Игра без правил - Энтони Гальяно

Слово «подружка» прозвучало несколько ядовито.

— Точно не знаю. Где-то на Саут-Бич.

Сюзан промолчала. Судя по выражению ее лица, она поняла, что отговаривать меня бесполезно. Она была права, но искать я буду не только Вивиан, но и Уильямса.

Она поднялась, вытянула руки над головой и повернула корпус вправо, хрустнув суставами. Даже сейчас нельзя было не заметить, что она в прекрасной форме. Сильные руки, хоть трицепсы и не выпирают. Выступающие под джинсами четырехглавые мышцы[14] говорят о том, что она продолжает пробежки с ускорением, которые я рекомендовал. Эти пробежки и еженедельные тренировки со штангой — вот и все, что требовалось. Ну, и бить меня с ноги в голову при любой возможности, конечно.

— Что ты пялишься? — спросила Сюзан.

— Я хорошо с тобой поработал.

— Пошли. Я хочу, чтобы ты исчез через двадцать минут.

— Куда мы идем?

— В спальню.

— Спасибо, но сейчас у меня нет времени. Может, в другой раз?

Сюзан не удостоила меня ответом.

Я встал и поплелся вслед за ней в коридор. Так уж устроен мужчина — обратит внимание на женскую задницу даже по дороге на расстрел. То, что я никогда не ухаживал за Сюзан, я всегда рассматривал как одно из величайших достижений. Теперь я начал сомневаться, все ли со мной в порядке.

Когда я вошел в спальню, Сюзан уже распахнула дверцу шкафа. Я окинул взглядом комнату. У стены красный японский хлопчатобумажный матрац со сбившимися в комок простынями. Напротив окна, занавешенного жалюзи, — одинокое старомодное кресло-качалка, у противоположной стены — белый комод с зеркалом, заставленный фотографиями в рамках. Вдоль белых стен, на которых висело несколько дипломов и сертификатов, стояли нераспакованные коробки. В комнате царила атмосфера одиночества, сдобренная торопливым ритмом жизни. Квартира Сюзан была не столько домом, сколько промежуточной остановкой между офисом и автомобилем. Трудно было поверить, что она довольно долго здесь живет.

Она сдернула с вешалки черные брюки и белую костюмную рубашку. Обернувшись ко мне, швырнула их таким жестом, словно выкидывала из окна. Чувствовалось, что она злится и к злости примешивается что-то еще, возможно досада. Я поймал одежду и повесил на руку, как лакей.

Не глядя на меня, Сюзан подошла к комоду и стала рыться в нижнем ящике. Я вспомнил о том времени, когда похожий ящик был дома у Вивиан.

Сюзан выпрямилась, держа в руках трусы и пару белых спортивных носков, и бросила их в мою сторону с видом женщины, которая рада избавиться от чужих вещей, словно предметы одежды были засидевшимися гостями. Я поймал трусы, но носки упали рядом. Когда я поднял их и выпрямился, то поймал ее взгляд и снова увидел слезы.

— Душ вот там.

Она указала на ванную. Дверь была абсолютно белой и сливалась со стенкой.

— Чья это одежда? — спросил я.

— Моего парня. Бывшего парня.

— Что за парень?

— Адвокат из Министерства юстиции. Примерно неделю назад он пропал. Оказалось, он забыл сказать, что женат.

— А как ты узнала?

— Его жена любезно позвонила мне. Час назад. А теперь явился ты. Давай принимай душ и уходи. Хватит с меня мужиков на сегодня.

Я начал было говорить, что все понимаю, и благодарить за заботу, но она уже вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.

Я помылся с мылом, пахнущим свежими цветами, и использовал два розовых бритвенных станка, чтобы соскрести щетину с лица и шеи. Стерев пар с зеркала, я с радостью увидел, что выгляжу уже не так безумно — просто как человек, которому пора в отпуск. Я вышел в спальню и начал одеваться. Все подошло, кроме брюк, которые оказались немного широки в поясе. Увидев на комоде щетку, я подошел и только начал расчесывать волосы, как взгляд упал на уже знакомые фотографии.

Вот Сюзан с родителями. Вот фотография в золотой рамке: Сюзан пять лет. Еще несколько ее снимков вместе с мальчиком постарше, по-видимому братом. Вот Сюзан с помпонами, в белом платье капитана болельщиков. Вот она стоит в университетской шапочке и мантии на фоне внушительного здания с увитыми плющом стенами, а по бокам гордо сияют улыбки ее родителей.

Эти симпатичные картинки несколько смягчали холодную обстановку комнаты, я перескакивал взглядом с одной на другую, когда мое внимание привлекла фотография в рамке на стене, в ряду дипломов из университета и юридической школы. Это было фото, сделанное то ли на презентации, то ли на церемонии награждения. Группа людей стоит позади стола, заваленного пакетами с белым порошком, — стандартный панорамный снимок. На нем, кроме Сюзан, еще пять человек. В одном я узнал бывшего начальника полиции Майами-Дэйд, теперь он уже на пенсии. В другом — мэра. Оставалось еще трое: две женщины и мужчина. Я мельком взглянул на улыбающиеся лица. Тут в голове что-то щелкнуло, и я вернулся к снимку.

Рука со щеткой застыла в воздухе. Я снял фотографию с гвоздя, чтобы рассмотреть поближе. Ошибки быть не могло. Я уже собирался повесить ее назад, когда почувствовал, что не один.

— Что ты нашел? — спросила Сюзан.

— Просто смотрю фотографию. Надеюсь, ты не против, — ответил я.

Руки дрожали.

— Снято, когда мы арестовали братьев Фальконе. Помнишь их?

— Знаменитые торговцы кокаином.

Я все не мог оторвать взгляда от мужчины справа.

— Помню. Их ведь выслали обратно в Колумбию?

— Да. После чего они загадочным образом бежали и снова занялись тем же делом, только с бóльшим размахом.

Я подождал. Нельзя, чтобы Сюзан что-то заподозрила.

Я ткнул пальцем в снимок и указал на мужчину с краю. На человека, которого я видел раньше и которого уже никто никогда не увидит. Второго покойника на яхте.

— Кто этот парень? — небрежно спросил я.

— А что? Знаешь его?

— Не уверен. Кажется, где-то видел.

— Его зовут Дункан. Гарри Дункан. Он работает в Агентстве по борьбе с наркотиками.

— Вот как?

— Тайный агент. Мы однажды ходили в ресторан, но что-то мне в нем не понравилось. А что? Ты встречался с ним?

— Нет, просто лицо знакомое, только и всего.

Должно быть, она заметила в моем тоне нечто странное. Я попытался выдержать ее взгляд и сделать вид, будто ничего не произошло, но десять лет общения с лгунами необычайно обострили интуицию Сюзан.

— Что ты скрываешь, Джек?

— Кое-что. В любом случае мне пора. Я и так отнял у тебя слишком много времени.

— Надо было думать, прежде чем являться сюда.

— Ладно, но, перед тем как уйду, можно последнюю просьбу?