Феномен Александра Невского. Русь XIII века между Западом и Востоком - Вадим Долгов

О точном месте, где произошло сражение, ученые спорили очень долго. Грандиозное комплексное исследование этого вопроса было проведено в 60-х гг. XX в. в ходе экспедиций под руководством Г.Н. Караева. Окрестности озера исследовались археологами, этнографами, геодезистами, акватория озера была исследована гидрологами, а дно – водолазами. В результате была реконструирована схема событий, которая по сей день является самой аргументированной версией локализации битвы[163].

Вместе с тем говорить о месте с полной уверенностью нельзя и теперь. Даже битвы, произошедшие на земле, редко оставляют после себя заметные археологические следы. Особенно если это битвы средневековые. Во-первых, никто не оставлял оружие, сделанное из ценного тогда железа, валяться на поле боя. Что-то могло затеряться в траве, наконечник стрелы мог зарыться в рыхлый слой почвы, но в этом случае шансов сохраниться на протяжении столетий у него практически не было. Львиная доля имеющегося археологического материала: мечи, наконечники стрел и копий, ножи – происходит из памятников, сокрытых в толще земли: могильники, занесенные культурными напластованиями городища и селища, клады и пр. На поверхности земли металл съедается коррозией довольно быстро. Во-вторых, брошенные на поверхности земли тела людей и животных тоже довольно быстро «утилизируются» животными и микроорганизмами. Автор этих строк сам был свидетелем, как останки лося, убитого в лесу браконьерами, практически полностью исчезли за пару лет. Дикие звери находят применение всему: и мясу, и шкуре, и даже костям. В-третьих, если у участников битвы была возможность похоронить своих павших, то делалось это не на поле битвы. Изыскивалась возможность, уходя, взять с собой тела и похоронить их дома, чтобы близкие могли проститься и похоронить мужей и сыновей должным образом. Поэтому даже после маленькой деревушки в земле остается существенно больше следов, чем после грандиозной битвы.

В контексте обсуждения проблемы «что может остаться после битвы» нередко вспоминают шлем отца героя настоящей битвы Ярослава Всеволодича, который, как известно, был им утерян в после поражения в Липицкой битве. Однако в данном случае нужно принять во внимание, что шлем был найден в 1808 г. крестьянкой Ларионовой не прямо на месте битвы, а в двадцати верстах от него. Кроме того, внутри шлема лежала свернутая кольчуга. Если допустить падение шлема с головы князя вполне возможно, то предположение, что князю удалось в спешке выскользнуть и из собственной кольчуги, идет против всякого вероятия. То есть мы имеем дело не со случайной потерей, сделанной во время бегства. Сложить кольчугу внутрь шлема можно было только для того, чтобы припрятать их. То есть мы имеем дело не со случайно провалявшимися в зарослях орешника на протяжении шести столетий элементами вооружения, а с обнажившимся кладом. А это совсем другое дело.

Если земля крайне плохо сохраняет след битв, то вода делает это еще хуже. Дело даже не в окислении, а в том, что постоянное движение воды разносит и размывает следы гораздо интенсивнее, чем это происходит на твердой стабильной почве. Кроме того, если говорить о Чудском озере, дно его сильно заилено. Ил, постепенно уплотняясь, может значительно уменьшить глубину водоема, сокрыв древние донные отложения более поздними. Хотя этот же ил может сыграть и положительную роль, приготовив будущим исследователям приятные сюрпризы. По словам гидробиолога, доктора биологических наук, профессора В.Ф. Шуйского, «илам из Чудского озера деться некуда, площадь большая, притоков много, а вытекает только Нарва. Взвешенных веществ в воде очень много, и скорость седиментации (заиления) там большая, слои ила накопились с тех пор многометровые. Латы и оружие должны быть там (если они там действительно туда попали, конечно), но под толстенным слоем более поздних илов. Кстати, возможно, что даже и в более сохранном состоянии, чем можно предположить для такого срока: ведь, судя по всему, редоксклин (раздел верхней, кислородной и нижней, бескислородной зон) там в илах неглубоко, основная масса ила анаэробна, а уж там, где металлические артефакты, кислорода точно нет – дальше ржаветь не должно. Берег, правда, частично заболочен, но рН все же слабощелочная, а не кислая – что тоже хорошо против коррозии металла»[164]. То есть под глубоким слоем осадочных пород при использовании мощной техники можно обнаружить некие остатки былой битвы. Но их залегание, во-первых, должно быть очень глубоко под слоем осадочных пород. Во-вторых, может находиться с некоторым смещением относительно места битвы.

Дискуссия по поводу места битвы немало бы удивила новгородского летописца, если бы он имел возможность о ней узнать. Уж место-то он указал с самой максимальной точностью: «Поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронея камени». Вне всякого сомнения, средневековый новгородец без особого труда отыскал бы это место по указанным координатам. Почему же у современного читателя остаются вопросы? При прочтении летописного текста воображение рисует какую-то Узмень (речушку и деревушку) и возвышающуюся над берегом скалу, называемую Вороний Камень. Некоторые авторы смело идут за своим воображением, именно таким образом и указывая место битвы. Например, именно так и сделал видный советский спортсмен и писатель Самсон Вольфович Глязер, автор нескольких научно-популярных книжек про Ледовое побоище. Он писал: «Уже с ночи Александр выстроил свои полки возле урочища Узмень – небольшой речушки у отвесного берега Чудского озера, где самая большая скала носила название „Вороний Камень“»[165]. Этот пассаж вызвал ироничный комментарий Г.Н. Караева. Дело в том, что ни Узмени, ни Вороньего камня на современной карте Чудского озера нет.

Куда ж они подевались? Странно, что любители конспирологических теорий до сих пор не обратили внимания на этот факт. Однако, упреждая возникновение предположений о происках фальсификаторов истории, следует отметить, что топонимика – явление весьма изменчивое. Названия могут меняться на памяти одного поколения.

С Узменью дело обстоит довольно просто. В общем и целом понятно, что Узмень – это узкое место между Чудским и Псковским озерами, которое теперь именуется Теплым озером. Более того, на берегах этого узкого места на старых картах отмечен населенный пункт с названием Измень. Теперь этой Измени нет, а на ее месте располагается эстонский поселок Мехикорма. Но поселение было. Кроме того, топоним Узмень встречается в русской топонимике довольно часто. Причем практически всегда деревни с таким названием располагаются у узких мест, проливов между двумя крупными водоемами. Ближайшая такая Узмень – деревня Узмень Куньинского района Псковской области. Она стоит на узком проливе между двумя большими озерами: Жижицком и озером Жакто. Есть деревня Узмень Боровичского района Новгородской области. Она располагается на берегу озера Пирос, на узком проливе, который отделяет основную акваторию озера от весьма объемного залива. Похожим образом расположена Узмень Фировского района Тверской области. Там узкое место располагается между безымянным плесом на реке Шлине и озером Глыби.