Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли

Он отпустил руки и вышел из ее тела. Она упала на постель, усталая дрожащая, и ее прерывистое дыхание сотрясалось в судорогах после соития. Она покрылась испариной, между ног саднило, а голова кружилась от затаенного восторга пережитого… подаренного им наслаждения.

Он перекатился и улегся рядом. Большой теплой ладонью отвел ее темные локоны со лба и поцеловал долгим поцелуем, слившим их сердца воедино.

Она была рада, что все происходит в темноте, потому что не сомневалась, что все ее тело заливалось краской стыда. Она так наслаждалась этими играми подчинения!.. Это удовлетворяло… отвечало чему-то глубинному в ней, эта жажда покорности. Она была гадким бесстыжим существом!..

Однако она была его существом, гадким и бесстыжим, и когда он притянул ее к себе и прихватил за талию своей теплой тяжелой рукой, она добровольно прильнула к нему, не желая отрываться. Ее доверие к нему было абсолютным. Джек принадлежал ей, а она ему.

Навсегда.

И когда она почти погрузилась в грезы сна, его ладонь раскрылась и легла ей на живот, тепло этой большой ладони проникло в нее, и щекочущие волны возбуждения, предвкушения стали расходиться по всему телу.

Он хотел большего.

Задыхающийся смешок сорвался с ее губ. Господи, помоги: ей хотелось того же!

Если кто-нибудь посмотрел бы на старомодное кирпичное здание с улицы, ему никогда и в голову не пришло бы, что под крышей клуба «Браунс», этого скрипучего убежища престарелых чиновников и стареющих лордов, сновидения некоторых его членов были наполнены подобными буйными эротическими фантазиями.

Сент-Джеймс-стрит кардинально изменилась.

Утренний клуб «Браунс» был решительно не похож на рутину окружающих клубов. О, конечно, слуги вставали здесь так же рано, как и повсюду, а члены клуба поднимались поздно.

Уилберфорс инспектировал, слуги работали. Все обстояло так, как и положено в джентльменском заведении.

Но вот когда дело касалось детей, здешняя рутина отличалась от нормы.

Мелоди вскакивала ужасно рано и обычно начинала радостно бродить по коридорам, пока кто-нибудь не догадывался ее покормить. Это немедленно привлекало Эвана, потому что он никогда не мог пропустить трапезу. Или перекус. Или крошку чего-нибудь вкусного.

После завтрака Эван отправлялся на уроки, а Мелоди… Мелоди начинала регулярный обход своих любимых дедушек.

— Погоди, старина, ты ничего не слышишь? — Лорд Бартлз перестал завязывать галстук и замер перед зеркалом.

Сэр Джеймс прекратил поправлять жилет и засовывать в жилетный кармашек часы.

— Ничего. Ну просто ничегошеньки.

Мелоди радостно захихикала, а лорд Бартлз продолжал притворяться, что видит в зеркале только свое отражение… всего в нескольких дюймах от ее личика. Она по-турецки сидела на туалетном столике и играла с серебряными расческами и расставленными там табакерками. Лорд Бартлз выпрямился и пожал плечами:

— Я мог бы поклясться, что слышал какой-то высокий звук, похожий на повизгивание.

Сэр Джеймс задумчиво потер подбородок:

— Высокий, говорите, похожий на повизгивание?

Лорд Бартлз, обдумывая ответ, небрежно поставил локоть на макушку Мелоди.

— Да, несомненно. Высокий и очень похожий на повизгивание.

— Хм-м. Напоминает какое-то существо. Как вы полагаете?

Мелоди зафыркала. Сэр Джеймс приблизился к столику и, глядя в зеркало, взял вместо гребня ее ручонку и стал причесывать ею свои редкие седые волосы, продолжая при этом рассеянным взглядом смотреть на ее личико. Она с восторгом поерзала.

Лорд Бартлз серьезно обдумал вопрос.

— Да, пожалуй, напоминает какое-то существо. По правде говоря, это очень похоже на попискивание…

Сэр Джеймс приостановил расчесывание волос с помощью пальчиков Мелоди.

— Попискивание?..

Лорд Бартлз прищурился и, слегка наклонившись вперед, внимательнее всмотрелся в свой туалетный столик.

— Я думаю, что это… — Он выпрямился, настолько резко, насколько ему позволил артрит, и возмущенно ткнул пальцем в Мелоди: — Так и есть! Смотрите!

Сэр Джеймс тоже прищурился:

— О Боже! Это же…

Лорд Бартлз возмущенно фыркнул:

— Я немедленно переговорю с Уилберфорсом. В наших комнатах появилась мышка!..

Сэр Джеймс вскрикнул и попятился.

— Мышка?! — Он замахал ладонью. — Скорее зовите сюда кошку!

Лорд Бартлз поспешил придвинуться назад, но теперь в его руках был комок дымчато-серого с белым меха.

— Скорее, могучий охотник! Поймай эту мышку! Когда крохотный котенок шлепнулся в подол юбочки Мелоди, она ахнула и прижала ручки к пухлым щечкам.

— Котя!..

Лорд Бартлз и сэр Джеймс отступили на шаг, чтобы полюбоваться плодами своих трудов. Им было очень нелегко на протяжении трех дней хранить этот секрет. Однако нынешний восторг на личике Мелоди, прижимавшей к груди большеглазого и лопоухого лохматого чудища с крысиным хвостиком, стоил и сомнительных радостей кошачьего туалета, и запахов прокисшего молока.

— Ну, ступай, — севшим голосом произнес лорд Бартлз. — Забирай эту блохастую зверюшку и покажи ее юному Эвану.

Сэр Джеймс снял Мелоди с туалетного столика и поставил на пол, чтобы она скорее смогла убежать со своим лохматым сокровищем.

Лорд Бартлз шмыгнул носом. Сэр Джеймс внимательно посмотрел на него:

— Сентиментальный старый дурень!

— Проклятый зануда. Я не выношу кошек.

Сэр Джеймс с тоской поглядел вслед исчезнувшей парочке.

— Я тоже. Мерзкие существа.

— Очень верно. Шерсть повсюду… — И лорд Бартлз стал рассеянно отряхивать рукава.

Сэр Джеймс смерил друга долгим взглядом, потом ласково похлопал по плечу:

— Бедняга. В следующий раз возьмем черного.

К чести Джека — впрочем, возможно, тут сыграл свою роль и его титул, — знаменитый портной Лементье предстал перед его светлостью в этот безбожно ранний час утра, и, Джек уселся напротив человека, которого знал как Пуговку, пил кофе и предавался болтовне. Встреча выглядела почти как светский визит. Пуговка небрежно задавал вопросы о некоторых любимых обитателях «Браунса», и Джек охотно, хоть и односложно, отвечал ему. Пуговка принес ему соболезнования по поводу смерти дяди. Как и следовало ожидать, новости в Лондоне распространяются быстро. Джек кивнул, мысленно поблагодарив за отсутствие поздравлений в связи со вступлением в новый титул.

Это очень походило на разговор. Джек чувствовал себя с Лементье легко и уютно. Достаточно уютно, чтобы вскоре сообщить цель своего появления у дверей Лементье в самый момент восхода.