Возлюбленный горец - Сара Беннет

Элисон отвернулась, пытаясь остановить слезы. Мег вздохнула и встала, кутаясь в теплую шаль, наброшенную поверх простой белой ночной рубашки. Ступив с толстого ковра на холодный, как лед, каменный пол, она поторопилась запрыгнуть в кровать. Элисон засуетилась, убирая и складывая разбросанную одежду.

– Миледи, – наконец заговорила Элисон. – Может, это прозвучит глупо, но я хотела сказать вам кое-что.

– Ну что ты, Элисон. Ты можешь говорить мне что угодно и в любое время.

– Лэрд… Я имею в виду капитана. Он навлечет беду на нашу долину.

Мег прищурилась, пытаясь понять, что кроется за этими словами.

– Почему ты так решила, Элисон?

– Я это чувствую, миледи. – Элисон нервно пожала плечами.

Местные жители, все без исключения, прекрасно знали, что к предчувствиям Элисон надо относиться очень серьезно; ее не без основания считали ясновидящей. Мег мрачно кивнула и поблагодарила ее.

– Я буду начеку и не допущу этого.

Элисон проницательно посмотрела на хозяйку, затем удовлетворенно кивнула:

– Хорошо. Спокойной ночи, миледи.

– Спокойной ночи, Элисон…

Дверь затворилась, и Мег осталась одна. Темная комната освещалась единственной свечой. И опять нахлынули тревожные мысли, лишив покоя усталый мозг. О чем ее отец секретничал с Грантом и почему ей не разрешили присутствовать при разговоре?

Малькольм Бейн шел по коридору второго этажа, погруженный в свои мысли. Он провел эту ночь на конюшне на куче далеко не ароматной соломы в обществе фыркающих беспокойных лошадей. У него болела спина, и даже кувшин холодной воды, который он вылил себе на голову во дворе, не помог снять накопившуюся усталость.

«Я уже слишком стар для походной жизни, – думал он. – Надо было остаться в Клашеннике, там хоть кровати есть».

«Если бы ты тогда остался в Глен-Дуи, – нашептывал ему внутренний голос, – у тебя сейчас был бы уютный дом, дети и заботливая жена».

Да, у него был выбор, но чувство долга оказалось сильнее.

И вот он идет, чтобы найти Грегора Гранта, поднять его с постели и провести с ним еще один долгий день. Со всех уголков долины шли бесконечным потоком мужчины, сгибаясь под тяжестью амуниции и оружия. Это Дункан Форбс, арендатор Мег, как всегда, не дожидаясь указаний, оповестил всех о сборе оружия.

В полумраке Малькольм Бейн не заметил пухленькую темноволосую женщину, которая неожиданно вышла из комнаты в коридор, преградив ему путь. Не успев остановиться, он с такой силой толкнул бедную женщину, что она отлетела в сторону. И тут он узнал ее.

– Что за… – начала было она выговаривать, устремив на обидчика гневный взгляд. Темные волосы, темные глаза, округлившиеся при виде Бейна. Элисон Форбс вся дрожала от ярости.

– Прости, я не заметил тебя, – осторожно сказал Малькольм Бейн.

– Тогда ты так же слеп, как и глуп! – завопила она. – Ты что, лунатик? Как можно идти и не видеть, что происходит у тебя под носом? А если бы я упала и сломала что-нибудь?!

Еще по дороге в Глен-Дуи Бейн решил, что при встрече с Элисон будет вести себя исключительно вежливо, отвечать на все вопросы степенно и уважительно, но при этих ее словах чуть не расхохотался. Он, правда, быстро взял себя в руки, но было слишком поздно.

– Ну-ка сотри эту глупую ухмылку со своего лица, Малькольм Бейн! – прошипела Элисон, задыхаясь от гнева. – Смешно тебе, да?!

– Я… я просто представил, как ты падаешь но ничего не ломаешь, а подскакиваешь, как мячик. Ты такая вся кругленькая.

Ее черные глаза метали молнии, уголки губ побелели, что, как он знал по опыту, предвещало бурю. Быстрее ветра Бейн проскочил мимо разгневанной женщины и отчаянно забарабанил в дверь комнаты Грегора. Сонный голос разрешил ему войти, что он и сделал с превеликой радостью.

– Это ты там кричал? – спросил Грегор, зевая.

– Нет, не я, – мрачно признался Бейн. – Я случайно наскочил на Элисон Форбс.

– О! – Грегор Грант колебался некоторое время, сгорая от любопытства, но не стал задавать вопросов. – Рассвет только занялся. Что тебе нужно?

– Дело в том, что во дворе уже начали собираться мужчины, они ждут вас. Дункан всех оповестил о вашем возвращении и предупредил о возможном сражении. Они все принесли оружие и амуницию.

Грегор застонал и начал тереть руками лицо.

– Боже! Я же не говорил, что это надо делать с утра пораньше! Ну хорошо, я сейчас оденусь. Будь добр, принеси мне воды. Надо умыться, чтобы немного прийти в себя.

– Во дворе есть колодец, – лукаво предложил Малькольм.

Хозяин бросил на него недобрый взгляд.

– Я хочу подогретую воду, если можно. Найди служанку, и пусть она принесет мне большой кувшин с теплой водой.

Но Малькольм Бейн переминался с ноги на ногу и не торопился покинуть комнату, с опаской поглядывая на дверь. Грегор улыбнулся:

– Малькольм Бейн, да ты боишься?

– Нет!

– А я думаю, ты напуган до смерти. Ты боишься, что Элисон Форбс поджидает тебя за дверью. С огромным кухонным ножом.

– Ох, не поздоровится мне как пить дать! – Малькольм содрогнулся.

– По-моему, она до сих пор не простила, что ты уехал и оставил ее.

Бейн понурил голову и опустил плечи, признавая поражение.

– Нет, не простила. Она считает, что я поступил бесчестно.

– Ты должен был остаться здесь. Мне надо было заставить тебя это сделать. Если бы только я тогда мог рассуждать здраво…

Малькольм удивленно посмотрел на него:

– Но, Грегор, вам было только семнадцать, и я был вашим камердинером, а до этого верой и правдой служил вашему отцу. Разве мог я бросить юношу на произвол судьбы? Меня бы совесть замучила, я бы лишился сна и покоя.

– И ты предпочел заботу обо мне личному счастью? – сказал Грегор, вздыхая и потирая руку в том месте, где была наложена повязка. – Только не думай, что я не ценю этого, Малькольм, я очень тебе благодарен, но твоя жертва слишком велика. Если бы я догадался… Могу ли я как-нибудь помочь, чтобы помирить тебя с Элисон?

Малькольм задумчиво поскреб щетину на подбородке.

– Честно говоря, я не знаю, – сказал он с грустью. – Мне кажется, она ненавидит меня и хочет, чтобы я умер. Я прочел это в ее глазах.

– Подожди немного. Дай ей время успокоиться.

Малькольм кивнул, но печаль, омрачавшая его лицо, говорила о том, что Грегору не удалось заронить в его душу надежду на счастье. Он глубоко вздохнул и, приоткрыв дверь, выглянул в коридор. Убедившись, что путь свободен, Бейн вышел из комнаты.