Стеклянная клетка. Автоматизация и мы - Николас Дж. Карр

Зодчество – профессия изысканная. Она требует художественного чувства прекрасного в сочетании с ремесленническим вниманием к функциональным деталям и одновременно понимания финансовых, технических и других практических ограничений. «Архитектура находится на стыке искусства и антропологии, обществоведения и точных наук, техники и истории, – говорит итальянский архитектор Ренцо Пиано, проектировавший Центр Помпиду в Париже и главное здание The New York Times на Манхэттене. – Иногда она кренится в сторону гуманизма, а иногда – в сторону материализма» [30]. Работа зодчего связывает смелое воображение и трезвый расчет – два способа мышления, часто противоречащие друг другу и даже вступающие между собой в непримиримый конфликт. Так как большинство из нас проводит бо́льшую часть жизни в искусственных постройках, созданные людьми дома кажутся нам более естественной средой обитания, нежели дикая природа. Архитектура оказывает на нас глубокое, не всегда осознаваемое влияние. Хорошая – возвышает человека, а плохая или заурядная – унижает и обесценивает его жизнь. Даже такие, казалось бы, малозначительные детали, как размер и положение окон или устройство вентиляции, могут оказать большое воздействие на эстетику, функциональность и удобство дома, а также на настроение его обитателей. «Сначала мы придаем форму нашим домам, – заметил как-то Уинстон Черчилль, – а потом дома придают форму нам» [31].

Несмотря на то что порождаемые компьютерами планы зданий могут привести к подчинению человека, в целом такие программы все же делают работу градостроителей более эффективной. Системы автоматизированного проектирования ускоряют и упрощают подготовку проектной документации и облегчают пересылку планов строительства клиентам, инженерам, подрядчикам и правительственным чиновникам. Производители могут теперь пользоваться файлами систем автоматизированного проектирования для того, чтобы программировать своих роботов на изготовление нужных деталей, что позволяет быстро модифицировать производство в соответствии с техническими требованиями, а также экономить на вводе данных и контроле точности этого введения. Такие системы дают архитекторам полное представление о сложном проекте, позволяя одновременно видеть поэтажный план, фасады, материалы, а также расположение электропроводки, отопления, охлаждения и водопроводных труб. Эффекты внесенных изменений становятся видны сразу, что невозможно, если проект представляет собой огромную кипу бумажных чертежей. Пользуясь способностью компьютера мгновенно вводить в вычисления любые переменные и в любых количествах, архитектор может точно оценить устойчивость здания при различных внешних условиях. Все это помогает лучше удовлетворять требованиям строителей и общества в целом. Трехмерные компьютерные изображения и анимация оказались неоценимыми средствами, позволяющими реально увидеть интерьеры и фасады проектируемого здания. Клиенты могут совершить виртуальный обход или облет здания еще до начала строительства.

Помимо практических выгод, системы автоматизированного проектирования позволяют архитекторам и инженерам поэкспериментировать с новыми формами, конструкциями и материалами. Здания, существовавшие прежде только в воображении авторов, стало возможно построить, например «Музыкальный проект» Фрэнка Гери[21] или городской музей Сиэтла, выполненный в виде тающих на солнце восковых фигур. Их было бы невозможно построить без компьютеров. Несмотря на то что первоначально Гери сделал модель будущего здания из дерева и картона, ее сложные и текучие формы в реальности было бы немыслимо воплотить вручную. Дизайн потребовал мощной системы автоматизированного проектирования, созданной французской фирмой Dassault, разрабатывающей новые поколения самолетов. Эти системы могут отсканировать модель, перевести картинку в цифровую форму и выразить числами и формулами всю ее капризную сложность. Материалы для строительства оказались столь разнообразны, а их форма настолько сложна, что и этот процесс пришлось автоматизировать. Тысячи панелей, изготовленных из нержавеющей стали и алюминия, были выточены согласно чертежам, рассчитанным программой. Эти чертежи в цифровой форме вводились в автоматические, управляемые роботами станки.

Фрэнк Гери – современный архитектор, но его привычка создавать вручную первоначальные модели кажется многим архаичной. После того как молодые специалисты становятся виртуозами в работе с компьютерным проектированием и моделированием, программы автоматизированного проектирования превращаются из инструмента воплощения идей в план строительства, в инструмент создания самого дизайна. Технология параметрического проектирования, использующая алгоритмы для расчета формальных взаимоотношений между различными элементами дизайна, становится стержнем творческого процесса. Используя табличный способ представления программных скриптов, архитектор-программист вводит в компьютер последовательность математических правил (параметров), например отношение площади окон к площади пола или формулы искривленных поверхностей, а затем машина сама выдает готовый проект.

Параметрическое проектирование привело к созданию нового стиля в архитектуре, названного параметризмом. Он отвергает классическую архитектуру и вольно компонует вместе барочные и футуристические формы. Некоторые традиционалисты считают его безвкусной фантазией и разносят в пух и прах. Например, нью-йоркский архитектор Дино Маркантонио утверждает: «Продукция параметризма – это не более чем уродливые кляксы, которые любой человек может без усилий скомпоновать на компьютере» [32]. Более умеренная критика прозвучала из уст журналиста Пола Голдбергера, который написал в The New York Times: «…хотя завитки, изгибы и развороты цифрового дизайна и могут оказаться в какой-то степени привлекательными, они все же часто бывают связаны лишь со своей собственной, порожденной компьютером реальностью» [33]. В отличие от этих критиков, некоторые молодые специалисты считают параметризм вкупе с другими формами компьютерного дизайна определяющим течением современной архитектуры, ее движущей силой. В 2008 году, на Венецианском архитектурном бьеннале, директор влиятельной лондонской фирмы Zaha Hadid Патрик Шумахер обнародовал «Манифест параметризма», в котором провозгласил его величайшим из современных стилей после модернизма. «Благодаря компьютерам, – утверждает Шумахер, – строительные конструкции вскоре будут представлять собой расходящиеся волны, слоистые потоки и спиральные водовороты, напоминающие движущуюся жидкость. …Толпы зданий будут плыть по ландшафту в полной гармонии с динамическими толпами человеческих тел» [34].

Превратятся ли в явь эти гармоничные толпы или нет, неизвестно, но противоречивые оценки параметризма выдвинули на первый план поиски души в архитектуре, которые начались сразу после появления автоматизированного проектирования. С самого начала стремление освоить проектирующие программы омрачалось сомнениями и тревогой. Многие влиятельные архитекторы с мировым именем предупреждали, что избыточное увлечение компьютером сузит кругозор профессионалов, приведет к деградации их творческого таланта. Например, Ренцо Пиано, с одной стороны, признаёт, что ЭВМ стали неотъемлемой частью практической архитектуры, но, с другой – опасается, что это приведет к перепоручению людьми своей работы компьютерам. Несмотря на то что автоматизация позволяет архитектору очень быстро делать точные, выверенные трехмерные модели зданий, сама эта быстрота делает ненужным долгий и мучительный процесс поисков, в результате которых только и появляются самые вдохновенные проекты. Шарм, рождающийся, словно по мановению волшебной палочки, на экране модели, может оказаться соблазнительной иллюзией. «Понимаете, – говорит Пиано, – компьютеры становятся такими умными, что начинают напоминать механические пианино, на которых вы нажимаете одну клавишу, и инструмент дальше сам играет ча-ча-ча или румбу. Вы можете вообще не уметь играть, но будете чувствовать себя великим пианистом. То же самое происходит теперь в архитектуре. У вас возникает иллюзия, будто, нажав одну кнопку, вы сможете построить все что угодно. Но она требует мышления и в какой-то степени определенной медлительности. Для создания проекта нужно время. В компьютерах плохо то, что они все на свете делают очень быстро» [35]. Архитектор и критик Витольд Рыбчинский придерживается того же мнения. Воздавая должное технологическим прорывам, он тем не менее считает, что сумасшедшая производительность компьютеров имеет свою цену – мастер не столько думает, сколько тычет пальцами в клавиатуру» [36].