Связь без брака — 2. Время олимпийских рекордов - Дмитрий Викторович Распопов

товарищ Белый показал на стоящего рядом с ним человека.

— Иван, — я пожал протянутую мне руку, а его внимательный взгляд пробежался по мне целиком.

— Решили лично посмотреть готов ли я? — спросил я с улыбкой.

— И это тоже, но у нас появились более серьёзные проблемы, — он нахмурился, — 20 июня на чемпионате США, были трижды побиты твои мировые рекорды. Американские спортсмены тоже выбежали, причём трижды за ночь из 10 секунд и их газеты радостно трубят об этом по всему миру, предрекая то, что их атлеты смогут встретиться на предстоящей Олимпиаде с тобой и побить наконец-то обколотого суперсолдата из CCCР.

— Так прям и пишут? — удивился я, — как-то быстро их любовь ко мне утихла.

— Позже об этом с тобой поговорим, — это уже генерал вмешался в наш разговор.

— В общем Иван, мне нужно точно знать, готов ли ты, — Коробков хмуро посмотрел на меня, — ставки в этот раз столь высоки, что нам нужно понимать, на что мы идём.

— Ну если я не поеду, вам не кажется, что будет ещё только хуже? — удивился я, — скажут, что мы струсили.

— Иван мы это и без тебя прекрасно знаем, — чуть резко ответил он, — поэтому и хотим принять взвешенное решение.

— Ладно, у вас есть секундомер? — я пожал плечами, скидывая с себя лёгкий свитер и тренировочные трико.

Он молча достал из кармана хороший немецкий прибор.

— 10.2, — когда я финишировал, он показал время генералу. Тот поджал губы, но всё же ответил.

— Это больше, чем было месяц назад и в любом случае лучше, чем показали другие атлеты, кроме Сапея.

— Да, согласен, — Коробков убрал секундомер и провёл рукой по лбу, вытирая испарину, — от сердца отлегло, а ведь ещё впереди есть время на его восстановление.

— То есть вы удовлетворены? — уточнил он.

— Да, будем готовить документы на Ивана, на 100, 200 и эстафету 4 по 100.

— И на 400 метров, — добавил товарищ Белый.

Мы оба на него удивлённо посмотрели.

— Товарищ генерал вы уверены? Сил у него хватит на это? — осторожно произнёс главный тренер.

— На меня не смотрите, я под такое не подписывался, — тут же отказался я от подобной чести, — у меня не хватит сил на четыре дисциплины.

Взгляды присутствующих перевелись на комитетчика.

— Просто заявите, я с Ваней поговорю об этом, — на его лице не дрогнуло ни мускула.

— Ну смотрите сами, подать его как запасного не проблема, — пожал плечами главный тренер.

— Тогда спасибо Гавриил Витальевич, если хотите воспользуетесь моей машиной, я всё равно тут задержусь.

— Спасибо товарищ генерал, — поблагодарил его Коробков и с двумя помощниками удалился с поля в сторону КПП.

— Пойдём погуляем, — генерал показал мне в сторону моей дорожки, где я обычно бегал.

Мы шли молча, пока не отошли на достаточное расстояние, чтобы нас никто не мог услышать.

— В общем Ваня, всё о чём мы с тобой разговаривали раньше, что обсуждали, всему был дан на самом верху зелёный свет, — он остро на меня посмотрел, — обстановка в Европе накаляется, американцы злы на тебя за рекорды, которые до ночи в Сакраменто были неподвластны их бегунам, так что поездочка в Мехико ожидается та ещё.

— Насколько сильно они раздувают эффект нашего противостояния?

— В каждой газете на первых полосах, мечтают уже о вашей встрече. Нагнали различных докторов, экспертов. Кстати не вздумай съесть какую химию или ещё что-то подобное. К тебе будет самое пристальное внимание из бегунов и кровушки с тебя сольют уйму, так что заранее готовься к этому.

— И всё это за двадцать пять рублей в месяц? — поинтересовался я у него.

Тут он скривился.

— Ваня не трогай больное. Даже мы не всесильны, хотя если вдруг забыл, ты сейчас как бы на Курилах служишь и даже в Армянскую ССР на Спартакиаду народов отправишься в служебную командировку или ты хочешь в реальности на Дальнем Востоке оказаться?

— Да просто как-то по-скотски всё это, товарищ Белый, — честно признался я ему, — не такого отношения я ждал от своей страны, тренируясь каждый день по десять часов.

— Ты сам виноват в своих бедах Ваня, — он разозлился, — мелешь налево и направо языком своим, не разбираясь кто перед тобой. Вот и договорился.

— То есть всё остаётся как есть? Где же тогда она социалистическая справедливость?

— Ваня, хватит уже придуриваться и голову мне засорять дерьмом всяким, ты не дурак, так что говори, что тебе нужно. Раз мы не можем обеспечить тебя деньгами, наградами и прочими благами, говори то, что нужно тебе для повышения результатов. Только Олимпийские медали спасут тебя, запомни. Лучше всего конечно золотые, но в нашем случае подойдут любые.

— Ладно, значит по списку. Легенда?

— Готова, по возвращении с чемпионата СССР будешь зубрить.

— Родители?

— Вернут их с Магадана на время, сделают фотографии с тобой и отправят обратно.

— Стесняюсь спросить, а что они делают в Магадане? — удивился я.

— Ты же их туда своей болтовнёй и отправил, — настала его очередь удивляться, — когда всё это с Брежневой стало раскручиваться.

Призадумавшись, я точно вспомнил, что нечто подобное и правда говорил, хотя тогда думал, что это воспримут как шутку.

— Хотя мне то какое дело, — я поднял на него взгляд, — дальше. Подшивки газет и американская периодика?

— После чемпионата выпишем тебе пропуск в хранилище Первого отдела.

— Подтянуть английский?

— Анну Константиновну с Лондона выкрасть?

— Не смешно товарищ генерал.

— Да? Ну ладно, как хочешь, не говори потом, что я тебе не предлагал. Найдём тебе, мужчину в этот раз, — ответил он на полном серьёзе, хотя его глаза насмешливо на меня смотрели.

— Испанский, базовый минимум, чтобы мог отвечать на вопросы.

— Найдём.

— Дима и Варя поедут со мной на чемпионат, на Олимпиаду понятное дело, что нет. Так что нужен будет проверенный массажист с достаточными компетенциями, чтобы присматривать за моей едой и питьём, раз на допинг будут меня постоянно проверять.

— Организуем, — было видно, что он всё запоминает, бумага ему для этого не нужна.

— Три комплекта формы и шиповки «Adidas», тоже три, — добавил я от жадности, вспомнив, как недавно бегал босиком.

— Ваня, — он укоризненно на меня посмотрел.

— Три! А то могу и четыре сказать, — огрызнулся я, — вы мне прошлые так и не вернули, после той истории с мелким стеклом.

— Ладно, будет тебе три, — нехотя сказал он.

— Ну так вроде