Я пришел, чтобы судить - Кирилл Казанцев

Все получилось не совсем так, как хотелось. Антон уже потом подумал, что планировал все, как режиссер приключенческого фильма, а в жизни часто получается очень коряво и неожиданно. И все потому, что красивый захват с бухты-барахты не спланируешь. Как раз первым, чуть ниже и правее убежища Антона, выскочил кавказец. Он бешено вращал глазами и дышал, как запаленная лошадь. Еще секунда-другая, и он обязательно увидит Антона, лежавшего чуть выше на склоне под бревном. От взглядов снизу кустарник Антона совсем не закрывал. Он медленно стал поднимать ствол пистолета на уровень глаз.

А сверху, где-то совсем рядом, топал ногами и костлявый. Хреновая ситуация, подумал Антон. Сейчас меня увидит этот, и я его убью. А второй все поймет, потому что услышит, откуда я стреляю, и все тут из автомата покрошит, и ствол меня не спасет. Хоть бы скорее он выскочил сюда. Жаль, что придется убивать обоих, зря только беготню устраивал, перестрелять их можно было и возле дома. Хотя там делать этого не стоило, они запросто могли пару очередей пустить, а вокруг жилые дома и люди.

Кавказец увидел Антона почти в тот же момент, как через бревно перемахнул костлявый. Он разинул рот и заорал на весь лес, тыкая пальцем в поваленное дерево. Естественно, его дружок не сразу сообразил, что от него требуется, и этих двух секунд заминки Антону хватило. Тем более что Костлявый остановился всего в паре метров от него. Антон прицелился кавказцу в грудь и нажал на спусковой крючок. Пистолет дернулся в руке, и он увидел, как уголовник схватился рукой за правую сторону груди. Больше стрелять Антон не стал, хотя в скоротечных огневых контактах существовало строгое правило – две пули в одну цель. На соблюдение этого правила времени у него не было, и надеяться оставалось лишь на удачно сделанный первый выстрел.

То, что кавказец начал заваливаться на бок, держась левой рукой за грудь и постепенно опуская автомат, зажатый в правой руке, было хорошим признаком. Не успел звук выстрела отдаться лесным эхом, а тело Антона уже метнулось из-под ствола дерева. Костлявый, когда прямо за его спиной раздался выстрел, буквально подскочил на месте, но повернуться не успел. Нога Антона сильным ударом подсекла его ноги под щиколотки. Уголовник взмахнул руками и, нелепо растопырившись, грохнулся на спину. Крутанувшись на спине, Антон развернул свое тело в удобное положение и вскочил на ноги. Не выпрямляясь, он сделал толчок и прыгнул на костлявого как раз в тот момент, когда тот попытался справиться с оружием. Уже в прыжке бросил взгляд на кавказца. Тот лежал, скорчившись, на правом боку, левая рука прижата к груди, и пальцы все в крови. Но Антону не понравилось, что уголовник не валялся в беспамятстве, а злобно таращился на него. И, кстати, его правая рука по-прежнему сжимала рукоятку автомата. Пока об этом думать было нельзя.

Антон приземлился на тело костлявого, стараясь сделать это максимально жестко. Рукоятка пистолета ударила в лоб, оглушив противника. Уже перекатываясь через тело поверженного уголовника, он схватил пальцами ремень автомата и рванул его за собой. Оружие поддалось, вырвавшись из ослабшей руки костлявого. Правда, рывок оказался слишком сильным, и автомат ударил Антона по спине, но это были уже мелочи по сравнению с тем, что одного бандита он обезоружил, и тем, что он увидел перед собой.

Кавказец так и не потерял сознания. За его рукой, зажимавшей рану, Антон не видел, куда точно попала пуля. Возможно, бандит был до такой степени разъярен, что ему удавалось оставаться в сознании благодаря крайней возбужденности. Антон знал, бывает и такое. Но самое неприятное, что ствол автомата медленно поднимался и нацеливался в него. Тело среагировало само, без вмешательства мозга и бросилось вправо. А собственное тело раненого мешало ему повернуть ствол именно в этом направлении. Антон упал на бок, перевернулся и… увидел, что кавказец все-таки умудрился довернуть ствол автомата вслед за ним. Перекошенное злобой и болью лицо говорило, что уголовник держится из последних сил. Антон сделал еще один кувырок, почти одновременно с раздавшейся автоматной очередью.

На попытку убить его у кавказца ушли остатки физических и моральных сил. Он лежал, свесив голову на правое плечо, и его лицо было бледным, как у мертвеца. Сердце у Антона колотилось от волнения. Он все-таки смог сделать это!

Пиво было ледяным. Антон пил его маленькими ледяными глотками, хотя вкус ему совершенно не нравился. Несколько офицеров Управления собрались на этот пикник, а точнее, «мальчишник» на лоне природы, и теперь развлекались кто во что горазд. Кто играл в волейбол, кто с гоготом плескался в Сысерти. Несколько самых неспортивных валялись неподалеку на одеялах и пили.

Согласиться на этот выезд на природу Антон решил сам. Два дня он мучился, но так и не придумал, как ему поправить отношения с Ксенией. Но попутно в его голове рождался и другой план – план постепенного сближения с другими офицерами. Поэтому, улучив удобный момент, он в полушутливой форме с некоторой даже развязностью напомнил о предложении начальника ГИБДД Сахно «накрыть поляну» в целях восстановления мира между ними. Майор живо согласился, стал подмигивать и пообещал собрать «компашку». Вот как раз «компашка» Антона больше всего и интересовала. Кого майор Сахно мог пригласить, как не людей, близких ему по духу, людей, с которыми его связывают общие интересы. И прежде всего обогащение на службе.

Ради этого Антон сейчас без всякого удовольствия тянул пиво и слушал Сахно, лежавшего напротив с голым массивным животом.

– Слушай, а чего ты до сих пор без колес? – спросил майор. – И права есть, и зарплата немаленькая.

– Немаленькая зарплата должна еще превратиться в немаленькие накопления, – хмыкнул Антон. – Извини, раньше возможности скопить на машину не было. Армия, учеба. Да и богатых родителей не имелось.

– Это все мелочи, – махнул рукой майор. – Главное, что ты кредитоспособен сейчас. А твой статус – лучшая гарантия. Нет, ты серьезно подумай! Могу помочь решить этот вопрос. Подберем иномарочку, в хорошем состоянии, и цена будет смешная. Есть у нас некоторые возможности!

Антон постарался не выдать себя взглядом. Он имел представление, какие возможности у начальника ГИБДД.

– Да хоть сколько бы ни стоила, платить-то все равно сразу надо. Хоть сто тысяч, хоть пятьдесят, – заметил он.

– Да ладно тебе! Что, не решим, что ли? Между своими тоже бывают отсрочки. Найдем тебе хозяина, которому деньги не нужны вот так срочно. Маленькая стоимость, да на годик растянем – вот тебе и тачка. Подумай, я советов плохих не даю!

– Подумаю, – кивнул Антон. – Сначала надо с жильем решить. В гостинице дорого, в общежитии неудобно и шумно. А покупать жилье нерационально – не век же я тут работать буду.

– И вот это ты тоже сейчас говоришь зря, Антоха! Я понимаю, что Екатеринбург – это город, центр области, величина. Пусть у тебя там даже «прихват» кое-какой есть! Только кто ты там будешь, в этом своем Екатеринбурге? Рядовым копом, каких тысячи и тысячи. Думаешь генералом стать? Так у генералов свои дети есть, их в первую очередь пригреть надо. Ты хоть золотом осыпься, но там ты никто, а здесь – величина. Вот сейчас ты – лейтенант без году неделя, а уже заместитель начальника отдела. А в областном центре сколько районов? И сколько там таких начальников отделов, да плюс под боком городское управление, да рядом областное. Там полковников больше, чем лейтенантов. Да еще и не каждый полковник величина. Уж во всяком случае, не как ты здесь. А потом в гору попрешь, карьеру сделаешь. Да скоро тут будешь царем, Богом и отцом в одном лице для всех – от доярки до мэра. Кумекай головенкой, Антоха, кумекай!