Название игры - Нора Робертс

Она его не боялась. Джоанна беспрестанно напоминала себе об этом, чтобы подстегнуть свою уверенность. Однако это было не что иное, как правда. Она не боялась Сэма. Вот страх перед самой собой — это другое дело.

Она находилась здесь потому, что ей так хотелось. Не пора ли перестать отрицать этот факт? Она уже признала, что приехала не потому, что Сэм ею манипулировал. Она манипулировала самой собой или той частью себя, которая все еще хотела быть самостоятельной.

Но была и другая часть, которая постепенно заявляла о себе все настойчивее, та, которая точно знала, что ей нужно. Кто ей нужен. Та ее часть, которая уже совершила огромную ошибку, влюбившись в Сэма.

Вернулся Сэм с пакетом, наполненным крекерами.

—Они уже ждут, чтобы их... С тобой все в порядке?

Джоанна была бледна, глаза ее казались огромными. Если бы Сэм не знал, что этого не могло быть, он подумал бы, что в его отсутствие кто-то нанес ей резкий, неожиданный удар.

—Со мной все в порядке. — К счастью, голос у нее не дрожал. Хотя бы это она еще могла контролировать. — Твои друзья держат тебя в черном теле, правда?

Глаза у нее не улыбались, но Сэм все же кивнул. Он коснулся ее лица. Джоанна не отстранилась, однако он ощутил, как она напряглась.

—Ты какая-то изумленная, Джоанна!

Скорее, испуганная. Влюбленная в него, напоминал ей разум.

Боже мой, где это случилось, когда и, что самое интересное, почему?

—Наверное, дело в вине. Ничего, погуляю — и все пройдет.

Вино было ни при чем, но Сэм ничего не сказал. Взяв крепко за руку Джоанну, он пошел с нею по тропинке.

—В следующий раз, когда приедешь, оденешься во что-нибудь подходящее. Практичное, как эти туфли. Ботинки или кроссовки все-таки лучше оставить для похода.

Практичное. Нахмурившись, Джоанна оглядела свои нарядные итальянские лодочки на низком каблуке. Черт возьми, они были практичными. Ей удалось подавить вздох. Практичные. Как она сама.

—Я говорила тебе, что у меня не будет времени переодеться.

—Все в порядке, я всегда могу отвезти тебя.

—Этого не понадобится.

Вот опять этот тихий голос с прохладцей. Сэм даже не старался сдержать улыбку, ведя ее за руку. Солнце почти село и заливало все вокруг мягким жемчужным светом. Вдоль тропинки росли полевые цветы, которые еще не расцвели во время их прошлой прогулки. Сэм предполагал, что Джоанна могла бы сказать ему название каждого из них, если бы он спросил ее, однако предпочел оставить цветы расти безымянными.

Он уже чувствовал запах воды и ее тихий плеск, тонувший в высокой траве. Последние несколько недель каждый раз, когда он приходил сюда, он думал о Джоанне. Пение птиц уже стихло: они устраивались на ночлег, а тем, что предпочитали ночную жизнь, еще нужно было время расшевелиться. Сэму нравилась сумеречная тишина, уединенность, и он хотел знать, нравится ли это Джоанне. Он вспомнил, как она стояла перед цветочной клумбой на коленях в лучах заходящего солнца, и решил, что ей нравится.

Вода в пруду темнела вместе с небом. В ней виднелись длинные расплывчатые отражения деревьев. Все же Джоанна улыбнулась, глядя на уток, горделиво рассекавших водную гладь в предвкушении внимания публики.

—Я так понимаю, Сайлас и его товарищи их не беспокоят?

—Сюда ему слишком далеко идти, а потом еще мокрому возвращаться назад, в амбар. Держи! — Он протянул ей пакет. Джоанна, как и в прошлый раз, бросала уткам крекеры, смеясь их забавным выходкам.

—Думаю, в твое отсутствие их никто так не балует.

—Только Мэй. Хотя она в этом ни за что не признается.

—Ой, а в тот раз я не видела селезня так близко! — Она кинула ему крекер. — Он красавец. А посмотри, как выросли утята! — Джоанна бросала и бросала крошки в воду, пока пакет не опустел. Не раздумывая, она взяла и засунула его себе в карман. — Тут так хорошо, — пробормотала она. — Только вода и трава.

«И ты», — подумалось ей. Но она не взглянула на Сэма, пока не почувствовала у себя на щеке его ладонь; он словно побуждал ее договорить. Все было так же, как в первый раз. И все-таки нисколько на него не похоже. В этот раз она точно знала, что будет чувствовать и какие желания разбудит в ней его поцелуй. Она знала, что Сэм коснется ее волос, потом прижмет к себе. Знала, у нее в голове будет туман, а пульс участится.

Она знала, и все же это ошеломляло ее.

Чувства Сэма были такими, будто он ждал целую вечность. Прошло всего несколько недель с момента, когда он впервые увидел ее. Она как будто была с ним, в его сердце, всегда, сколько он себя помнил. Мечта, еще не полностью выраженное желание, которое возникало при единственном взгляде на нее. И это было правильно. Непостижимо как, но было более чем правильно, когда их губы встретились.

Джоанна все еще не была уверена. Сэм чувствовал ее нерешительность точно так же, как и скрытую под ней ликующую страсть. Зато он был достаточно уверен в них обоих.

Это должно было произойти на этом месте, там, где страсть впервые ударной волной поразила их обоих. Это должно было произойти сейчас, до наступления ночи.

Она крепче вцепилась в его рубашку, все отстраняясь. Она знала: еще мгновение — и она утратит способность ясно мыслить. Было бы разумнее всего сейчас уйти, оставив все, как есть. Но его губы умоляли ее остаться. Довериться ему.

Она тихо застонала, почувствовав, как он сбросил с ее плеч жакет. Шаг был сделан. Сэм ласкал ее, давая время, много времени, — но никакого выбора. Пуговицы вдоль ее спины расстегнулись одна за другой; это была агония, исполненная благодати и обещания. Едва она чувствовала, как он дотрагивается до нее, она вздрагивала от прикосновений и начинала искать в себе силы прекратить это.

Но его губы все так же слегка касались ее шеи, пока Сэм не стянул с нее блузку. Она почувствовала себя беспомощной, однако это ощущение больше не пугало ее.

Неужели это и есть то, чему хотелось наконец отдаться полностью, целиком и без остатка? Чему-то, что еще не знаешь, а только чувствуешь? Разве она этого не ждала, не предвкушала, даже сопротивляясь? Теперь сопротивлению почти пришел конец.

Сэм вынужден был призвать на помощь всю силу воли, чтобы не торопить Джоанну. Он знал, что ей нужно время и терпение, даже если при этом его собственные желания раздирали его на куски. Он уже представлял себе, как это будет — прикасаться к ней, затем вкушать ее трепет. Юбка соскользнула с ее бедер; ладони Сэма скользнули вслед за ней.

Солнце уже закатилось, однако он видел Джоанну, видел ее лицо в обрамлении волос, взгляд широко распахнутых глаз, в котором читалась неуверенность. Он снова приник к ней долгим поцелуем, проводя губами по ее подбородку, одновременно стремясь освободиться от рубашки. Сэм видел, как она потянулась к нему и внезапно, почти коснувшись его, в нерешительности остановилась. Взяв ее руку, он развернул ее ладонью вверх и поднес к губам, отчего рука стала мягкой и безвольной. Он уложил Джоанну на траву. Прохладную, мягкую, покрытую ранней росой, — Джоанна потом никогда не сможет забыть это ощущение. Он был над ней, так что ей было видно только его лицо, затем — только глаза. Она успела услышать первый крик совы, прежде чем Сэм склонился к ней. Потом был только он.