Как волк теленочку мамой был - Михаил Липскеров

– А вас, мисс, я попрошу не чирикать. Сейчас ваши большие размеры превратятся в очень маленькие. Приступайте, сэр Бродерик.

Рыцарь Бродерик поправил железные рукавицы, поднял на дыбы лошадку на палочке и сделал шаг к Джумбо. Иван решительно встаёт перед Джумбо и надувает свои резиновые руки до неимоверных размеров. А потом принимает боевую позу. Рыцарь Бродерик даёт Ивану пощёчину, от которой Иван отлетает в сторону, но тут же встаёт и бросается в бой. Рыцарь Бродерик готовится нанести второй удар, но внезапно останавливается. В нём начинается какая-то внутренняя борьба, которая отражается и на его внешнем поведении. Он то пытается драться, то взмахивает руками, как бы пытаясь взлететь.

– В чём дело, Бродерик? – спрашивает сэр Эшли. – Почему вы остановились?

– Не могу я его бить, сэр Эшли. У меня быть-есть раздвоение сознания.

– Это ещё что такое? – вежливо осведомился сэр Эшли.

– А то, – раздался из шлема Бродерика голос Глафиры. – Пока меня не выпустят, в ём и будет это самое раздвоение, говоря по-научному – шизофрения, – и из одной глазницы высунула язык, а из другой показала хвост.

– Я вам приказываю, Бродерик, нанести асимметричный ответ по Большим Размерам, – протянул руку в сторону Ивана сэр Эшли.

Бродерик двинулся в сторону Ивана.

– А я приказываю, – донёсся голос Глафиры, – нанести поцелуй этой прекрасной девице, – и показала из глазницы лапкой на Мелинду. А та, в свою очередь, приняла соблазнительную позу.

Рыцарь Бродерик, взмахивая руками, по воздуху двинулся к Мелинде.

– Убейте Ивана! – опять приказывает сэр Эшли.

– Поцелуй девицу, – предлагает Глафира.

Мечется рыцарь Бродерик и, не выдержав разнонаправленных предложений, падает в обморок.

– Гигнулся парень! – воскликнул Крис.

– Жалко малого, – сказал Иван, – ум за разум зашёл.

– Выпустите ум из разума! – раздался крик Глафиры из головы лежащего рыцаря Бродерика.

Подошла Мелинда, подняла забрало и выпустила Глафиру. Вылетела Глафира и села на плечо Ивану. А Мелинда стала делать Бродерику искусственное дыхание рот в рот. А потом рыцарь Бродерик с её помощью поднялся и, увидев Мелинду, спросил:

– О! Кто ты будешь есть прекрасная дама? Вернувшая меня к жизни и пробудившая неясные мечты?

– Мелиндой меня зовут, папаша. Из далёкой Бразилии. Королева самбы среди всех бразильских пугал.

– Королева, королева… что-то мне это напоминает…. – задумчиво сказал Бродерик и запел песню. А может, балладу. В общем, нечто средневековое. И поётся в этой песне или балладе о том, как один бедный рыцарь ехал по Шервудскому лесу и в неравном бою спас от разбойников прекрасную Гертруду, которая ехала на свадьбу к королю Бриджпорту. При этом бедный рыцарь лишился ноги, но всё-таки доставил прекрасную Гертруду к королю, который тут же на ней женился. Но Гертруда влюбилась в бедного рыцаря, и бедный рыцарь, давший обет верно служить всем прекрасным дамам, предался с ней любви. Узнав об этом, король Бриджпорт с помощью феи Морганы превратил бедного рыцаря в пугало. Королеву Гертруду продали викингам за сходную цену, а пугало-рыцаря посадили в утлый челнок и пустили на волю волн, которые через несколько веков и прибили его к острову, которым уже правил сэр Эшли, родившийся через несколько веков после бедного рыцаря. И все эти века бедный рыцарь был лишён любви. Но, кажется, сейчас он нашёл её в лице прекрасной Мелинды… Вот такая вот печально-оптимистическая песня. Или баллада. И хотя пел её рыцарь Бродерик в старинной манере вагантов, мейстерзингеров и менестрелей, но Мелинда всё– таки ухитрилась протанцевать самбу, к которой присоединились все двуногие пугала. А Иван пустился вприсядку. Рыцарю Бродерику присядка понравилась, только отсутствие второй ноги помешало ему присоединиться к Ивану. Но Сяо Ляо, подпрыгнув в воздухе, ногой выбил ножку от подставки для цветов, и через секунду Бродерик уже плясал вприсядку на двух, пусть и разных, ногах.

– Так-так-так, это уж точно рука Москвы, – повертел пальцами сэр Эшли.

– Не Москвы, а Больших Размеров, – чирикнула канарейка Мэри.

– А вас, леди, пока не спрашивают. Вот выйдете за меня замуж, тогда спрошу по полной программе. А вы мне ответите по сокращённой. На большее у вас времени не будет. Раньше у нас был остров Пугал, а потом будет остров Пугал и одного чучела, – и рассмеялся своей зловещей шутке. – А пока, Канаванияма-сан, разберитесь с этой рыжей девчонкой и с её русским другом.

И Канаванияма выступил вперёд, раскланялся на все четыре стороны, поднял одну ногу в сторону… Чистый борец сумо. Но не совсем. Второй ноги-то нет. Иван мог бы его тудыть-мабуть-кубытью. Но он рыцарь! Витязь по-русски. Поднял Иван Канавунияму, а потом выступил ему навстречу, поцеловав канарейку, да так, что у неё закружилась голова и появилась блаженная улыбка.

– Я буду ждать тебя с поля боя, дарлинг, – и отлетела к Глафире, разместившейся на ближайшей ветке.

– Дай ему, Ваня, – возбуждённо потёрла крылья Глафира.

– Начинайте, Канаванияма-сан, – махнул рукой сэр Эшли.

– С Богом, нехристь, – молитвенно сложил руки Кардинал.

И тут Ивана отодвинул Сяо Ляо, как более искушённый в восточных единоборствах. Скинул с себя белое кимоно, и под ним открылся толстый бамбук с бамбуковыми же палками-руками.

Скинул с себя кимоно и Канаванияма-сан. А под ним открылось совершенно невообразимое тело. Собственно говоря, это даже не тело, а сотканная в воздухе татуировка. Вся грудь – татуировка, вся спина – татуировка и руки – тоже татуировка. И сплошь драконы, зловещие птицы, цветные орнаменты, страшные морды. И каждая часть татуировки живёт своей жизнью. А татуированная рука держит сверкающий меч. Да… предстоит нешуточный бой.

Сделал выпад рукой Сяо Ляо – пошатнулся Канаванияма, сморщилась от боли зловещая морда на его груди. Вытянул руку Канаванияма – и татуировка-дракон выплеснулась, разинув пасть, на Сяо Ляо. Еле тот успел отклониться и сделать выпад другой рукой – и зловещая птица на руке Канаваниямы горестно всхлипнула и упала с руки, а потом взлетела и попыталась улететь. Но Сяо Ляо раскрутился на одной ноге и второй ногой сбил её на землю. Упала та – и разлилась лужицей цветных чернил. Вот вам прелесть и необходимость второй ноги. Но Канаванияма тоже не промах. Поднял согнутые руки, напрягся, оскалил и без того страшную морду – и с его рук стали слетать оскаленные морды и полетели на Сяо Ляо: вот-вот сметут. Все замерли в ужасе. Но Сяо Ляо руками выдёргивает из себя бамбуковое туловище, так что голова и руки опускаются прямо на ноги, и бамбуковым туловищем начинает отбивать головы, а потом и вовсе стал ими жонглировать и откидывать в сторону Канаваниямы. Тот ловит их раскрашенным ртом, и они снова восстанавливаются на его теле. Восстановился Канаванияма, зловеще усмехнулся, а потом размотал с себя татуировку-дракона и метнул её в Сяо Ляо. Попытался отбиться от дракона Сяо Ляо своим бамбуковым туловищем, но дракон заглотнул палку. Обезоружен Сяо Ляо. Но и дракон уже не может извиваться – так бамбуковая палка выпрямила его, и дракон превратился в живую палку. Только голова крутится да хвост свисает. Схватил эту живую палку Сяо Ляо и вставил себе на место туловища. И получились у Сяо Ляо две головы. Одна своя, а вторая драконья. Чистой воды мультипликационное кино. Или даже анимэ. Посмотрели головы друг на друга, вскрикнули от ужаса, и упал двухголовый Сяо Ляо в обморок. А Канаванияма набросил на себя кимоно и поклонился сэру Эшли.