Где искать любовь - Алекс Вуд

Он послушно последовал за ней. Гвендолин вела его по темным извилистым коридорам замка, ни на минуту не замолкая. Она любила рассказывать о Гвендильском замке, а заинтересованность Уолтера вдохновляла ее. К тому же она боялась, что тишина может неблагоприятно повлиять на ее настроение. И Гвендолин заливалась соловьем.

Уолтер молча слушал ее и лишь изредка задавал вопросы. Она привела его в знаменитую Обеденную Залу. Сейчас она представляла собой довольно жалкое зрелище: стены облупились, оконные рамы рассохлись и скрипели при малейшем дуновении ветра, высокий мозаичный потолок потемнел и потрескался.

— Осторожно, пол в центре может провалиться, — своевременно предупредила Гвендолин Уолтера, когда он бездумно направился в самую середину, чтобы как следует оглядеть помещение.

Уолтер вздрогнул и отошел к стене. Обеденная Зала Гвендильского замка выглядела так, как будто стены ее могут в любой момент обрушиться и похоронить под собой гостей.

Но Гвендолин смотрела вокруг другими глазами. В своем воображении она представляла себе Обеденную Залу иначе — до блеска натертый пол, роскошные, затканные золотом гобелены, закрывающие стены снизу доверху, накрытые столы, сверкающая столовая утварь, яства, при виде которых текут слюнки…

Во главе стола восседает хозяин Гвендильского замка, радушный и приветливый. Он внимательно следит за тем, чтобы никто из гостей не был обижен на пиршестве. У него прекрасные темные волосы и благородные черты лица, и не одно женское сердце начинает учащенно биться, когда его взор ненароком останавливается на его обладательнице. Но все знают, что любые надежды тщетны. Потому что о любви лорда МакНормана к его супруге слагают легенды.

Вот и она сама, легкая, тонкая, с копной рыжих кудрей, немного робеющая из-за всеобщего внимания. Она еще не очень уверенно чувствует себя в роли хозяйки Гвендиля, ведь совсем недавно она стала женой лорда. Это ее первый пир, и она хочет, чтобы все прошло хорошо. Многие замечают ее волнение, но далеко не все сочувствуют ей.

Но взгляд одного человека обладает поистине магической силой — юная хозяйка сразу приободряется, стоит ей лишь посмотреть в сторону своего супруга. Его темные глаза постоянно следят за ней и вливают в нее уверенность в себе. Любовь, связывающая лорда и леди Гвендильского замка, так прекрасна, что даже самые злые языки умолкают, и самые ревнивые сердца перестают источать черную зависть.

— Гвендолин, я…

Уолтер закашлялся. Гвендолин вздрогнула и пришла в себя. Кажется, она только что грезила наяву. Куда исчезли благородные гости в праздничной одежде и столы, заставленные лакомыми блюдами? Где шум застольной беседы и бряцанье шутовских бубенчиков? Ничего не осталось от ее прекрасного сна. Только лишь завывание осеннего ветра за окном…

Гвендолин перевела глаза на Уолтера, и на одну секунду ей показалось, что сон еще продолжается. Потому что в его темных глазах она читала любовь, заботу, восхищение, одобрение, словно она была той самой маленькой перепуганной хозяйкой средневекового Гвендиля, любимой женой лорда…

Она провела рукой по волосам, мучительно придумывая, что бы сказать, и в то же время не желая нарушать многозначительную тишину. Но почему молчит Уолтер? Куда подевалось его язвительное остроумие? Что он разглядел такое в ее лице, что не может оторвать от нее глаз?

— О чем вы думали сейчас, Гвендолин? — хрипло спросил Уолтер, шагнув ближе к девушке.

Она инстинктивно отступила назад, к окну.

— У вас было такое выражение лица, как будто вы были очень далеко отсюда, — продолжал он.

— Я думала о прошлом Гвендиля, — ответила девушка. — О пирах, которые устраивались в этой Зале. О своих предках, былых хозяевах замка.

О мужчине, который как две капли воды похож на тебя, добавила она про себя с отчаянием. Но это всего лишь мечты…

— Иногда мечта может стать явью, — тихо заметил Уолтер, и Гвендолин к ужасу своему осознала, что произнесла последнюю фразу вслух.

Ее охватила паника. Что она скажет в следующий раз? Хватит ли у нее выдержки продолжить этот тет-а-тет?

Гвендолин принялась бормотать что-то насчет необходимости вернуться в более обжитую часть замка, где можно посмотреть картины и старинную утварь, но Уолтер уже не слушал ее. Он подошел вплотную к Гвендолин и, обняв девушку за талию, повелительно привлек ее к себе. Блаженство, испуг, праведное негодование разом нахлынули на нее и помешали ей адекватно отреагировать на столь возмутительный поступок.

Уолтер же не дожидался реакции Гвендолин. Он наклонился к ней и прижался губами к ее полураскрытым губам. Если она и собиралась оттолкнуть его, то сейчас всякая возможность для этого была потеряна. Уолтер слишком крепко держал ее, чтобы она могла сопротивляться, да и ее собственное тело повело себя самым предательским образом. Оно прижалось к Уолтеру, и никакая земная сила не была в состоянии разъединить их.

Гвендолин не могла сказать, как долго Уолтер целовал ее — минуту, пять, десять или целую вечность. Время потеряло свое значение в этой полуразрушенной Обеденной Зале. Единственное, что терзало Гвендолин сейчас, это осознание того, что она по-прежнему грезит и поцелуи Уолтера всего лишь игра воображения.

Это ощущение только усилилось после того, как Уолтер оторвался от ее губ и тихо спросил:

— Ты ведь выйдешь за меня замуж, дорогая моя?

Гвендолин никогда не могла понять раньше, почему люди от счастья плачут. Однако сейчас она почувствовала, что на глаза наворачиваются предательские слезы.

— Гвендолин, ты слышишь меня? — обеспокоенно спросил Уолтер и провел ладонью по ее щеке. Его рука была теплой и нежной, и Гвендолин потерлась о нее.

— Слышу, — ответила она мечтательно.

Звуки собственного голоса привели ее в чувство. Она не спит! Она на самом деле стоит у окна в Обеденной Зале Гвендиля, Уолтер МакНорман обнимает ее и предлагает стать его женой. Гвендолин невольно отпрянула от него. Уолтер неохотно расцепил руки.

— Я… я не понимаю, — сказала она, заикаясь.

— Что же такого непонятного в моих словах? — усмехнулся он. — Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Если ты против, я тотчас уеду и не буду смущать тебя своим присутствием.

Гвендолин захлопала ресницами. Он ее любит?

— Но как это может быть? — пробормотала она, не в силах осознать такой простой факт, столь велика была ее убежденность в том, что он неравнодушен к Марион Гастингс.

— Не понимаю, почему ты так удивлена, — пожал плечами Уолтер. По нему не было видно, раздосадован ли он таким поведением Гвендолин. — Мне тяжело сказать, когда все это началось… Может быть, когда я впервые увидел тебя, такую задорную и очаровательную. Я совершенно не ожидал, что у Сесилии такая дочь. Ты настолько не похожа на женщин, с которыми я привык общаться, что я поначалу не мог определить, как я к тебе отношусь. С остальными всегда было очень просто…