Последний расчет - Хьелль Ола Даль

– Мне трудно себе представить, чтобы кто-то хотел свести с ней счеты.

– А ваша жена?

– Аннабет? Что она может иметь против Катрине?

– Возможно, она ревновала.

Герхардсен наклонил голову:

– Да… но… ревновала не в том смысле.

– А в каком?

– Слушайте! – Герхардсен устало вздохнул и поднял ладони, словно пытаясь всех утихомирить. – Слушайте! – повторил он. – Я вынужден был поведать Аннабет о своих отношениях с Катрине. Другого выхода у меня не оставалось. Когда Катрине начала курс лечения, я понимал, что рано или поздно она расскажет обо мне кому-нибудь из сотрудников центра. Мне нужно было ее упредить, и я открылся… не всем, конечно, но Аннабет. Я не мог себе позволить бояться и ждать…

– В каких выражениях вы признались жене?

– Не помню.

– Это было давно?

– Да… довольно давно. Я все ей рассказал, когда стало ясно, что Катрине больше не сбежит из «Винтерхагена», пройдет весь курс до конца.

– Значит, с тех пор, как вы все рассказали Аннабет, прошло уже несколько лет?

– Да.

– И ваша жена несколько лет лечила Катрине, зная, что она оказывала вам секс-услуги?

– Да, – устало ответил Герхардсен.

Гунарстранна и Фрёлик переглянулись. Фрёлик откашлялся и поднял брови, подавая знак боссу. Тот кивнул в ответ.

– Как вы считаете, ваше признание повлияло на их отношения? – осторожно спросил Фрёлик.

– Аннабет – профессионал в высшем смысле слова, – ответил Герхардсен. – Мое признание никак не могло повлиять на ее отношения с пациентами… хотя, конечно, в нашей семейной жизни наметился некоторый кризис.

– Какого рода отношения связывали вашу жену и Катрине? Можно ли назвать их теплыми, доверительными?

– Нет, но, по-моему, я тут ни при чем. С тех пор как я все рассказал Аннабет, много воды утекло. Отношения между Катрине и Аннабет нельзя было назвать теплыми, но, по-моему, тут дело в личных симпатиях и антипатиях.

– Но вы только что сказали, что ваше признание вызвало кризис в семейных отношениях.

– Да, но это касается нас с Аннабет.

– И тем не менее причиной кризиса стала Катрине. Было бы странно, если бы ваша жена не продемонстрировала свое отношение к тому, что она узнала.

– Возможно, вам это покажется странным, но я не считаю, что она держала камень за пазухой по отношению к Катрине.

– Вы на «ты» со всеми пациентами «Винтерхагена»? – вмешался Фрёлик.

– Что вы, нет!

– А почему же с Катрине вы были на «ты»?

– Она провела в нашем центре несколько лет. И добилась успеха. Излечилась от зависимости. Конечно, мы считали ее близким человеком.

– Тем не менее, что позволило вам обращаться к ней на «ты»?

Герхардсен вздохнул:

– Для меня она была особенной пациенткой.

– Значит, вы домогались ее в те годы, что она провела в центре?

– Нет! – раздраженно воскликнул Герхардсен. – Но эта девушка заслужила наше доверие. Я читал отчеты, беседовал с ней…

– Не учитывая, что в прошлом вы были ее клиентом? – вмешался Гунарстранна.

– Да. Сколько еще раз вы будете донимать меня подобными вопросами?

– До тех пор, пока не выясним нечто важное, что может нам пригодиться. – Гунарстранна извлек жвачку, поморщился, глядя на нее, и бросил в мусорную корзину рядом с правой ногой Герхардсена. – В субботу ваша жена могла покинуть гостей?

Герхардсен долго молча смотрел на него в упор.

– Отвечайте на вопрос!

– Надолго?

– На час.

– Сильно сомневаюсь.

– Почему?

– Потому что гости сразу же заметили бы ее отсутствие. Аннабет любит гостей. Ей приятно быть в центре внимания, и именно она рассылала приглашения. Немыслимо представить, чтобы она ушла, пока в доме еще были гости.

– А другие приглашенные отсутствовали какое-то время?

Герхардсен не спешил с ответом.

– Возможно, – сказал он наконец. – Но кто?.. – Он покачал головой. – Вам придется спросить у Аннабет. Повторяю, меня там не было несколько часов.

– Кто-нибудь еще из гостей имел зуб на Катрине?

– Я таких не знаю.

– Теперь вы сами себе противоречите, – с улыбкой заметил Гунарстранна.

– Ничего подобного!

– Вы только что заявили, что Катрине ссорилась со своим бойфрендом.

– Но я вовсе не думаю, что он убил ее. Что вы, он вполне добропорядочный молодой человек…

– Из-за чего они ссорились?

– Понятия не имею.

– Значит, вы не заметили, что они ссорились, спорили?

– Нет, но… они не просто молчали. Между ними воцарилась такая атмосфера…

– Вы говорили, что они ссорились.

– Беру свои слова назад.

– Вам не приходило в голову, что они могли поссориться из-за вас? – спросил Гунарстранна.

– Из-за меня?

– Незадолго до того вы к ней приставали, распускали руки… Может, он ревновал?

– Он не сумел бы скрыть от меня свои чувства, когда мы ехали в город на такси. А он вел себя очень дружелюбно. Мы все веселились, смеялись.

– Возможно, он выместил свой гнев на Катрине, – заметил Фрёлик. – Такое вам в голову не приходило?

Герхардсен надул щеки, шумно выдохнул и закрыл глаза. На лбу у него выступила испарина.

– Нет, – ответил он, не открывая глаз. – Такое мне в голову не приходило. Сколько можно?

Фрёлик вопросительно глянул на Гунарстранну; тот отмахнулся.

– Пожалуй, на сегодня все, – сказал Фрёлик. – Но мы свяжемся с вами, чтобы прояснить некоторые места в ваших показаниях.

– Вот сюрприз-то! – буркнул Герхардсен, вставая.

После того как Герхардсен ушел, Гунарстранна и Фрёлик долго сидели и смотрели на стены. Гунарстранна достал коробок спичек и пытался сделать из спички зубочистку.

– Вот гад!

– Да, столько дерьма лопатой не разгребешь, – ответил Гунарстранна, сунув спичку между зубами. – Что такое «Гео-Инвест»?

– Офшорная компания, – ответил Фрёлик. – Что-то связанное с арбитражем… в общем, без специального образования не разберешься.

– У нас на вечер допросы запланированы?

– Эйдесен, ее бойфренд. – Фрёлик пролистал чистые страницы блокнота. – Что ты думаешь? Мог ли ее убить Герхардсен или его жена?

Гунарстранна пожал плечами.