Робур-Завоеватель - Жюль Верн

Если прибавить к амазонкам пять или шесть тысяч мужчин в белых штанах и хлопчатобумажных рубахах, перехваченных в талии широким матерчатым кушаком, то можно считать смотр дагомейской армии законченным.

Абомея в тот день была совершенно пустынна. Король, его свита, мужское и женское войско, жители города – все покинули пределы столицы и заполнили расположенную в нескольких милях от нее просторную долину, окаймленную густыми лесами.

Именно здесь, в этой долине, должна была состояться коронация нового короля. Именно здесь должны были казнить во славу нового властелина тысячи пленников, захваченных во время недавних набегов.

Было около двух часов, когда «Альбатрос», достигнув долины, стал снижаться в дымке легких облаков, скрывавших его до поры до времени от взоров дагомейцев.

Сюда стеклось не меньше шестидесяти тысяч человек со всех концов королевства: из области Уида, из Керапая, из Ардра, из Томбори, из самых далеких деревень.

Новый король – здоровенный детина двадцати пяти лет, по имени Бу-Нади, – находился на небольшом холме, осененном группой густолиственных деревьев. Вокруг теснился его новый двор, мужское войско, амазонки и весь дагомейский народ.

У подножья полсотни музыкантов играли на своих варварских инструментах – слоновых бивнях, издающих хриплый звук, барабанах, обтянутых шкурой лани, выдолбленных тыквах, гитарах, колокольчиках, по которым ударяют железными пластинками, и флейтах из бамбука, пронзительный свист которых покрывал шум остальных инструментов. Каждое мгновение раздавались залпы из ружей и мушкетонов, стреляли пушки, лафеты которых подскакивали с такой силой, что грозили раздавить орудийную прислугу, состоявшую из амазонок, – словом, вокруг царила ужасная суматоха, а дикие крики вполне могли бы заглушить раскаты грома.

В стороне, под охраной солдат, сбились в кучу пленники, которым предстояло сопровождать усопшего короля в лучший мир, ибо со смертью он не должен был утратить ни одной из привилегий, подобающих его сану. На похоронах короля Гхозо, отца Бахаду, любящий сын отправил вслед за умершим отцом три тысячи человек. Бу-Нади не мог сделать меньше для своего предшественника. Разве не нужны многочисленные гонцы, чтобы собрать не только духов, но и всех обитателей небес, которым предстоит составить кортеж обожествленного монарха.

Целый час продолжались речи, причитания, восхваления, чередовавшиеся с плясками, в которых принимали участие не только признанные танцовщицы, но также и амазонки, вносившие в танец своеобразную воинственную грацию.

Время гекатомбы приближалось. Робур, которому были известны кровавые обычаи жителей Дагомеи, не терял из виду пленников – всех этих мужчин, женщин и детей, приведенных на убой.

Минган стоял у подножья холма. Он размахивал своей саблей палача с коротким клинком и металлической птицей на эфесе, вес которого придает большую верность удару.

На сей раз он был не один. Где ему было управиться самому с таким грандиозным избиением! Вокруг него теснилось до сотни палачей, набивших руку в искусстве рубить головы одним ударом.

Между тем «Альбатрос» мало-помалу приближался, уменьшая скорость своих гребных и подъемных винтов. И вот, описав кривую, он вынырнул из-за скрывавших его облаков и показался над равниной не больше чем в ста метрах от земли.

И тогда произошло нечто неожиданное: свирепые туземцы приняли воздушный корабль за неземное существо, сошедшее с небес для того, чтобы воздать последние почести королю Бахаду.

Его появление вызвало неописуемый восторг. Страстные призывы, громогласные просьбы, всеобщие молитвы вознеслись к этому сверхъестественному гиппогрифу, который, без сомнения, явился лишь затем, чтобы взять тело усопшего владыки и вознести его в высшие сферы дагомейских небес.

И тут от удара сабли мингана на землю скатилась первая голова. Вслед за тем и остальных пленников, разделенных на сотни, подвели к отвратительным палачам.

Вдруг с «Альбатроса» послышался ружейный выстрел. Министр юстиции ничком упал на землю.

– Меткий выстрел, Том! – воскликнул Робур.

– Пустяки… я бил прямо в кучу! – отозвался боцман.

Остальные члены экипажа с ружьями в руках ожидали лишь приказа инженера, чтобы открыть стрельбу.

Настроение толпы круто переменилось. Люди поняли: это крылатое чудище – вовсе не добрый дух, а дух, враждебный славному народу Дагомеи. Поэтому, как только минган упал на землю, отовсюду послышались крики о мщении. И над равниной тотчас же поднялась ружейная пальба.

Эти угрозы не испугали «Альбатроса», который отважно снизился до высоты не более ста пятидесяти футов над землей. Дядюшка Прудент и Фил Эванс, каковы бы ни были их чувства к Робуру, могли лишь присоединиться к подобному акту гуманности.

– Верно! Освободим пленников! – вскричали они.

– Я это и намерен сделать, – отвечал инженер.

По примеру членов экипажа коллеги вооружились магазинными ружьями, и все, кто находился на «Альбатросе», открыли дружный огонь, причем ни одна пуля не пропала даром, находя себе мишень в толпе, стоявшей внизу. Даже стоявшая на борту «Альбатроса» маленькая пушка, жерло которой опустили как можно более отвесно, послала наудачу несколько зарядов картечи, и они посеяли смятение в толпе.

Воспользовавшись тем, что охранявшие их воины отвечали выстрелами на огонь, открытый с воздушного корабля, пленники, так и не понявшие, что за помощь пришла к ним с небес, разорвали стягивавшие их путы. Передний винт «Альбатроса» был пробит, несколько других пуль угодили в корпус воздушного корабля. Фриколлина, укрывавшегося в глубине каюты, едва не задела пуля, пробившая стену рубки.

– Ах, так им, видно, еще мало! – воскликнул Том Тэрнер.

И, спустившись в пороховой склад, он возвратился с дюжиной динамитных патронов, которые роздал своим товарищам. По знаку Робура эти патроны были брошены на холм и, ударившись о землю, взорвались, точно небольшие гранаты.

Какое замешательство поднялось внизу! Король, его двор, армия, народ – все были охвачены ужасом, вполне понятным после такого нападения. Все кинулись под защиту деревьев, а пленники тем временем пустились наутек, и никто даже не думал их преследовать.

Празднество в честь нового короля Дагомеи было окончательно испорчено. А дядюшке Пруденту и Филу Эвансу довелось убедиться, какой мощью обладает летательный аппарат и какую службу он может сослужить человечеству.

Затем «Альбатрос» спокойно поднялся в средние слои атмосферы; он пересек область Уида и уже вскоре потерял из виду пустынный скалистый берег, который постоянный прибой – следствие юго-западных ветров – делает почти неприступным.