Манкая - Лариса Шубникова

— Здравствуйте. Вы же пели, да? Как красиво! Спасибо большое.

— Понравилось? Супер! Приятно, между прочим, комплименты получать, — потом она обернулась к Мите, — Дмитрий Алексеевич, я в ресторан. Вас к которому часу ждать?

Митька глянул на часы, и Юле стало понятно, что торопится он. Тут же заговорила:

— Иди, Митя. Работы, наверно, много. Спасибо, что вытащил меня.

— Юлька, мне, правда, бежать нужно. Ты сама доберешься? Напиши, когда домой придешь, ага? — Митя и не заметил, что Вера тактично отошла.

Писать Мите? Да как же…Да что же… Но смотрел, напасть ярославская так проникновенно, что отказать не было никакой возможности.

— Ага.

— Попалась! Теперь долг твой втрое запишу! Слово моё, все же, не вернула, — Митька обнял Юлю, поцеловал в лоб и сбежал, прихватив Веру.

Потом обернулся и крикнул:

— Юль, куртка классная!

Юлька потопталась еще немного и пошла домой. По дороге завернула в магазин и купила, все же, муки, капутски и яиц.

Дома Кира «стрелял». Юленька сняла обновку и повесила ее в шкаф. Взяла сумки и на кухню. Там возилась с кулебякой, а думала о том, во сколько Митин ресторан закрывается?

Капустный пирог вышел праздничным. Кирочке понравилось, и он с удовольствием умял два больших куска, поцеловал жену и уселся перед телевизором.

— Кира, а давай сходим куда-нибудь? — Юля присела рядом с мужем на диван.

— Куда, Юль?

— Ну, хотя бы в кино. У нас в пятницу годовщина.

— Юльчишка, ну какое кино? Я в пятницу гостей позвал. Пять лет супружества, это не хухры мухры.

Гости, снова, гости Кирочкины. Что-то в Юльке подпрыгнуло и перевернулось.

— Кир, давай годовщину вдвоем отметим. Мы уже давно не были вместе.

Кира даже пульт выронил.

— Малыш, ты чего это? Мы же все время вместе.

— Мы в одном доме, но не вместе, Кирилл. Я с тобой хочу быть, а не с кем — то еще.

Ну, Кира такой Юльки не видел еще, потому и слегка напрягся. Дураком он не был ни разу и понял, что нужно согласиться, иначе может случиться разногласие. А это ему совсем не улыбалось. Почему? Новая тачка маячила на горизонте, а жена, похоже, капризничает впервые в жизни.

— Хорошо. Юль, как скажешь. Я на пятницу закажу столик в ресторане, идет? Посидим вдвоем. Только ты и я. Да, солнце?

Юлька кивнула, но радости на ее лице Кира не приметил. Он что-то упустил? И задумался о новом соседе. Вот не нравился ему этот самовлюбленный ишак. Еще и к Юльке лез обниматься. Нет, не годится. Нужно временно прекратить свои походы и заняться Юлькой.

Кира называл свои увлечения «походами». Вроде как уйти на приключение, а потом вернуться в родные пенаты победителем и нежиться в заботе и ласке жены.

Очередным «походом» Киры стала Олеся. Славная уроженка Ростова-на-Дону. Его Киса. Модная, яркая и невероятно капризная барышня. Вот эти ее капризы и привлекли Киру. Юлька что? Покорная и милая. Серая. А та совсем другой коленкор. Сцены ревности, надутые губки и шикарная попка. У жены тоже была попка, но это ведь своя, собственная. А там совсем иначе.

Он обхаживал Олесю половину года, прежде чем ростовчанка впустила его в свою постель. Случилось это буквально на днях, и Кира, потеряв голову слегка, провел пару ночей у нее, надеясь, что Юленька простит и ничего не заметит, как обычно. Не заметила, слава Богу!

Он любил Юлю. Честно. Ну, как умел. Правда, любовь его относилась больше к ее, Юлькиному, статусу и вот этой роскошной квартире. Приобретя такую жену, Кира и сам повысился в статусе, чем и хвастался направо и налево своим друзьям. Приглашал всех в гости и демонстрировал и жену — хозяйку — и роскошное московское жилище.

Сам Кира родился и вырос в Пензе. Но Юльке он об этом не сказал. Она уверена была, что Кирочка москвич и его жизнь прошла на улице Мясницкой в доме красного кирпича с большими окнами и высокими потолками. Равно как не знала Юлька и о том, что никакой Кира не Раевский, а Раков.

Предприимчивый пензюк выехал из родного города лет в двадцать пять после скандала с забеременевшей от него Леной Зиминой. Кира знал, что Лена родила сына, но встречаться с отпрыском не желал, просто отправлял денежные средства, согласно исполнительному листу об алиментах. В Москве он сменил фамилию на благозвучную и удачно познакомился с одной престарелой дамой, она и прописала его в своей квартире на Мясницкой. Ей Кира оплачивал свое «прописание» в размере пяти тысяч рублей в месяц переводом на карту.

Встретил Юльку, сразу оценил ее податливость и вцепился в нее, как клещ. Она поддавалась дрессировке так хорошо, что Кира на радостях сделал предложение очарованной барышне и счастливо вселился в московский дом. И все бы хорошо, если бы не Гойцман-папа. Его Кира ненавидел люто, но вынужден был мириться с его присутствием в собственной жизни.

— Вот что дражайший господин Раков я вам скажу, о прописке не мечтайте. И никаких прав собственности я вам не позволю. Повезло вам с тем, что прекрасная девушка полюбила такого гоя, но тут я бессилен! Зато прекрасно смогу оградить Юленьку от вас, пройдохи. Мы поняли друг друга, верно Раков? Одно ваше неосторожное движение и Юля узнает обо всем. И об алиментах, и о Пензе, и о Ракове. Предупреждаю, как только Юленька перестанет смотреть на вас любящим взором, я обнародую информацию и преподнесу ее так, что вам вовек не отмыться. Так что идите, и делайте ее счастливой. Лично я, сразу бы пристрел вас, но девочку жалко.

Эту речь старшего Гойцмана Кира помнил прекрасно! «Походы» Кирочкины потому и были коротки, что периодически Гойман встречал Кирюшу на лестнице и делал суровые брови. Кира бросал любовницу и возвращался в уютный свой дом к жене. А вот с Олесей застрял. Чем проняла его эта ростовчанка, не понятно. Дело не в любви, а в страстном, диком желании приручить эту своенравную красотку. И секс-то обычный, а вот на тебе… Юлька в этом плане была интереснее даже. Но покорная, как …кто? Как жена!

Последний год Гойцман давил сильнее, прессовал. На работе Кира не блистал. В хозяйстве был чуждым элементом. А Яков Моисеевич прекрасно все замечал и пытался Киру выжить, буквально. Но, сдерживался из-за Юльки!

В Юле Кирилл был уверен на сто процентов. Она смотрела на него как на бога и слушалась во всем. Только вот сегодня как-то странно разговаривала с ним. Ну, Кирка и трухнул! Сразу же проявил лояльность, подумав, что успеет еще вернуть жену на то место, которое он для нее и определил.

Самое неприятное, что Гойцман настоял, чтобы Юлька не брала фамилию мужа. А ведь так красиво звучало — Кирилл и Юлия Раевские. Старый хрыч выдал ему, Кире:

— Я точно не позволю Юле носить придуманную фамилию. Ви, Кирюша, на Раевского тянете так же, как я на Сидорова. Мордой, простите, не вышли.