Последняя возможность увидеть солнце - John Hall

дым церкви в сторону города. Где-то там, в одном из зданий, одинокая фигура смотрит на багровое шоу пожара.

Я стою на улице. Ноги утопают в снегу. Холодно. Пахнет гарью. За спиной шумит контроль над ситуацией. Вновь достаю портсигар. Подкуриваю. Делаю глубокую затяжку. Чувствую взгляд, сверлящий мою спину. Смотрю на спичку – маленький кусочек дерева, что чернеет и съеживается от маленького огонька. Бросаю в снег. Она гаснет с шипением. Поджигаю еще одну и бросаю в лачугу. За несколько секунд ее поглощает прожорливый демон пламени.

– Если все пойдет по плану, мы еще сможем увидеть рассвет, – первый голос.

– Если все пойдет по плану, мы сможем догнать этот кусок ваты, – второй голос.

– Если все пойдет по плану, мы выпьем «дряни» в «Посадочной полосе», – третий голос.

– Если все пойдет по плану… – начинает четвертый, но его перебивает пятый.

– Мы забыли «дрянь» в хижине! – вот что он орет бешено.

– С этого момента не все идет по плану, – произносит темная материя, а я разворачиваюсь и ухожу в сторону кладбища.

Последняя возможность увидеть солнце.

Открываю глаза. Холодно. Темно. Тесно. Нет возможности двигаться. Я в могиле… Меня все-таки поглотило это кладбище… Оно поглотило меня заживо, и теперь я лежу среди трупов. Недалеко от девушки с кожей цвета облаков и веснушек цвета огня.

Затылок болит. Эта боль проникает под кость черепа. Помню, как подошел к могиле той самой малолетки и бросил под мрамор портсигар. Все это время я четко чувствовал давление глаз человека, за мной следящего. Я знаю, что это его работа. Я в курсе того, что этот хомосапиенс – один из щупальцев того самого спрута. Он поймал меня…

Лежу в могиле, в гробу. Здесь хорошо, здесь удобно. Единственный минус – отсутствие свежего воздуха… Еще один минус, если подумать, это ограниченность времени, которое я могу провести здесь и не сдохнуть. Из-за этого приходится контролировать дыхание, чтобы протянуть как можно дольше.

Возможно, по причине кислородного голодания, я начинаю слышать галлюцинации, начинаю их придумывать… Кто-то вновь подрубил мультипликатор моего сознания к сети 220, и теперь тот работает на полную катушку. Становится страшно. Начинаю молиться.

Я вновь слышу нечто похожее на шуршание, нечто похожее на попытки вдохнуть, нечто похожее на скрежет зубов. Мне вновь кажется, что мертвецы начали двигаться, и они подбираются все ближе. Я представляю то, как сверху, на поверхности стоит смерть и смеется. Она видит то, как я покину мир живых и отправлюсь вместе с ней в мир мертвых. Самое страшное, что в такие моменты я сам во все это верю.

Я слышу, как по земле наносятся удары, слышу шаги. Я слышу, как мой гроб окружают, как в земле, так и над ней. Всем им нужна моя плоть, чтобы утолить свой голод.

Я питательный кусок мяса.

– Не дергайся, – первый голос.

– Успокойся, – второй голос.

– Глубокий вдох, – третий.

– А за тем выдох, – четвертый голос.

– Ты просто лежишь в могиле, – пятый голос. – Ты же был готов к этому! Встречай действительность своей готовностью. Тем более, что назад не откатишь, не отмотаешь.

Я слушаю голоса, которые сплотились и сейчас выступают на моей стороне. Впервые за долгое время они делают это, для того чтобы стабилизировать мое состояние. Они отвлекают меня, они отвлекают фокус моего сознания от мультипликатора. Мне становится спокойнее. Дыхание стабилизируется. В момент начала галлюцинаций оно сбилось, участилось и это сыграло плохую службу: теперь отведенного мне времени еще меньше. Пытаться выбраться отсюда нет никакого смысла.

Единственное, что мне остается, это ждать. Ждать спасения, на которое я рассчитываю согласно плану, что я разработал. Согласно ему меня должен вытащить один друг.

С этими мыслями приходит осознание, что все эти звуки, так всполошившие мою фантазию, они могут предвещать не смерть от голодных мертвецов, а спасение от рук все еще живого. Это расслабляет меня еще сильнее. Это дает надежду, что ночь еще не окончена, что это все тот же паршивый день в этом ненавистном мне городе, где я родился и вырос, где я прожил несколько жизней и где, рано или поздно, я умру.

Эти мысли мелькают во мне ленивым калейдоскопом, пока я лежу в гробу, под землей, среди трупов других таких же, как и я, людей, только мертвых.

– Что же дальше? – появляется вопрос. – Дальше лишь вечность ожидания здесь, где нет понятия времени. Возможно, на самом деле я уже мертв… Просто то, что называется душой, не может оторваться от гниющей плоти… Еще не минуло сорок суток. Или же моя упертость тверже камня, как кованая сталь, и она держит какую-то часть квинтэссенции меня в уже остывшем теле?

Размышления уносят меня рекой вниз по течению. Звуки извне становятся четче и громче. Она все же следила за тем, кто следил за мной. Ночь еще не окончилась… Эти сутки, они чертовски длинны.

Я слышу, как по поверхности гроба начинают скрести… Не самый приятный звук. Он вселяет холодные ветра декабря прямо внутрь меня, и теперь я чувствую леденящий ужас.

– Живой? – девичий голос проникает под крышку.

– Да, – с трудом выдавливаю из себя.

– Отлично, значит, я не опоздала. Сейчас, подожди минуту.

Слышу треск дерева, металлический скрежет, мат. Она возится с оболочкой, в которую я спрятан.

– Как ты? – вновь с трудом выдавливаю из себя.

– Слышь, молчи там! Во-первых, у тебя обезвоживание, во-вторых, с тебя причитается, сечешь, дядя? – злобно ворчит она.

Решаю заткнуться в ответ на такую речь и лежать смирно.

– Толкай крышку! – кричит она.

Делаю так, как она сказала. Сверху на меня сыплется пыль и грязь. Мои глаза вгрызаются в ночь, в свет луны… Больно. Она стоит на краю ямы и смотри вниз на меня. Протягивает бутылку воды.

– Пей! – говорит она, и я начинают пить. – Эй! Тихо! Маленькими глотками!

Чувствую, как желудок наполняется водой… Слишком много жидкости сразу… Меня рвет водой.

– Я четверо суток палила за тем, как палят за твоей могилой. ЧЕТВЕРО СУТОК! Уже думала, что ты отошел из этого дерьмового мира! Прикинь!

– А я здесь…

– Да… И даже не особо воняешь. Короче, быстро вылезай, быстро закапываем место и валим отсюда. Жопой чую, сюда еще явится наблюдающий.

Молча соглашаюсь с ней и прилагаю все силы, чтобы выбраться из своей могилы. Мышцы уже успели атрофироваться… Тело само по себе согласилось с погребением, со смертью и начало умирать… Силы начали покидать каждую клеточку моего существа.

– Плохо! Очень плохо! Мне придется дергаться самостоятельно, – суетливо говорит она. – Короче, там… за сортиром, в деревьях,