Экспозиция чувств - Елена Жукова

– Нет, ничего он не узнал, – вынужден был признаться Глеб.

– Тогда какого черта ты гонишь о каком-то вреде? – снова взвилась Корбус. – Выставка закрылась, все кончилось. Но только не для тебя, злопамятный ублюдок! Ведь так? Ты будешь мстить мне всю оставшуюся жизнь.

– Не буду. Обещаю.

– Так я тебе и поверила! Значит, ты влез в мою почту, в телефон… Придурок! Я подам на тебя заявление. В полицию.

– В полицию? – засмеялся Гордин. Он вспомнил такой же разговор. Только авторы реплик зеркально поменялись местами. – Ты в какой стране живешь, идиотка? Ты сильно повеселишь ментов своим заявлением!

– Это почему же?

– У тебя нет никаких доказательств. А у них – никаких шансов эти доказательства добыть. Раскрытие киберпреступлений – не самая сильная сторона нашей доблестной полиции. Все, тупик. А я скажу, что ты меня оговариваешь на почве личной ненависти.

– Значит, ты сам признаешь, что совершил преступление?

– Только не жди, что я, как какой-нибудь Раскольников, побегу каяться!

– Я бы убила тебя, придурок!

– А вот это фраза может считаться угрозой. Не боишься, что я записываю разговор?

– Такая подлость вполне в твоем стиле. У тебя, кстати, ручка не болит? Не нарывает?

– Нет, почти совсем зажила.

– Жаль! Жаль, что я не могу расцарапать тебе рожу, ублюдок!

В трубке запульсировали короткие гудки: Корбус разорвала соединение. Глеб выдохнул. Да, воистину «благими намерениями вымощена дорога в ад»!

Апрель 20Х2 г.

Ярость клокотала в груди и вырывалась наружу злобным мычанием, зашкалившие эмоции требовали немедленного выплеска. Сашка метнулась на кухню, выхватила из шкафчика нелюбимую тарелку с выщербленным краем и со злостью шваркнула ее об кафельный пол. Брызнули во все стороны осколки. Немного полегчало. С этим ублюдком Гординым надо бы обзавестись каким-нибудь дешевым сервизом. Персон на шесть. Нет, на шесть мало будет. Минимум, на двенадцать!

Мерзко, как же все это мерзко! Значит, этот урод ковырялся в ее почте, читал письма и СМСки… Умом Саша понимала, что в современном мире больше нет личных тайн. По крайней мере, тех, о которых осталось хоть какое-то свидетельство в глобальном киберпространстве. Чем ты занимаешься, с кем общаешься, на что тратишь деньги, куда ездишь – отследить это проще простого. Но общая формула «все под колпаком» внезапно превратилась для Саши в частный случай. И даже обрела лицо: слегка ассиметричное, смуглое, горбоносое. Значит, угроза Гордина «мало не покажется!» была отнюдь не «жалкими словами»! Да уж, не показалось… Этот ублюдок по-хамски влез в Сашину частную жизнь. И еще имел наглость заявить, что поступил так же, как и она с ним! Вот урод!

Смена электронного адреса или номера телефона ничего не даст. Если Гордин решил следить за Сашей, он с такой же легкостью вскроет и новый ящик. Единственная защита – оставлять меньше следов. Но как? Комфорт современного мира построен на цифровых технологиях. Сегодня невозможно прожить без соцсетей, без интернет банкинга, онлайн сервисов… Да и в профессии продвижение невозможно без интернета…

Но до чего этот урод докопался? Что смог узнать? И есть ли у Сашки такие страшные тайны, о которых нельзя рассказать никому? Она задумалась. Но в голову ничего не приходило. Все тайны были до нелепости мелкими. Вот, например, перед Новым годом она стащила из Интеройла бутылку французского шампанского. Вино предназначалось для VIP клиентов, но купили его с большим запасом, а Сашке так хотелось попробовать… Шампанское распили вместе с Максом, но без всякого удовольствия. Брют – аристократическая кислятина. Так и хотелось добавить сладенького…

Что еще? Еще Саша всю зиму врала матери, что надевает под джинсы теплые шерстяные колготки. А сама ходила в гольфах. Кроме двух недель в феврале, когда вдруг грянули нешуточные морозы. Да, на серьезную тайну это тоже не тянуло!

А еще после свидания с Гординым в кафе Саша ласкала себя под душем. В тот день, когда она вернулась домой, Макс сидел на кухне и смотрел боевик, где все время что-то взрывалось. Сашке очень нужно было сбросить неотвязное целодневное возбуждение. Но секса с Максом не хотелось. Хотелось не Макса… Тогда Сашка закрылась в ванной и под теплыми душевыми струями… Вот оно! Есть у нее одна настоящая серьезная тайна. Эта тайна… Гордин.

Глеб Гордин. Человек, который бесил и возбуждал. Тот, кого она ненавидела, готова была убить, но не могла выкинуть из головы. Об этой Сашкиной тайне знала только Лана. И еще – безалаберная Алка. Может, той и не стоило признаваться? Но так уж вышло… И именно переписку с Алкой процитировал этот придурок! Что еще он смог узнать из Сашиной корреспонденции?

Александра открыла почтовый ящик. Писем, прочитанные и еще не открытых, накопилось несколько сотен: Саша ленилась регулярно чистить почту. И вот теперь она безжалостно удаляла сообщения, запачканные Гординской нечистоплотностью. Это не имело никакого смысла. Как говорится, поздно пить Боржоми… Но Сашке хотелось немедленно избавиться от того, что напоминало об унижении.

Особенно бесило то, что с произошедшим придется смириться. Гордин прав: в полиции никто даже и не почешется! Нет такого преступления, как нарушение тайны частной переписки. Вот если бы был труп… Но трупа, к сожалению, не было. Точнее, к счастью. Неужели придется утереться, и жить дальше так, будто ничего не произошло?

А на самом деле произошло многое. Сашин безопасный уютный мир разрушился. Макс! Сашка бросила взгляд на стену, увешанную портретами «золотого мальчика». Ну почему все мужики – такие сволочи? Ладно, этот ублюдок Гордин. Чего от него ждать, кроме пакости? Но Макс… Ведь Сашка доверяла ему. Доверяла… Ли? Или просто закрывала глаза на очевидное?

Теперь странные слова и поступки Макса получили объяснение. Разрозненные факты, как кусочки паззла, сложились в целостную картинку. Какая-нибудь мисс Марпл уже сто лет как догадалась бы! А Сашка просто отказывалась замечать очевидное.

Эти поздние возвращения домой… Макс отговаривался работой. Жаловался на кризис, на непомерную требовательность начальства… И Сашка привычно верила ему. Верила, хотя и удивлялась тому, что в последнее время Макс часто пребывал в приподнятом настроении. После целого дня нелюбимой работы? Как минимум, странно… А позавчера он вернулся особенно поздно, схватил Сашку в объятия и радостно закружил ее по комнате. На вопрос «что случилось?», Макс ответил, что получил приличный бонус. И той же ночью он был как-то особенно нежен… Не иначе как заглаживал свою вину, урод!

Черт, ведь все было так очевидно! Макс врал ей. А она, дура, всячески упрощала ему жизнь, глотая то дерьмо, которое он ей скармливал. Три недели мерзкой лжи. Ублюдок неблагодарный!

А ведь Сашка сама соблазнила Макса. Она разбудила в нем тщеславие. Вот он и решил заработать на своей красоте. Красавчик!

Саша нашла взглядом двойной портрет Макса, который она назвала «Ангел и Бес». Ангел был снят в высоком ключе39. Вытянутая, как на картинах Эль Греко, полуобнаженная фигура с чистой гладкой кожей почти растворялась в заливающем ее свете. Легкие, подсвеченные лучом, золотые кудри раскинулись нимбом вокруг прекрасного лица. Печальные глаза были прозрачны – темнели только ободок радужки и зрачок. Да еще темные пятна ноздрей, линия бровей и складка губ. За спиной ангела, словно отдыхая от трудов, висели большие белые крылья, и сам он протягивал зрителю ладонь с одиноким выпавшим перышком.