы, которую они зарабатывают с каждым откусанным куском. Даже если западные люди на этот последний аспект обращают мало внимания, за 30 лет реинкарнационной терапии я научился принимать его вполне серьезно. В нашем мире многие открывают его лишь на смертном ложе, а это уже очень поздно. Вполне обычное для Востока мнение, что все те существа, которые страдали по нашей вине, ожидают нас на той стороне вместе с теми, кого мы поддерживали и любили, может испугать и утешить одновременно. Так мы пожинаем поздние плоды своих решений, которые принимаем, делая покупки.

Все исследования, посвященные этой теме, доказывают, что в результате потребления мяса мы значительно сокращаем свою жизнь в количественном отношении и удручающе портим в качественном. Даже если итоги этих исследований не всегда совпадают, я не встретил еще ни одной работы, которая пришла бы к противоположному выводу, что, например, мясо продлевает жизнь или способствует здоровью в большей степени, чем растительная пища. В самом крайнем случае, чисто мясное питание было бы несовместимо с жизнью, тогда как чисто растительная пища ведет к ее продлению и улучшению. Инуиты – часто приводимый аргумент любителей мяса – живут отнюдь не только на мясной пище, они всегда поедают содержимое желудка своей добычи, а значит, растительность. Кроме того, инуиты никогда не достигали старости, а их уровень депрессии до сегодняшнего дня остается самым высоким в мире. Какие причины могли послужить тому, что диетологи голосовали в пользу мяса на протяжении многих десятилетий? Животный белок, как это всегда утверждалось, дает нам силу, способствует росту мышц и обеспечивает хорошую, здоровую и долгую жизнь, – но в действительности все как раз наоборот.

Причины легко проследить. В конечном счете, речь идет об экономических интересах. Крупные политические образования, как, например, Соединенные Штаты Америки или Европейский союз, заботятся о том, чтобы поддержка оказывалась большим фирмам и концернам, просто потому что они могут позволить себе соответствующую поддержку. Малые и средние предприятия становятся, – как можно везде наблюдать – в соответствии с тенденцией, жертвами в борьбе за существование.

Аргументация мер поддержки больших каждый раз маскируется. Так, например, ЕС запретил отдельным фермерам забивать скот на собственной ферме, якобы из гигиенических соображений. Гигиенические требования так долго повышались, пока, наконец, малые бойни не были вынуждены прекратить свою деятельность. Тем временем на ферме уже необходима практически лаборатория. Результат прост и однозначен: все в большем количестве поедаемые мясные массы на 98 % поступают с промышленных предприятий, где эти животные содержатся в отвратительных условиях и, как мы еще увидим, особенно жестоко забиваются на крупных бойнях. ЕС и США поддерживают это направление развития.

На крупной бойне теленок, корова, свинья или овца должны быть свидетелями того, как десятки их сородичей механизированно убиваются на их глазах. Что они при этом испытывают, мы можем себе представить, поставив себя на их место. Преступник, ждущий своей казни и видящий перед собой десяток осужденных, умирающих на виселице или электрическом стуле, испытал бы крайнюю степень адского телесно-душевного состояния. Страх смерти проявился бы в бешеном сердцебиении, засасывающих воздух легких, холодном поту и, прежде всего, в кровяной химии максимального стресса: все гормоны страха и стресса, которые имеются в распоряжении организма, были бы выброшены в кровь.

Но такими жестокими казни людей практически не бывают, поскольку их проводят, как правило, по отдельности. Животные же регулярно забиваются именно в такой ситуации, в тот момент, когда все их гормоны страха и стресса мобилизируются и, следовательно, переходят в кровь и в мясо. Поскольку животные, которых принято забивать в наших странах, близки нам с эволюционной точки зрения и мы сами биологически являемся млекопитающими, мы обладаем теми же самыми гормонами и нейромедиаторами (например, адреналин), поэтому вместе с мясом мы едим и их страх. Это значит, их гормоны страха сразу же после поедания проявляют в нас свое действие. Мы буквально вместе с их мясом едим тот страх смерти, который они испытывали перед своей казнью – взаимосвязь, которая вообще-то должна быть понятна каждому.