Тайный посол. Том 1 - Владимир Малик

…Тем временем люди Чернобородого ворвались в гарем. Оттуда доносился дикий женский визг и плач детей.

Впереди всех мчался Исмет. С факелом в одной руке и саблей в другой, он бежал узкими переходами, ногой вышибая двери в комнаты.

– Ираз! Ираз! – звал он громко.

Но крик его тонул в общем шуме и воплях. Ираз не откликалась. В гареме ее не было: перепуганные насмерть жены Гамида клялись, что впервые слышат о девушке по имени Ираз.

Повстанцы, заполнившие гарем, тащили из комнат одежду, драгоценности и меньше всего думали об Ираз, хотя знали, что это дочь их товарища. Своими криками, беготней и руганью они мешали Исмету. Потеряв надежду найти свою невесту, он кинулся к выходу.

В дверях он вдруг столкнулся с толстым евнухом Али Резою, который спешил спрятаться в темном углу.

Исмет коршуном вцепился в него, прижал к стене:

– Где Ираз, кизляр-ага?[70] Говори, где Ираз!

Выпученными от страха глазами тот смотрел на парня и не узнавал его, лишь что-то пискляво бормотал.

Исмет повторил вопрос.

– Н-не знаю… Видит Аллах – не знаю! – отвечал евнух.

– Я убью тебя, Али Реза, как вонючую свинью, и твой жирный труп сожрут шакалы, еслы не скажешь, где Гамид скрывает Ираз! Ты слышишь? Отвечай!.. – и Исмет замахнулся ятаганом.

Евнух вскрикнул и заслонился рукой.

– Я скажу… Я покажу тебе, добрый ага, – пропищал он, тяжело, как мешок, опускаясь на пол.

Исмету пришлось поднять и встряхнуть перепуганного толстяка.

– Где она? Веди!..

По крутой лестнице евнух вывел юношу на чердак. Исмет, держа в одной руке факел, подталкивал евнуха сзади саблей. Перед входом на чердак Али Реза остановился и молча показал на большой деревянный шкаф.

– Где? – не понял Исмет.

– Открой шкаф, там есть еще одна дверь в потайную комнату, о которой мало кто знает. Ираз была там.

Исмет рванул дверцы шкафа, выкинул какие-то старые лохмотья, висевшие там, и действительно увидел дверь. Евнух не соврал. В замочной скважине торчал большой ключ. Исмет повернул его – дверь со скрипом открылась.

– Ираз! Это я, Исмет! Ты здесь, Ираз? – крикнул он в темноту, не решаясь зайти, чтобы хитрый евнух не запер его в этой комнате.

Темнота ответила ему молчанием.

Исмет посветил факелом. Красноватый свет выхватил из тьмы стройную девичью фигуру, белые руки, безжизненно повисшие вдоль тела, маленькие босые ноги, не касающиеся пола.

– Ираз! – Из груди Исмета вырвался дикий крик и звонко прокатился под крышей. – Ираз!..

Насмерть перепуганный Али Реза кувырком покатился вниз.

Ираз молчала. Тонкая веревка, как струна, стянула ей шею. Исмет взмахнул саблей – и девушка упала ему на грудь. Ее холодное тело показалось юноше таким чужим и тяжелым, что он чуть было не уронил его.

Он нес ее осторожно, как ребенка, заглядывая в полуоткрытые глаза, а из груди вырывались горькие, саднящие душу слова:

– Ираз! Джаным! Для чего ты сделала это? Почему не дождалась меня? Не посоветовалась со мной? Разве ты виновата, мой весенний цветок, что холодная жестокая рука сорвала тебя? О, почему ты не дождалась меня, джаным?..

Он нес ее медленно, как на суд. За ним шли повстанцы, и гробовая тишина, сопровождавшая их, была страшнее бури.

В коридоре, у выхода, мрачную процессию встретил Бекир. Он издали узнал Ираз. Хотел закричать, но из его груди вырвался только глухой стон. Исмет протянул ему свою непосильную ношу.

– Бери, отец, – произнес он глухо. – Она не захотела пережить свой позор. Не захотела смотреть нам в глаза… Глупенькая… Но, клянусь Аллахом, – тут голос его окреп, – я страшно отомщу!.. Друзья, где Гамид? Где его проклятый выводок? Я хочу видеть, как течет его кровь и кровь детей его!..

Как безумный, ринулся он к гарему. Пронзительный женский и детский крик сотряс замок. Но он не остановил юношу и повстанцев, ринувшихся за ним. Вихрем влетали они в комнаты, и их сабли сеяли смерть, не жалея ни женщин, ни детей…

По коридорам, как снег в метель, закружились белые перья из распоротых перин. По полу заструились красные потоки.

На дикий крик и гвалт в гарем ворвался Арсен. Ему показалось, что повстанцы поймали Гамида и на радостях подняли такой шум. Однако вместо пленного спахии он увидел жуткую картину.

В конце коридора, перед закрытыми дверями, старая женщина загородила дорогу Исмету. Судя по одежде она была няней. Исмет хотел оттолкнуть старуху, но та, словно кошка, крепко вцепилась в него, не давая свободно орудовать саблей.

– Не входи! Умоляю тебя! – кричала женщина хрипло. – Не убивай Адике! Она не дочь Гамида!..

Услыхав имя Адике, Звенигора ринулся вперед.

– Прочь, старая ведьма! – ревел Исмет. – Отпусти меня! Смерть Гамидову отродью!

– Безумный! Опомнись! Адике – сама жертва Гамида! Она дочка болгарского воеводы… Ее зовут Златкой! Пожалейте ее!.. Я тоже болгарка. Гамид вывез меня из Болгарии, чтобы я присматривала за девочкой, когда она была маленькой. Будь человеком!.. Опомнись! Убей лучше меня, а ее не трогай!..

Звенигора остолбенел, пораженный услышанным.

А Исмет не улавливал смысла полных отчаяния слов старухи. Оторвав от себя ее сухие руки, оттолкнул к стене и ударил саблей. Женщина упала. Исмет распахнул ногой дверь. В комнате раздался отчаянный девичий крик.

– Подожди, Исмет! – крикнул Арсен, вбегая за повстанцем в комнату и остановившись перед ним. – Стой! Не тронь дивчину!

Исмет словно не понимал, чего от него хочет казак. С налитыми кровью глазами он мрачно смотрел на Адике, которая стояла в углу на кровати в белой сорочке, скрестив на груди руки. В ее глазах светился ужас. Мертвенная бледность разливалась по лицу. Она, кажется, не узнавала Звенигору, считая его одним из убийц.

Видя, что Исмет старается обойти его и ударить девушку саблей, Арсен схватил юношу за руку и изо всех сил рванул ее назад, за спину. Исмет вскрикнул от резкой боли. Сабля упала на пол.

Боль отрезвила повстанца.

– Чего ты хочешь, Арсен? Зачем остановил меня? – спросил вяло.

– Хочу, чтобы ты не трогал эту девушку! Ты же слышал, она сама – жертва Гамида. Понимаешь? – и отпустил руку парня.

Исмет, понурив голову, немного помолчал, а потом с глубокой скорбью в голосе сказал:

– Делай как знаешь. Мне теперь все равно. Нет моей Ираз!.. Нет моего счастья!.. Зачем мне жить на этом свете?

Он поднял саблю и, убитый горем, поплелся из комнаты.