Оружие из дамаска и булата - Валерий Хорев

Третий путь - так называемое «дорнирование», при котором винтовые канавки накатываются особым инструментом - дорном. Выигрыш очевиден, поскольку накатка уплотняет канал ствола, но поверхность получается не такая чистая, как при нарезке. Поэтому снайперские, целевые и прочие нерядовые изделия нарезаются по старинке.

Положим, чисто военные образцы огнестрельного оружия навсегда распрощались с Дамаском (хотя, как сказать: тугая навивка артиллерийских стволов стальной лентой поверх калиброванной трубки позволяет достичь удивительных значений прочности на разрыв в сочетании с легкостью). Но остается еще огромная армия любителей «мирной» огневой потехи.

Как уже говорилось, настоящая охота - не пальба из магазинного полуавтомата. В последнее время отмечен растущий интерес к возобновлению традиций использования однозарядных шомпольных ружей и винтовок, а классика таких систем - дамасковый ствол. Кроме того, процесс охоты всегда есть процесс эстетический, в котором заметное место отведено любованию: природой, зверем, оружием и так далее. В этом плане с Дамаском вообще ничто не может тягаться. Поэтому судьба ненадолго забытого материала представляется отнюдь не трагической, и в будущем нас могут ожидать любопытные сюрпризы.

После того как в руках мастера оказался тщательно откованный и даже прошедший стадию грубой шлифовки клинок, вопрос остается так же далек от решения, что и в самом начале, поскольку драгоценный полуфабрикат предстоит еще закалить, отполировать, заточить и вытравить на поверхности вожделенный дамасский узор. По сложности, коварству и насыщенности всевозможными профессиональными «заморочками» закалка стоит на первом месте, потому что хорошим, упругим и твердым клинком вполне возможно пользоваться и без оставшихся, скажем прямо, декоративных операций. А наточить железку, пускай и уродливо, в состоянии любой слесарь. Но, коль скоро наш рассказ о настоящем оружии, а тем более оружии высшего качества, то и его окончательная доводка приобретает принципиальное значение. Давайте рассмотрим по порядку названные этапы.

С точки зрения теории термообработки, булат, равно как и сварочный дамаск, не требует никаких особенных режимов или хитростей. Решительно все фазы процесса общеизвестны, досконально изучены и ежедневно повторяются тысячи раз в термических цехах и участках любого завода по всему миру.

Независимо от способа получения и качества заложенного рисунка, всякий булат есть не более чем высокоуглеродистая сталь (хоть и «сверх…»), а потому степень нагрева и методы охлаждения остаются вполне стандартными. Другой вопрос - вариаций этого стандарта неопределенно много, а от правильности выбора напрямую зависит конечный результат - превзойдет ваш клинок лучшие сорта легированной стали или попадет в унылый конец рейтинга, невзирая на благородный узор. В том и состоит колдовство, что мастер имеет дело не с промышленной, выверенной и точно заданной маркой, а с весьма произвольным материалом, способным на неожиданные сюрпризы. И ничто, кроме опыта и интуиции тут не поможет, даже предварительный спектральный анализ образца.

Как уже говорилось, суть закалки - в охлаждении металла настолько быстро, чтобы аустенит не успел превратиться обратно в мягкий перлит, а зафиксировался в виде прочного и твердого мартенсита. Традиционно углеродистые стали калили и калят в воде, легированные - в жидких сортах масла (растительное, трансформаторное, машинное и так далее). На деле углеродистую сталь вполне возможно закалить и маслом, только вместо ожидаемой высокой твердости мы получим, как правило, лишь высокую упругость. Точно так же и легированную сталь можно погрузить в воду, если вас не пугает перспектива образования закалочных трещин как следствия чудовищных внутренних напряжений.

Существуют, однако, компромиссные варианты. Для этого мы должны либо понизить скорость теплообмена между водой и металлом, либо повысить ее в случае использования масла. Самый простой и часто употребляемый прием - изменение температуры жидкости. Воду можно подогреть (насколько - тайна мастера), а масло охладить. Кроме того, в воду можно добавить загуститель, в качестве какового выступает обычно мыло либо нечто иное, образующее эмульсию. Общий принцип таков - чем больше в стали углерода, тем ниже должна быть скорость охлаждения при закалке. Грубо говоря, низкосортную сталь следует хорошенько раскалить - да и опустить в жбан с ледяной водой. Добавки соли или уксуса увеличивают теплоотдачу еще пуще. А вот высокоуглеродистые клинки опытные оружейники (например, кавказские) калили в моче или (позднее) в керосине, да еще варьировали температуру ванны, потому что упругости добиться легко, а упругости в сочетании с высокой твердостью - сложно, и то обстоятельство, что у вас в руках находится подлинный булат лучшего качества, особой роли не играет. Зато умелый мастер сможет «вытащить» из железки абсолютно все, на что она способна.

Если изобразить процесс закалки в виде схемы, то ничего проще, на первый взгляд, и быть не может:

Но за кажущейся простотой скрывается такая бездна всяких тонкостей, что становится понятно, отчего во все века профессия кузнеца-оружейника почиталась едва ли не магической, а личность самого мастера окружалась ореолом таинственности. Ну, хотя бы - нельзя ведь просто взять и засунуть клинок в толщу разгоревшегося древесного угля. Следует аккуратно поместить его именно в то место, где будет обеспечен равномерный нагрев с одинаковой скоростью, чтобы температура во всех частях полосы была бы одна и та же.

И потом: в нижних горизонтах горна, куда подается дутье, происходит выжигание углерода, тогда как в верхних можно науглеродить даже простой гвоздь. Поэтому искусство загрузки и розжига горна есть особый жанр, доступный не всякому. Этому учились годами. Далее - куча угля, в отличие от муфельной печи, не показывает, что ваше изделие прогрелось, если верить термопаре, до стольких-то градусов. Поэтому веками одной из граней мастерства было умение определять температуру по цвету свечения металла, и, надо заметить, старые мастера делали это с удивительной точностью. Как раз для облегчения наблюдений в кузницах всегда сумрачно, а наиболее ответственная операция закалки проводилась и вовсе по ночам.

Не каждый художник легко отличит один оттенок от другого в обширной палитре красных и желтых тонов, что традиционно используется для глазомерной съемки степени нагрева стали (существует много вариантов):