Награда Бога - Татьяна Губина

— Ну где же, где она?..

— Лер, чего потеряла? — Фаина переглянулась с Наткой. Та пожала плечами.

— Да визитку! — вскрикнула она. — Вот она, родимая! — Она схватила трубку и набрала длинный номер сотового телефона. — Пожалуйста, будь сегодня на коне! Пожалуйста! — приговаривала она, закрыв глаза.

Но длинные гудки оборвались, так и не соединив ее с абонентом.

— И в этом прикупе марьяжа не было. — Лерка медленно положила трубку.

— Лер, ты о чем? — спросила Фаина.

— Да так, был у меня одни должник, да весь вышел, — махнула рукой Лера.

— Бабуль, мы кушать хотим! — В кухню вбежали девочки. — Ба, скажи Аньке, что в новогоднюю ночь случаются чудеса! — заныла Маруська. — А то она не верит.

— Только на это нам и остается уповать. — Натка посадила Маруську на колени.

Фаина засуетилась на кухне, Лерка же пошла к Соне. Девочка тихо спала, прижав к себе игрушечного Деда Мороза. Лера осторожно вытащила игрушку из рук дочери и подоткнула одеяло.

«Ну что, Дед, если ты действительно творишь чудеса, подскажи, где мне взять денег? — Она посмотрела на добрые, нарисованные глаза сказочного героя. Но веселый старик молчал, добродушно улыбаясь. Лерка со вздохом подошла к полке с книгами и поставила игрушку между книг. Взгляд упал на томик Митчелл. Лерка усмехнулась: «Ну, ты и хитрец, Дедушка Мороз. Советуешь мне, как Скарлетт О’Хара, подумать над этим завтра? Как будто завтра что-то изменится». Она автоматически вытащила книгу и стала листать страницы. Небольшой листок бумаги вылетел из томика и с легким шуршанием упал к ногам Леры. Она нагнулась, взяла листок в руки. Крупным неровным почерком надпись гласила: «Надежда Шестакова». И ниже телефон.

Смеялся он долго и заливисто. И так громко, что посетители «Макдоналдса» стали недовольно поворачивать головы в их сторону.

— Валентин, перестаньте юродствовать, — попросила Лера.

— Ой, насмешила! — Он вытер слезы.

Она с омерзением, посмотрела на него. Он стал еще красивее. Породистое лицо выглядело очень мужественно, легкий загар оттенял голубизну глаз, появившаяся седина на висках добавила облику импозантность. И все это так не вязалось с гадкими словами, которые он исторгал вот уже десять минут.

— Ну, хватит, уже мне фуфло гнать! — Он отхлебнул остывший кофе. — Какая дочь, деточка? Нагуляла девку, а на меня вешать вздумала.

— Я не вешаю на вас дочь, — в который раз сказала Лера. — Я просто прошу помочь. Она очень больна.

— Печально, конечно, но это твои проблемы, — отрезал он. — За все в жизни надо платить. Я даже счастлив, что у тебя такие дела. Это тебе наказание за то, как ты со мной поступила. Сука! — Красивые губы искривились в злобе.

Лерка отшатнулась. На что она надеялась, когда звонила и договаривалась о встрече с ним? Просто наваждение какое-то.

— Ты просто монстр, если радуешься такому горю, — прошептала она. — Это же твоя дочь!

— Не докажешь! — сказал он. — Хотя нет, если ТЫ захочешь, то докажешь, адвокатесса вшивая. Но мне уже все равно. Я сегодня улетаю в загранку на постоянное место жительства. И даже ты ничего не сделаешь. Так что с Новым годом, дорогая!

— А как же Надя, твои дети? — не к месту спросила Лера. Вот это было уже совсем не ее дело. Но неожиданно он разоткровенничался.

— Надя, дети? — нехорошо улыбнулся он. — А кто это такие? Я, знаешь ли, молодой, разведенный мужчина. Лечу в Испанию к милой сердцу сеньорине!

Теперь ей был понятен столь грустный голос Надежды, когда Лера позвонила в первый раз. Лера не стала с ней общаться, просто положила трубку. С Валентином она разговаривала уже сегодня с утра, когда он сам подошел к телефону.

— Как же тебя из страны выпускают, когда на тебя трое детей записаны? — воскликнула она.

— Легко! — ухмыльнулся он, вгрызаясь белоснежными зубами в гамбургер. — Везде надо иметь своих людей.

— Ты — чудовище! — От такой наглости у Леры перехватило горло. — Наплодил детей и сваливаешь!

— Да не-е-е, что ты! — рассмеялся он. — Я ласковый и сексуальный. Не помнишь? А я могу напомнить.

Леру начало тошнить от него. Боясь, что ее желудок не справится со спазмами, она встала и, наклонившись над Валентином, сказала:

— Ну что ж, Валентин Шестаков! Желаю вам счастливого Рождества в объятиях своей сеньорины! Только когда шасси твоего самолета будет отрываться от российской земли, не забудь свою любимую присказку!

И она быстро пошла на выход.

— Какую именно, дорогуша? — прозвучал в спину вопрос. Она медленно повернулась, и произнесла:

— За все надо платить.

В ответ она услышала его гнусный смех.

Ее била мелкая дрожь. Сколько же на свете человеческой подлости, жадности, низости! И как это все может аккумулироваться в одной человеческой особи?! Ей даже уже не было жалко себя и больную Сонечку! Об этом Лерка не думала, трясясь в вагоне метро. Было так жалко Надежду, которая осталась одна с тремя детьми на руках, а этот белобрысый мачо, наплевав на все, через несколько часов действительно будет шептать на ушко неизвестной испанке все те слова, что некогда слышала Лера! И ничто, ничто его не трогает!

Господи, ну где справедливость?!

— Да ты сама дала ответ на свой вопрос, — спокойно сказала Фаина, выслушав возмущенный рассказ внучки.

— Когда? — не поняла Лера, прижимая Сонечку к груди.

— Когда сказала, что за все придется платить, — напомнила бабуля. — Поверь, деточка, расплата будет. Может, сейчас, может через десять лет. Но она будет. И вообще, знала бы, что ты к этому мерзавцу пошла помощи просить, трупом бы легла!

Вот именно поэтому Лера ничего не сказала бабушке. И, конечно, Натке. Она и сама слабо верила в счастливый исход встречи с Валентином, но все-таки надеялась хоть на крупицы порядочности этого человека. Вспоминая, с какой нежностью год назад он прижимал сына к груди, она думала, что сумеет вызвать в нем отцовские чувства. Откуда она могла знать, что его родительский порыв угас, как только на горизонте замаячила перспектива хорошей сытной жизни? Уж, наверное, не ради парикмахерши или медсестры в Испании он бросил жену с тремя детьми!

— Не иначе наследницу какого-нибудь магната себе отхватил, — предположила Натка.

Она ввалилась полчаса назад с огромными пакетами, вся в снегу, словно Снегурочка. Не успела она снять сапоги, а Лерка уже ей начала рассказывать.

— Сволочь! — все никак не успокаивалась Лера. — Чтоб его автогеном из машины вырезали, дрянь!

— Не стоит, детка! — Фаина положила руку ей на плечо. — Не кликай на себя беду! Проклятия, сказанные даже в гневе, страшны. Пусть ему будет хорошо и приятно, а уж там — она подняла глаза к потолку, — с него за все спросят.