От Карпат до Амура - Владимир Владиславович Малыгин

стали задерживаться, организованно отступили в пригороды, оставив на улицах многочисленные вооруженные патрули, тяжелая поступь которых пугала обывателей и заставляла их сидеть дома и не высовываться лишний раз за порог. Да и вряд ли у кого-то сейчас после всех недавних событий могло возникнуть подобное желание. Если только уж совсем по нетерпящим отлагательства обстоятельствам – вызвать доктора или прикупить в лавке продуктов. Слишком напуган был город недавними революционными событиями и последующими за всем этим быстрыми арестами. Полиция и жандармы, усиленные армейцами, действовали на удивление споро и довольно жестко. Кое-кто по привычке в самом начале попытался качать права, но жандармы без церемоний и разговоров тут же применили оружие… Слухи разлетелись быстро, и больше уже никто не осмеливался спорить о законности задержания… Причем хватали абсолютно всех, не разбирая ни званий, ни должностей, ни наград и заслуг – летели обывательские шепотки из дома в дом, из квартиры в квартиру, вызывая в сердцах горожан вполне объяснимый холод и трепет…

Говорили даже, что в городе арестовали буквально всех иностранцев… Причем арестовали всех разом, без суда и следствия, даже лиц с дипломатической неприкосновенностью. Загрузили всех разом в вагоны и куда-то вывезли…

В рабочем кабинете государя императора шло очередное совещание. Присутствовали только свои. Только что отчитался о положении дел в войсках командующий, перед ним выступил с отчетом о проведенных арестах полицмейстер. Подошла очередь докладывать и Джунковскому…

– Таким образом, можно сделать вывод, что наши опасения были слишком преувеличены. Аресты и последующая высылка всех иностранных агентов прошли без особых эксцессов…

– А все остальные? – перебил генерала государь.

– Вычистили всех. И эсеров, и кадетов, и меньшевиков с большевиками…

– Прямо-таки всех? – прищурился Николай Александрович.

– Да они ж как тараканы! – поддержал Джунковского полицмейстер. – Мы их из одной щели выкуриваем, так они в другую прячутся…

– Так законопатьте все щели! Эту заразу полностью извести нужно! – нахмурился император. – Для начала в столице, а там и в провинциях.

– Стараемся, ваше императорское величество, – вытянулись по струнке все присутствующие.

– Одного старания мало будет! Тут решительно действовать необходимо. Да что я вам одно и то же сто раз повторять должен? Вы и так все знаете! Работайте, работайте! – И Николай отпустил приближенных.

– Николай Степанович, ты задержись, – остановил в дверях Батюшина. – Подойди-ка сюда. Ты вот это видел?

Разведчик кивнул головой, узнавая и название газеты, и прочитанную утром статью на ее первой полосе.

– А ты его все найти не можешь… – буркнул Николай Александрович. – А он вон где! Почему я об этом узнаю из газет, а не от тебя? Молчишь? И правильно делаешь…

Государь помолчал, словно давая подчиненному время на осознание своей ошибки, и после паузы продолжил:

– И с кем он там, вот что самое интересное… Он что, и вправду теперь ирландский подданный?

– Я телеграфировал в Берлин. Нужно дождаться ответа, ваше императорское величество, – осторожно проговорил, тщательно подбирая каждое слово, Батюшин.

– Снова ждать ответа… – государь подхватил газетный лист, развернул его, пробежался глазами по заголовку статьи, сморщился, свернул и швырнул газету на стол. – И что нам теперь со всем этим делать?

Лиза

– Ты это видел? – с такими словами ворвалась в кабинет к мужу возмущенная супруга. Быстро приблизилась к столу и, не обращая никакого внимания на недовольство мужа, сунула ему в лицо сегодняшнюю газету.

– Еще нет, – отстранился Сергей Васильевич, перехватывая газету и надвигая на глаза очки. – Так, и что тут у нас?

– Читай, читай, – злорадство из жены так и лезло. – Вот он где, ваш любимчик. А я говорила! Убеждала! И никто слабую женщину не слушал! А я ведь только вам всем добра желаю!

– Лизонька это видела? – закончил чтение Остроумов и отложил газету. Тут же вновь подхватил ее, еще раз пробежался взглядом по газетным строкам… И еще раз, но уже более медленно, стараясь тщательно проанализировать прочитанное.

– Не знаю! – отрезала жена. – Да и если бы видела, так ничего плохого бы не случилось. Зато сразу понятно бы стало, кто есть кто! Да я сейчас ей сама все покажу!

– Погоди немного, дай подумать, – остановил разошедшуюся супругу Сергей Васильевич. – Может, мы чего-то не знаем? Все-таки верить всему, что в газетах пишут, последнее дело…

– Что мы не знаем? – В кабинет отца вошла Лиза. – Можно? Вы так громко разговаривали… Чему в газетах нельзя верить?

Глава 8

Пока девушка разглядывала газетный снимок и вчитывалась в текст статьи, оба родителя многозначительно молчали.

– Но ведь здесь написано о гражданине Ирландии? Вот же имя и фамилия соответствующие? И снимок здесь настолько ужасный, что и не узнать никого, – Лиза с усилием оторвалась от газеты и подняла взгляд на отца.

– Да мало ли что в газетах напишут! А на снимке точно он! Правду говорили, что ваш Грачев в Германию перелетел. Вот же и встреча в Берлине! А имя себе другое придумал, чтобы не узнал никто! Чтобы такие, как ты, не догадались! Отдай! – мать попыталась выхватить газету из рук дочери, но не преуспела в своем начинании. Пальцы девушки крепко держали типографские листы и не собирались их отпускать. Газета не выдержала такого противостояния и с треском порвалась.

– Ну что ты наделала? – Лиза посмотрела на уцелевшую половинку снимка в своих руках, на порванную точно посередине центральную фигуру и опустила голову.

А на газетный обрывок закапали девичьи слезы…

Царское Село

– И как это понимать? – Николай Александрович потряс газетой и в раздражении швырнул ее на стол. – Мы его освобождать собираемся, а он вполне себе свободно по Европам разгуливает! Да еще и такие заявления делают в его присутствии, что теперь и не знаю, как реагировать… То ли наградить после такого, то ли сразу на эшафот отправить или на каторгу. Вслед за этими…

– Зачем же сразу на каторгу-то, ваше императорское величество? – осторожно проговорил Батюшин.

– Да? А ты предлагаешь сразу на эшафот? – государь внимательно посмотрел на поперхнувшегося Батюшина. – Думай, что говоришь! Да ладно бы этот Конноли только от имени своего ирландского народа такое заявил, я бы понял. А тут? Рядом ведь стоят, вместе! Значит, и говорят оба. На, прочитай еще раз вдумчиво, что тут нацарапали. Ну, полковник! И как мне реагировать теперь? Ведь наш он, точнее, мой подданный!

– Так тут ясно написано, что ирландец. И фамилия соответствующая. Может быть, мы ошибаемся, и это не он? – постаралась увести опасный разговор в сторону и понизить градус напряженности в кабинете Мария Федоровна.

– Какое там ошибаемся… – скривился Николай. – Да ты только на физиономию эту посмотри! Из него ирландец, как из меня… Неважно… Русское нигде не спрятать! Даже за этой непонятной фамилией… А второй? И ведь как сказал-то, стервец! Даже завидно стало…

– Что будем делать, ваше имп…

– Да не знаю я! Только-только у себя от этой заразы избавились… Ну, почти избавились. Вычищать еще и