Скиталец - Константин Георгиевич Калбанов

представляет, как этим можно воспользоваться. Ничего здравого на ум не шло, и он решил не мудрствовать лукаво. Мысленно представил написанное название, и тут же перед ним появилась новая запись.

Вы назвали свое изобретение «Молотковый велосипедный звонок».

Получено новое умение «Слесарь-0».

Получено 200 очков опыта к умению «Слесарь-0» – 200/2000.

Получено 200 очков опыта – 1333/8000.

Получено 10 очков свободного опыта – 2249.

Оп-па! Приятный момент. Мало того что он что-то там изобрел на ровном месте, так Система еще и щедро наградила. За такую-то мелочь – и целых двести очков! Да Рудаков сейчас такого наизобретает, что только держись! Правда, и в потолок упрется быстро. Наука так резко не прокачается. Подрастет умение до своего возможного максимума – и абзац. Школьные предметы таким образом не изучить. Только корпеть над учебниками и никаких других вариантов.

С другой стороны, еще на пятерку подтянет интеллект. Вернее, уже гарантированно на шесть, учитывая возможность обмена одного очка характеристик на опыт. А там, глядишь, успеет подкачать свободного опыта и сумеет получить седьмое. Да, прибавка по Интеллекту не так уж сильно чувствуется. Но облегчение он все же ощутил. Немного. Но ощутил. Так что чем раньше упрется в потолок, тем лучше.

Главное, не увлечься и не ломануть раньше времени «Художественную школу». Не то проскочит третью ступень и с ходу пойдет на четвертую. И плакало тогда седьмое очко.

– Борис, с вами все в порядке?

– А? Да-да, все хорошо.

– Вы прямо остолбенели, я даже испугалась.

– Я просто заглядывал в Суть.

– В Суть? А зачем?

– Вы не поверите. Я только что внес ранее неизвестное усовершенствование в механизм велосипедного звонка.

– Вы серьезно? Вот это? – Она изумленно ткнула пальчиком в неказистую конструкцию.

– Поверьте, Катя, я сам в шоке. Но Создателю, или Эфиру, виднее.

– Э-это то-очно, Эфир никогда не ошибается, – кивая в подтверждение своих слов, протянула она.

– Ну что ж, можете ехать, – пряча в сумку замотанные в ветошь ключи, подытожил Борис.

– Погодите. Давайте мы поедем к моему папе и оформим через стряпчего ваше изобретение?

– Зачем?

– Как же. Вы на этом можете заработать.

– Бросьте. Какие там заработки, – опасаясь лишний раз светиться, отмахнулся он.

– Вот напрасно вы так, Борис. Это могут быть большие деньги. Да нет же, это непременно будут большие деньги!

– Хорошо. Я подумаю над этим. Извините, мне пора бежать.

Коснувшись двумя пальцами среза бескозырки, парень развернулся и отправился своей дорогой. Господи, эта девочка будет рассказывать ему о выгоде! Да он сразу же об этом подумал. Иное дело, что светиться не хотелось категорически. У них тут ведь все завязано на Суть. Вон, даже устраиваясь на старый пароход, приходится предъявлять. Ладно, тут обошлось. Но там, где имеют место юридические тонкости, огласки не избежать. Поэтому пока не придумает, как откреститься от подобной проверки, и не подумает заявлять о себе.

Финансовые потери? Да и пусть их. Разве он не теряет, бегая от боярина Морозова и скрываясь от других? Есть то, чего ни за какие деньги не купить. Как бы пафосно ни звучало, но это свобода. В определенных рамках, куда же без этого, но он будет сам решать, что, как, когда и с кем.

Вскоре мостовая закончилась, и он двинулся дальше по улице, взметая своими ботинками пыль, обильно оседающую на черных клешах. Но парень этого не замечал. Да и о патенте перестал думать уже через минуту. Все его мысли были направлены на Катю. Ч-черт, как же она хороша. Н-да. Мысли в отношении нее только чистые и светлые. Но все же подумалось о необходимости посетить бордель. Хм. Или все же лучше подобрать какую вдовушку. Проверенный и надежный вариант. Ну а что такого? Молодой, здоровый и крепкий организм.

Глава 13

Исподтишка

– Дорофей Тарасович, я что подумал-то. Глупо ведь ждать, когда прилетит лихо, – подойдя к Рыченкову, произнес Борис.

Тот, по своему обыкновению, сидел на кнехте, попыхивая трубкой. Разве только оружейный пояс на нем. Впрочем, при оружии и Рудаков. На поясе пара капсюльных кольтов. В плечевой кобуре – «бульдог».

Нет, он не стал в одночасье ковбоем Мальборо. И с двух рук стрелять не умеет. Откровенно говоря, он и правой-то едва выдает удовлетворительный результат. Стрельба по мишеням из капсюльного кольта, конечно, серьезно увеличивает нарабатываемый опыт. И стоит не так дорого, всего-то копейка против шести унитарного патрона. Но до взятия ступени ему еще стрелять и стрелять. Использовать же свободный опыт, имея перспективу получить очки надбавок, глупо. Ладно еще когда за ними гнались и дело пахло керосином. Но сейчас-то не горит.

А что до арсенала… Три заряженных и готовых к применению револьвера всяко лучше одного. Тем более в бою накоротке, для чего они, собственно, и предназначены.

– И о чем же ты еще подумал? – хмыкнув и не вынимая трубку изо рта, поинтересовался шкипер.

– О том, что если бы я захотел посчитаться с тобой, то не стал бы гоняться за «Стрижом» в море. Подсадил бы на борт парочку пассажиров. А как вышли бы в море – и порешил бы поодиночке. А мы катаемся и все ждем, что на нас кто в море сунется, чтобы опять отлуп дать. Ну не дурак же он в самом-то деле, снова буром переть.

– А ты думаешь, с чего я у народа все оружие забираю?

– Дорофей Тарасович, не мне тебе говорить, что добрый боец и без оружия управится со всеми нами троими. Да так, что мы и глазом моргнуть не успеем.

– Ты мне еще поумничай, с-сопля. Эдак не просто по загривку, а сразу в морду получить можно! – Шкипер даже вынул трубку, настолько возбудился.

– Оно, конечно, можешь и в морду, Дорофей Тарасович. Но ты как знаешь, а я бараном быть не желаю. Сейчас соберу свои вещички, снесу их на рынок и продам в треть цены. Денег, чтобы вернуть тебе аванс, хватит. А там и пойду на все четыре стороны. Потому как целее буду.

– Ославиться не боишься?

– А чего мне бояться? Я с тобой плечом к плечу драться готов. Но только драться, а не на убой идти.

– Умный?

– Молодой. Это да. Но не дурак.

– Ты чего воздух сотрясаешь, Боря? Есть что по делу сказать, так говори, – произнес сошедший на причал Носов. При этом машинист степенно набивал трубку.

В отличие от Рыченкова, он курил гораздо реже. Но каждый раз подходил к этому обстоятельно, как к священнодействию. Непременно неспешно, с чувством, с толком, с расстановкой. Ну или вот так, когда