Крепость королей. Расплата - Оливер Петч

— Повесить их на ближайшем дереве! — выкрикнул кто-то вслед. — Это ж знатьё, сразу видно!

— Заткнись, пьянь, это Рыцарь будет решать! — отозвался великан. — Сами знаете, что он всех пленников велел приводить к нему.

Пока Матис гадал, что это за странный Рыцарь такой, их подвели к простому черному шатру посреди лагеря. У входа караулили два горбатых, преклонного возраста крестьянина с рогатинами.

Гигант прокашлялся и беспокойно переступил с ноги на ногу.

— У нас тут два пленника, за которых, может, выкуп дадут, — произнес он робким голосом, потупив взор. — Может, командиру угодно на них взглянуть.

— Мы и проведем. Ждите здесь.

Стражники втолкнули пленников в шатер, освещенный огромной жаровней. В глубине его стоял в полумраке большой стол, на котором лежали несколько карт. Над ними кто-то склонился. С недовольным ворчанием человек этот свернул пергаментный свиток и поднял глаза на Матиса с Мельхиором. Только теперь они смогли разглядеть как следует. От Матиса не укрылось, как менестрель едва заметно вздрогнул.

Человек, которого крестьяне именовали Рыцарем, был широкоплеч. На первый взгляд могло показаться, что он толст, однако крепкие руки и мощная шея указывали на то, что тело его состояло по большей части из мускулов. В свете огня поблескивал исцарапанный нагрудник.

— Так-так, двое пленных… — проворчал он. — Ну, говорите, что вам понадобилось вблизи моего лагеря? Шпионили? Отвечайте, мы все равно выясним. Или мне сначала этим вас припугнуть?

Рыцарь грозно поднял руку, и Матис невольно подался назад. Правое запястье его целиком состояло из железа! Немые, сверкающие в свете огня пальцы свернулись в кулак. Рыцарь ударил по столу с такой силой, что часть пергаментных свитков разлетелась по полу.

— Отвечайте, или вам языки поотрезали?!

— Мы простые паломники… — начал Мельхиор, но рыцарь железной рукой смахнул со стола кружку вина и тем самым заставил менестреля замолчать.

— Свои истории будете легковерным крестьянам рассказывать, но не мне! Рим малость в другой стороне.

— Мы заплутали, — ответил Мельхиор.

Рыцарь собрался было с ответом, но тут пристально взглянул на менестреля.

— Постой-ка, а я тебя знаю, — пробормотал он. — Ты родом из Франконии, как и я, верно? Где-то я тебя уже видел…

— Должно быть, с кем-то спутали. Я простой менестрель на службе у пфальцского графа.

Рыцарь грозно двинулся на пленников.

— Простой менестрель, значит? — проревел он. — А этот парень, видно, граф собственной персоной? Провести меня…

— Я… я простой ремесленник! — спешно перебил его Матис. — Мы познакомились всего пару недель назад, во время паломничества.

— Ха, и что же это у тебя за ремесло?

— Я орудийщик.

Матис ответил, особо не раздумывая. Теперь же, когда в шатре внезапно повисло молчание и оба стражника смерили его любопытными взглядами, он понял, что, вероятно, совершил ошибку.

— Орудийщик? — спросил наконец рыцарь тихим голосом. — В самом деле? Значит, в такое время ты наверняка служишь какой-нибудь армии. Как знать, может, даже Швабской лиге?

Матис ретиво замотал головой.

— Нет-нет! Я выучился ремеслу у своего отца в графской крепости. В жизни не был за пределами Васгау. И ни за что бы…

Рыцарь выбросил вперед железную руку и так крепко схватил Матиса за горло, что тот едва не задохнулся. Перед глазами поплыли цветные круги, и сам он стал дергаться, точно рыба на крючке.

— Ты врешь, как дышишь! — прошипел военачальник. — Но тебе повезло. Нам как раз нужен умелый орудийщик. Особенно теперь, когда впереди Вюрцбург. Так что до тех пор, пока ты сражаешься на нашей стороне, меня не волнует, чем ты доселе занимался.

Он разжал руку, и Матис с хрипом опустился на пол.

— Крестьяне отважны, но ни черта не смыслят в тактике и огнестрельном оружии, — продолжал Рыцарь более спокойно. — Я готов забыть ваше наглое вранье, если хотя бы в этом ты сказал правду и действительно служил орудийщиком. А ежели нет, то я лично заряжу вас в пушки и выстрелю по Вюрцбургу… Стража!

Он повернулся к двум скалящимся стражникам и махнул рукой.

— Отведите этих двоих к орудиям. Есть там одна старая пушка, которую не получается нормально зарядить. Пусть парень покажет, на что способен. Если оплошает, вы знаете, что делать.

Когда пленники в сопровождении нескольких крестьян шагали по окутанному тьмой лагерю, Мельхиор украдкой повернулся к Матису.

— Обязательно было говорить, что вы орудийщик? — прошептал он. — Теперь мы либо взлетим на воздух вместе с пушкой, либо сами станем ядрами. Мы почти нагнали ландскнехтов — и вот теперь сударыня снова стала недосягаемой!

— Ну а вам непременно надо было назваться паломником на пути в Рим? — отпарировал Матис. — Это же бунтующие крестьяне! Папа для этих людей хуже Антихриста.

— Крестьяне остались верующими. Да и не мог же я предположить, что предводителем они изберут именно однорукого Гёца…

Матис растерянно взглянул на менестреля.

— Вы его знаете?

— Гёц фон Берлихинген, франконский рыцарь-разбойник и злодей. Он родом из знатного дома и воспитывался при дворе Ансбаха. Но со временем проявился истинный его характер. Во Франконии он постоянно затевал междоусобицы, против моей родни в том числе, — Мельхиор мрачно кивнул. — Примкнуть теперь к мятежникам — это очень на него похоже. Всюду, где можно пограбить, Гёц тут как тут.

— А эта… железная рука? — робко вставил Матис. — Ничего подобного не встречал.

— Во время осады Ландсхута шальная пуля раздробила ему правую руку. Досадно, что он не помер тогда от горячки! Во всяком случае, после этого Гёц сделал себе две железные руки: одну — для торжественных случаев, и вторую — для боя. С последней вам как раз и довелось познакомиться. Говорят, Гёц может даже держать в ней меч, и весьма недурно…

Тем временем их провели в ту часть лагеря, которую сторожили с особым тщанием. В образованном палатками и кострами кругу помещались с десяток грязных, частью погнутых орудий, установленных на лафеты или двухколесные повозки. На других повозках стояли бочки, в которых, как предположил Матис, держали порох.

— Вон та дальняя пушка, — сказал один из крестьян и показал на грязную, позеленевшую болванку из бронзы. — Мы раздобыли ее при штурме Вайнсберга. Михель Ройдер, наш кузнец, говорит, что заряжать эту штуку слишком опасно, — он ухмыльнулся. — Но ты и твой изящный приятель можете попробовать.

Матис подошел к орудию и поверхностно его осмотрел. Это была так называемая серпентина, установленная на лафеты и стреляющая десятифунтовыми каменными ядрами. Жерло и запальное отверстие были забиты копотью, следовало заменить разбитые колеса. Однако заметных трещин в бронзе Матис не обнаружил.