Тоннель без света - Валерий Георгиевич Шарапов

придавило. Вытащили – весь в переломах, живого места на человеке нет, но вроде живой. Тоже медики помощь оказывают, его ведь даже на носилки не положишь…

Михаил от злости скрипел зубами – вот, ей-богу, знать бы, где упасть…

– Город оцеплен?

– Так точно, товарищ майор. Мышь не пробежит. Даже военных подвезли из соседней части, расставили по полям и весям…

– Хорошо, Алексей, отключайся, будем через несколько минут, встречайте…

Над Кыжмой висело зарево. Пожар действительно был мощный, озарял всю округу. Вертолет приближался к городу, пересек городскую черту.

– Товарищ майор, займите свое место, – предупредил пилот. – Не положено вам здесь находиться.

Михаил пробрался обратно, сел на свое место. Лучше не думать о том, что происходит в лаборатории, его задачи лежат в другой плоскости. Преступник подчищал хвосты и заметал следы. Он явно собрался в бега. Комитет теперь насядет, сохранить инкогнито не удастся – не так уж мало он наследил, учитывая слежку за Мокрицким и его убийство. Но как он покинет город? Все дороги перекрыты, и он об этом знает. Надеется на удачу… или действует по заранее заготовленному плану?

– Товарищ майор, вас снова вызывают! – прокричал пилот.

– Скажи, что мы уже садимся! Потерпят!

– Это не ваши! Майор Анисимов из областного управления!

Снова пошел в кабину. Почему такое – когда условия решительно неподходящие, все рвутся пообщаться? Плюхнулся на насиженное место, нацепил наушники.

– Слушаю!

– Это Анисимов! – разорвал эфир бодрый голос. – Вы еще в дороге? Понятно. Спешу известить, Михаил! Алан Хорст заговорил! Принятые меры возымели эффект! Он сообщил имя «крота» в лаборатории! Это некто Бердник! Большего пока узнать не удалось, господин Хорст пребывает… м-м, немного в трансе, хорошо хоть это из него выдавили. А еще он успел сказать, что «крот» не будет ждать, пока его закроют, и, по всей видимости, уже покинул свое жилище. Или вот-вот покинет. У него есть инструкции…

– Побойся бога, Анисимов…

– Товарищ майор, вы бы хоть «спасибо» сказали… – работник управления нервно смеялся. – Продолжаем работать, позднее сообщим больше сведений. Между нами, девочками, говоря, Михаил, фамилия Бердник не такая уж распространенная…

– Хорошо, я понял тебя, Анисимов, работайте!

Поздно было возвращаться на свое место – уже подлетали. Жилые кварталы остались в стороне, прямо по курсу буйствовало пламя. Сумерки пока щадили – видимость сохранялась.

Вертолет снижался. Приближалась ограда лаборатории «Оникс». Ворота были нараспашку, сновали машины, в том числе пожарные, бегали люди. Переливались огоньки карет «Скорой помощи». Кого-то на носилках грузили в машину. Горел лабораторный корпус. Основное пламя, похоже, сбили, над учреждением зависло облако черного дыма. Тучи висели так низко, что казалось, уже падают. Блеснула молния, озарив драматическую сцену. Раскатился гром – как камни по стальному листу. Пилот выбрал площадку в стороне от места действия, садился на открытый участок. Дождь все же шел – возможно, несильный, стекло в кабине покрылось разводами. Влага хоть отчасти убавила пламя.

Снова сверкнуло – да так, что ослепило! Выругался пилот. Одновременно с раскатом грома молния ударила в вертолет! Удар был сокрушительный, тряхнуло нещадно – казалось, внутренности в организме поменялись местами. Секундная паника, Михаил ударился грудью о приборную панель, взревел от боли. Машина затряслась, завибрировала. В салоне закричали люди. Мгновенно распухла голова.

Михаил уперся руками в панель, чтобы не удариться еще раз. Карусель вертелась перед глазами, ныла грудная клетка. Вертолет закружился. Пилот выражался матом, манипулировал рычагами, пытаясь удержать машину. Удивительно, но ему это удалось! Машина какое-то время оставалась в воздухе. Борт накренился в одну, потом в другую сторону – Кольцов чуть не вывалился из кресла. Вцепился в кронштейны, усидел.

– Держитесь! – гаркнул пилот. – Жесткая посадка!

Земля стремительно приближалась. В последний момент пилоту удалось удержать машину, и она не рухнула камнем. Но приземление было суровым. От удара снова тряхнуло, казалось, порвутся сухожилия, конечности отделятся от тела.

В минуту все закончилось – вдавило в кресло, отпустило. Тошнота подскочила к горлу, дико закружилась голова. Михаил откинулся на подголовник, закрыл глаза. Уму непостижимо, сколько откровений чудных…

Пилот продолжал выражаться, стал отстегивать ремни, стащил с головы шлем. Обильная испарина выступила на лбу. Он был белый как полотно. Двигатель заглох, винты по инерции продолжали вращаться. Судя по виду из кабины, вертолет отнесло от того места, где планировалась посадка. Хорошо хоть, не в груду людей сверзились!

– Вы в порядке, товарищ майор? – прохрипел пилот.

– Нормально, – выдавил Михаил. – Ребра отбил, а так ничего… Эй, сзади, все целы?

– Кажется, целы, товарищ майор… – неуверенно отозвался Верховский. – Потрепало, конечно… Кавун вон печень чуть не выплюнул, у Рязанцева очки разбились, как теперь будет шпионам в глаза смотреть? Слышь, ты, водитель кобылы, ты чего творишь?

– Предупреждали, вообще-то, – огрызнулся пилот. – Так вы же – «действуй по обстановке»… А обстановка вот такая. Не учили нас от молний бегать…

– Ладно, все в порядке, – проворчал Кольцов, выбираясь из кресла. – Будем считать, что пронесло, в рубашке родились. Выпьем, когда придет свободное время, за второе рождение. Эй, народ, высаживаемся!

Люди пришли в движение, стонали, кряхтели. Нервно смеялся Рязанцев: аварийность «Ми‐8» давно стала притчей во языцех, напрашивается вопрос: остались еще в стране не упавшие «Ми‐8»?

– Теперь точно нет, – сдавленно усмехался Кавун.

Лестницу перекосило, она не доставала до земли. Пришлось прыгать – отчего еще больше заныли разбитые ребра, потемнело в глазах. Текущая командировка на Урал била рекорд по количеству травм и увечий.

Михаил стиснул зубы, переживал болезненные ощущения. Дальше все было как в тумане. Люди высаживались, помогали друг другу.

– А что начнется, когда возьмемся за работу? – мрачно пошутил Верховский.

Пилот вывалился из кабины, побежал выяснять состояние двигателя. Машину при посадке перекосило, возможно, повредилось шасси.

«Неужели обратно полетит?» – мелькнула смешная мысль.

Судьба пилота и его машины майора уже не волновала. У всех свои заморочки. От боли в груди не хватало кислорода. Михаил отдувался, брел по полю. Боль была тупой – похоже, ребра он просто отбил, без переломов.

Учреждение было рядом, ворота нараспашку. Здесь стояли машины «Скорой помощи», патрульные и гражданские автомобили. В стороне – пожарная машина, очевидно, кончилась вода. Но внутри за оградой работали пожарные, ревели насосы, вода подавалась в брандспойты. Все пространство вблизи учреждения окутала гарь. В траве кто-то лежал, над пострадавшим колдовали люди в белых халатах, делали искусственное дыхание. Кольцов пересек ограду, схватился за сигарету, жадно задымил. Бегали, перекликались люди. Проехал «РАФ» с опознавательными знаками реанимобиля. Позади административного корпуса работали пожарные. Несколько человек заливали огонь. Пламя практически потушили, над пожарищем зависла пелена дыма. Выгорело правое крыло – к счастью, не здание целиком, часть соседнего корпуса,