Самая темная дорога - Гай Гэвриэл Кей

— Дженнифер, ждите здесь. Мы спустимся вниз и все узнаем. Заприте за нами дверь и откроете только на голос одного из нас. — Произнося эти слова, он вынул свой короткий меч из ножен и повернулся к Флидису: — Сколько осталось до появления Галадана?

Андаин послал вопрос лесу и получил ответ.

— Полчаса, возможно, меньше. Он бежит очень быстро, в обличье волка.

— Ты мне поможешь? — напрямую спросил его Брендель.

Это, конечно, был вопрос. Полубогов редко волновали дела смертных, и еще реже они в них вмешивались. Но у Флидиса тут был свой интерес, самый давний, самый глубоко спрятанный, поэтому он ответил, чтобы выиграть время:

— Я спущусь с тобой вниз. Я обещал лесу посмотреть, кто это такой.

Брендель увидел, что Дженнифер снова сильно побледнела, но ее руки не дрожали, а голова оставалась высоко поднятой, и он еще раз был потрясен ее несгибаемым мужеством. Она сказала:

— Я пойду вниз. Тот, кто пришел, сделал это из-за меня; возможно, это друг.

— А может, и нет, — мрачно ответил Брендель.

— Тогда в этой комнате мне грозит не меньшая опасность, — спокойно ответила она и остановилась на площадке винтовой лестницы, пропуская его вперед. Он еще секунду поколебался, потом его глаза стали зелеными, точно такого же цвета, как у нее. Он взял ее руку и поднес к своему лбу, а потом к губам, повернулся и начал спускаться по каменным ступенькам быстрым и легким шагом, с обнаженным мечом в руке. Она последовала за ним, а за ней шел Флидис, лихорадочно просчитывая в уме варианты, весь в огне от разнообразных предположений и открывающихся возможностей и от стараний скрыть возбуждение.

Они увидела Дариена, стоящего у реки, как только вышли на берег.

Ветер доносил обжигающие кожу водяные брызги морской воды, а небо потемнело за те секунды, пока они спускались вниз. Теперь оно стало пурпурным, пронизанным полосами красного, а над морем, над вздымающимися волнами, гремели раскаты грома.

Но все это прошло мимо сознания Бренделя, который сразу же узнал пришельца. Он быстро обернулся, чтобы как-то предупредить Дженнифер и дать ей время подготовиться. Но по выражению ее лица понял, что она не нуждается в предупреждении. Она уже знала, кто этот мальчик, стоящий перед ними. Он посмотрел в ее лицо, мокрое от океанских брызг, и отступил в сторону, а она пошла вперед, к реке, где стоял Дариен.

Сзади подошел Флидис, капли сверкали на его лысине, а на лице застыло выражение жадного любопытства. Брендель вспомнил о мече в своей руке и молча вложил его в ножны. А потом они с андаином смотрели как мать и сын встретились впервые с той ночи, когда родился Дариен.

Мозг Бренделя захлестнуло оглушительное сознание того, как много сейчас положено на чашу весов. Он никогда не забывал тот день у Древа Жизни и слова Кернана: «Почему ему позволили остаться в живых?» Он думал об этом, думал о Пуйле, находящемся где-то далеко в море, и ни на мгновение не забывал о сыне Кернана, приближающемся к ним сейчас так же быстро, как надвигающийся шторм, но гораздо более опасном.

Он опустил взгляд на стоящего рядом андаина, он не доверял горящему, любопытному взгляду Флидиса. Но что он мог сделать, в конце концов? Он мог стоять рядом и быть начеку; мог умереть, защищая Дженнифер, если дойдет до этого; мог наблюдать.

И он увидел, как Дариен осторожно двинулся вперед, прочь от берега реки. Когда мальчик подошел ближе, Брендель увидел на его голове корону, в центр которой был вставлен темный камень, и глубоко в его памяти раздался звон, похожий на звон хрусталя о хрусталь, предостережение собственных воспоминаний. Он потянулся к ним, но в этот момент увидел, как мальчик протянул матери кинжал в ножнах, и, когда Дариен заговорил, воспоминания Бренделя унеслись под напором событий настоящего.

— Ты… ты возьмешь подарок? — услышал он. Ему казалось, что мальчик готов в любую секунду убежать, от малейшего вздоха, от падения листа. Он застыл неподвижно и, не веря своим ушам, услышал ответ Дженнифер.

— Разве он твой, чтобы его дарить? — В ее голосе звучал леденящий холод и сталь. Жесткий, холодный, звучный ее голос кинжалом рассек ветер, острый, как тот клинок, который предлагал ей сын.

Сбитый с толку, не готовый к этому, Дариен отшатнулся назад. Кинжал выпал из его пальцев. Душа Бренделя болела за него, за них обоих, но он хранил молчание, хотя все его существо кричало, умоляя Дженнифер быть осторожной, быть доброй, сделать все, что она обязана сделать, чтобы удержать мальчика подле себя.

За его спиной раздался какой-то шум. Он быстро оглянулся, рука его скользнула к мечу. На опушке леса к востоку от Анор Лизен стояла Ясновидящая Бреннина, ветер развевал ее седые волосы, и они падали ей на глаза. Через мгновение его изумленный взор разглядел Верховную жрицу, а потом красавицу Шарру из Катала, и загадка одновременно прояснилась и стала еще непонятнее. Должно быть, они явились из Храма, воспользовавшись магией Джаэль. Но почему? Что происходит?

Флидис тоже заметил их появление, а Дженнифер и Дариен нет, они были слишком сосредоточены друг на друге. Брендель снова повернулся к ним. Дженнифер стояла к нему спиной, и он не видел ее лица, но спина у нее была прямой, а голова надменно поднята, пока она говорила с сыном.

Он казался маленьким и хрупким, стоя на свирепом ветру.

— Я думал, он может… порадовать тебя. Я его взял. Я думал…

Это произойдет сейчас, подумал Брендель. Ведь сейчас она, конечно, облегчит ему путь?

— Он меня не радует, — ответила Дженнифер. — Почему я должна радоваться клинку, который тебе не принадлежит?

Брендель сжал кулаки. Казалось, сердце его тоже сжимает чей-то кулак. «Ох, осторожнее, — думал он. — О, пожалуйста, будь осторожна».

— Что ты здесь делаешь? — услышал он голос матери Дариена.

Голова мальчика дернулась, будто она дала ему пощечину.

— Я… она мне сказала. Та, с седыми волосами. Она сказала, что ты… — Он осекся. Если он и сказал что-то еще, то его слова унесло порывом ветра.

— Она сказала, что я здесь, — холодно ответила его мать, очень четко и ясно. — Очень хорошо. Она была права, конечно. Ну, и что с того? Чего ты хочешь, Дариен? Ты уже больше не маленький мальчик, ты сам это для себя устроил. Ты хочешь, чтобы я обращалась с тобой, как с маленьким?

Конечно, хочет, так и подмывало крикнуть Бренделя. Разве она не понимает? Неужели ей так трудно понять?

Дариен выпрямился. Его руки рванулись вперед, почти сами по себе. Он откинул назад голову, и Бренделю показалось, что он увидел вспышку. Потом мальчик крикнул, из самой глубины души:

— Разве я тебе не нужен?

Из его вытянутых рук вылетели две молнии и пронеслись слева и справа от его матери. Одна полетела в бухту и ударила в лодочку, привязанную к пристани, и разнесла ее в щепки. Другая с шипением пронеслась мимо лица его матери и превратила в факел дерево на опушке леса.