📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгСовременная прозаЛюбовница - Януш Леон Вишневский

Любовница - Януш Леон Вишневский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Перейти на страницу:

Шел лов под Аляской. После семидесяти дней они ненадолго зашли в Анкоридж, ночью, чтобы оставить больного с подозрением на аппендицит. Нашли замену – филиппинца. С некоторых пор в польские экипажи брали и иностранцев, а потому ничего особо странного в том, что взяли филиппинца, не было. Конфликты случались часто, но американский судовладелец знал, что «поляки больше всего любят ругаться со своими».

Филиппинец был мелким и низеньким. Носил очки и издалека, когда он стоял на причале в синем костюме и белой рубашке, выглядел как мальчик, собравшийся на первое причастие. Никто не хотел подселять его к себе в каюту, вот и отправили его к практикантам на нос. Все знали, что это несправедливо, потому что практикантская каюта была на судне самой маленькой. В ней было три койки, и пустовавшая до поры третья заменяла практикантам шкаф, для которого не хватило места. Он помнит, как однажды молодой моторист, месяц проживший в той каюте, шутил за обедом: «Каютка такая маленькая, что при эрекции приходится открывать дверь в коридор».

Практиканты убрали свои вещи с верхней койки, распихали куда могли, и филиппинец лег и уснул. На следующий день, когда практиканты обедали, филиппинец, не спрашивая разрешения, снял музыкальный центр одного из них, а на его месте рядом с умывальником установил молельню. Настоящий церковный алтарь, но в миниатюре. Со ступенями, крестом, на котором висел Христос, переделанный из куклы Кена, прибитый миниатюрными гвоздями и в миниатюрном терновом венце – прилепленная с помощью пластилина тонкая веревочка с нанизанными на нее кончиками зубочисток. Вокруг креста – черный провод с мигавшими красным и оливковым светом диодными лампочками. Батарейка, питавшая диоды, лежала рядом с фигурой коленопреклоненной Богоматери, основой которой стала какая-то кукла с раскосыми глазами. Кукла была обернута в кусок белой материи, скрепленной на спине английской булавкой, а в том месте, где торчали непропорционально большие груди, красной краской было нарисовано огромное сердце, пробитое терниями.

Когда практиканты вернулись с обеда, филиппинец стоял на коленях и громко молился, цветные диоды мигали на миниатюрном алтарике, а вся каюта была наполнена кадильным дымом, возносившимся из стоявшего на умывальнике стакана для полоскания рта.

Филиппинец оказался ортодоксальным католиком: дневная молитва была неотъемлемой частью ежедневного ритуала. Он не мог понять, что они иначе понимают веру в Бога. Он доставал из бумажника фото Папы Римского и целовал его у них на глазах.

Когда новость разнеслась по судну, к практикантской каюте потянулся народ, и все только качали головами, а филиппинец сидел на верхней койке под потолком и, гордый собой, улыбался и молитвенно складывал руки.

Филиппинец оказался хорошим рыбаком. Он мог, как и они, часами потрошить треску, всегда охотно приносил, прикуривал и вставлял в рот сигареты и всегда смеялся, когда смеялись другие. Через три недели он уже мог в нужный момент вставить польское матерное словцо и по просьбе практикантов прекратил молитвенные каждения в каюте. Его даже полюбили и стали приглашать на порносеансы в каюту электрика. Правда, через неделю от этого отказались, потому что во время показа филиппинец начинал так громко дышать от возбуждения, что становилось как-то не по себе.

Через шесть недель электрик застукал филиппинца на носу.

Он тогда пришел в каюту и сказал:

– Слышь, желтый ходит по носу со спущенными портками и показывает миру свой прибор! Ей-богу. Честное слово. Я как раз возвращался с носа. Обычный экси! Нам только этого не хватало.

Абсурд какой-то. Эксгибиционист на траулере. Стюард, деливший каюту с электриком, тут же добавил: «Католический эксгибиционист на траулере». С другой стороны, почему все из случайно собравшихся восьмидесяти с лишком мужчин, лишенных на долгие месяцы нормального секса, обязаны быть гетеросексуалами или, как говорила Алиция, «католическо-гетеросексуально-корректными»?

Электрик сделал вид при филиппинце, что разглядывает его причиндал, что поощрило того к повторению.

Они стали выслеживать его. Он просил, чтобы они этого не делали. Не послушались. Открыли настоящую охоту. В тот день после ужина они, как всегда, притаились. Было уже темно. Электрик вышел с сигаретой в зубах на нос судна. Филиппинец отделился от темноты и встал около подъемника. Тогда вдруг разом зажглись все рефлекторы на носу, вместе с самым мощным, что у погрузочного бума, они были направлены на филиппинца, стоящего со спущенными штанами. Первый механик включил тревожную сирену, а практиканты стали кричать по-английски в мегафоны. Филиппинец был так напуган, что обоссался. Он стоял со взведенным членом и ссал, трясясь при этом, как в эпилептическом припадке. Внезапно он подтянул штаны, подбежал к борту и прыгнул.

Когда его втащили на палубу, он был такой холодный, что врач сказал: вряд ли выживет. Выжил. Его срочно доставили в Анкоридж. Два санитара из американского Синего Креста занесли его на носилках в подъехавшую к судну «скорую помощь». Практиканты тащили за ним коробку с миниатюрным алтариком. Капитан обратился в Морскую палату с ходатайством о лишении первого механика лицензии за «немотивированное и представляющее опасность для жизни члена экипажа использование тревожной сирены». На порнушку к электрику до конца рейса больше никто не пришел.

И хотя об инциденте с филиппинцем все старались как можно скорее забыть и не возвращались к нему в разговорах, именно после этого рейса он впервые по-настоящему проникновенно заговорил о Боге.

Он возвращался с океанской путины в Польшу. Сидел в самолете Анкоридж-Москва (в последнее время часто целые экипажи трудятся под иностранным флагом и их транспортируют на судно чартерами), в первом классе, рядом с капитаном, которого знал еще по учебным рейсам. Настоящая легенда польского рыболовства. Выпускник Королевской морской школы в Шотландии, после сорока лет на море и краткого ректорства в морской школе в Польше, где он без моря выдержал только два года.

Разговаривали почти всю дорогу. О Боге и о религии.

– Видите ли, господин офицер, – капитан имел обыкновение ко всем, даже к практикантам, обращаться «господин офицер», – я только два года как уверовал в Бога, после того как умерла моя жена, – сказал он, глядя в иллюминатор. – Когда была она, мне не нужно было никакого Бога. Сколько раз она уговаривала меня поверить в Бога. Таскала меня по костелам, а когда я бывал подольше на берегу, возила на крестины, венчания и похороны. В последнее время в основном на похороны. Четыре года тому назад, когда у нее обнаружили рак, я вернулся на Пасху в Гдыню и попросил ее, чтобы вышла за меня замуж еще раз, по-настоящему. И она, господин офицер, согласилась. Это после всего того, что я ей сделал, после того, как я десятки раз на целые месяцы оставлял ее одну, а сам гонялся по всему свету за рыбой. После Рождества без меня, рождений и болезней детей без меня и после стольких похорон без меня. Представляете, господин офицер?! Она согласилась!.. Я тогда позвонил знакомому приходскому священнику, который когда-то у нас был на «Турлейском» (ведь вы, господин офицер, кажется, были со мной на «Турлейском»?) вторым механиком, только потом он спятил и подался в монастырь. И сказал ему, что через неделю мы с Мартой приедем в Люблин лишь затем, чтобы, как положено, обвенчаться в его костеле, сделать то, на что не хватило времени тридцать семь лет тому назад, потому что мне тогда надо было выходить в море. И чтобы венчание прошло с хором и органистом, и чтобы не было никаких курсов и репетиций, которые сейчас устраивают перед венчаниями.

1 ... 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?