Стажер диверсионной группы - Алексей Махров

– Да, он такой, – рассмеялся сидевший рядом Хуршед. – Он, товарищ комиссар, не только вас удивляет… Откуда что берется?

– Хорошее среднее образование? – «Невинно» похлопав ресницами, предположил я. – Столица все-таки! И большая домашняя библиотека…

– Ну конечно же! – тихо сказал Гайдар. – Предполагать что иное просто смешно!

– Другой вариант: авангард армии вторжения с Марса! – криво усмехнулся я. – И на самом деле я зеленый саблезубый осьминог!

Гайдар с Альбиковым весело расхохотались. Только Ерке почему-то молчал. Я пригляделся к лейтенанту – оказывается, Вадим спал, каким-то чудом удерживаясь в сидячем положении на хлипкой табуретке.

– Ладно, выжженые оранжевые пустыни Барсума мы с вами, Игорь, еще обсудим! – в свою очередь, огорошил меня Гайдар. – Не знал, что у нас перевели Берроуза!

– Я читал его «Принцессу» в оригинале! – невольно похвастался я.

– Вернемся из фантастики в реальность, – кивнув Хуршеду, который удивленно таращился на нас, предложил Гайдар. – Ерке спит, не будем его беспокоить, а финал его драмы я предполагаю услышать от вас! Зачем вы вообще пошли ночью на хутор? У вас ведь было свое задание!

– Там были пленные красноармейцы! А русские своих не бросают! – ответил русский воин Хуршед Альбиков.

– Да и поквитаться хотелось со сволочами! – добавил я.

– Поквитались?

– Хутор спалили, всех предателей уничтожили на месте! – серьезно ответил сержант.

– В процессе зачистки обнаружили очень странного человека! – припомнил я. – Некий хорошо одетый господин, явно городской, в шелковом белье. Местные настолько его уважали, что предоставили ему отдельную комнату для отдыха и малолетнего проститута для любовных утех!

– В смысле – проститута? – удивился Гайдар.

– Господин-то пидором был, вот ему местного паренька и подложили! – объяснил я. – С ним вообще много странного было…

И я подробно рассказал Аркадию Петровичу короткую историю убийства «гостя из столицы», как я для себя обозвал загадочного незнакомца. В финале рассказа выложил на стол саквояж покойника и его одежду, показал пистолет.

– Это хорошо, Игорь, что ты догадался его одёжку прихватить! – одобрил Гайдар. Повертев в руках «Браунинг», он вернул его мне и брезгливо развернул тюк с одеждой. – Наверняка где-нибудь под подкладкой или в швах что-нибудь зашито!

– Я знаю, Аркадий Петрович! Я ведь в разведшколе сейчас учусь! – похвастал я. – У нас это «шелковками» называют.

– А вот про свою учебу ты мне первому расскажешь! – радостно сказал внезапно зашедший в палатку прадед. – Товарищ начальник Особого отдела, могу я у вас сына забрать?

– Конечно, товарищ подполковник! – вскочил с табуретки Гайдар. – Проверочную беседу мы закончили! Да и она была-то, в общем, формальностью… Я же с Игорем два месяца назад воевал бок о бок…

– Кого ни спроси, все успели с моим сыном пообщаться! – покрутил головой Глейман. – Только мне, старику, пять минут досталось! Ну, хоть сейчас оторвусь! Пойдем, Игоряха, прогуляемся, поболтаем, я на пару часиков освободился!

– Товарищ подполковник, а как связь? – с надеждой спросил Гайдар.

– Отлично, товарищ комиссар! – улыбнулся прадед. – Наладили связь со штабом фронта! Решили, что сделать это с маломощной рации товарищей из Осназа лучше, чем разворачивать нашу дивизионную. По сигналу большой радиостанции немцы быстро вычислят, что мы здесь в болоте сидим… Радиоразведка у них отлично работает! Да и авиаразведка – тоже! Сколько раз с начала войны они расположения наших штабов вскрывали? Сначала на «звук» прилетит «рама», и будет круги над ЗКП нарезать, пока по каким-нибудь демаскирующим признакам не обнаружит точное местоположение. А потом по этим координатам артиллерия отрабатывает или девятка «Хейнкелей» бомбовый удар наносит. Так что… пока решили общаться так… Товарищу Алькорте даже шифр не нужен, он на своем языке сообщения отправлял – в штабе бригады Особого назначения его земляк сидит.

– Это что же за язык такой? – удивился Гайдар. – Какой-то редкий… Гм… Товарищ Алькорта… Испанец? Неужели у немцев не найдется знаток испанского языка?

– Алькорта – баск! У них свой очень своеобразный язык, сильно похожий на грузинский! – пояснил я. – Очень сомнительно, что у немцев отыщется переводчик, – баски сражались на стороне республиканцев и немчуру, мягко говоря, не любят!

– Понятно! – одобрительно кивнул Гайдар. – Прошу вас, товарищ полковник, можете забирать Игоря! А мы тут с товарищем сержантом Альбиковым потрошением займемся!

Хуршед растянул губы в хищной ухмылке и, достав нож, потянул к себе щегольской китель «столичного гостя».

Мы с прадедом вышли из палатки. Подполковник, смешно покрутив головой, хихикнул и сказал:

– Надо же! Потрошением они займутся!

Я заржал в голос, представив себе, что может нафантазировать, услышав этот термин, какой-нибудь либераст из моего времени: кровавые сталинские опричники занимаются потрошением!

Мы неторопливо пошли по едва заметной тропинке. Прадед обнял меня за плечи, и я прижался к родному человеку, чувствуя необыкновенный нервный подъем. Думая, что дело было не в физиологии, а в состоянии души.

И, кажется, всё вокруг поддерживало мой настрой: пока мы сидели в «логове кровавой гэбни», подразделения группировки, получив приказы, начали передислокацию – вокруг копошились сотни (а может, и тысячи) людей, ревели танковые и автомобильные моторы – «Группа Глеймана» начала подготовку к прорыву.

– Пап, а немчура не прочухает, что вы… вернее, мы здесь? Шум-то какой стоит?

– Тут два момента, Игоряша, – начал объяснять подполковник. – Первый – глухомань здесь знатная, такая, что волки срать боятся, поэтому сомнительно, что нас услышат, даже если взревут одновременно все движки всех танков и всех грузовиков. Ведь мы сюда не пердячим паром заезжали, а своим ходом, и вот так же шумели на весь лес – никто не услышал!

– А второй момент? – заинтересовался я.

– А второй момент, что даже если немцы нас сейчас и услышат, то ничего существенного предпринять не смогут! – усмехнулся прадед. – Кольцо вокруг нас очаговое, сплошной обороны нет. Да и очаги эти… Ну, твой сержант, медведь этот, Валуев, сказал, что вы один такой на бронетранспортере проскочили!

– Там батарея ПТО и примерно рота солдат была! – припомнил я. – Твоей армаде – на один зубок! Около пяти минут боя!

– Верно! Молодец, сынок, грамотно просчитал! – похвалил прадед, взъерошив мне волосы. – И на других направлениях аналогично! Даже если вот прямо сейчас немецкое командование узнает, что мы здесь, и… что? Что они смогут предпринять? Вот ответь, Игоряша!

– Стянут все силы на направление твоего удара, конечно! – пожал я плечами. – Вот только – куда? Надо ведь это самое направление знать! А ты им, пап, его не скажешь!