Я (не) буду твоей - Инна Инфинити

— Мы с Витей слишком разные.

— Мы с Димой тоже, — смеется. — Противоположности всегда притягиваются.

Надо остановить этот неуместный диалог. Однако слова Сони, как бальзам на душу. Я не могу быть вместе с Витей, но мне приятно думать, что мы могли бы быть парой. Чисто теоретически.

Мы увлекаемся разговором, в котором Соня немного рассказывает о себе. Оказывается, с Димой они официально не женаты и воссоединились совсем недавно. В ближайшее время она планирует переехать к нему с ребенком. Родила Соня рано: в восемнадцать лет. Они с Димой были одноклассниками.

— Дима написал, что уже едут обратно, — бросает взгляд на экран.

Мы выходим из дома, чтобы встретить машину. Когда Мустанг выезжает из-за поворота, у Сони будто гора с плеч падает. Нет, это все-таки перебор. Нельзя так себя накручивать. В конце концов, можно умереть и от того, что сосулька на голову упала. Моя мама вообще погибла в автокатастрофе. Я была в той же аварии на заднем сиденье в детском кресле, поэтому выжила. Но у меня же нет страха перед машинами.

— Мама, мне дали порулить! — Владик выскакивает из автомобиля и несётся к Соне. Она подхватывает ребенка на руки и прижимает к себе. — Это так классно! Почти как с компьютером!

Глаза мальчика и вправду горят таким восторгом, что даже я непроизвольно улыбаюсь и чувствую приятное тепло на душе. Все-таки дети — это маленькое чудо.

— Сонь, ты чего? — к ней подходит Дима.

— Я за вас переживала.

— Мы же просто проехали круг на машине.

— Это не обычная машина, а гоночная.

— Но мы же не на гонку поехали.

— Я все равно за вас переживала.

Соня теперь не только Влада к себе прижимает, а еще и Диму. Они такие милые втроем в обнимку. Невозможно ими не любоваться. Так любят друг друга. И такой у них чудесный мальчуган.

Будет ли у меня такая же семья с Маратом? Он будет так же любить нашего ребенка, как Дима любит Влада?

От этих риторических вопросов неприятно ноет под ложечкой. Лучше не думать.

Витя становится рядом со мной и тоже смотрит на друзей с умилением.

— Что бы ты сказала, если бы увидела, как мы с Димоном прыгаем с парашютами, — произносит Смолов со смехом.

— Что??? — Соня резко к нам оборачивается и округляет глаза, как пятирублевые монеты.

— Я раньше работал инструктором по парашютному спорту, — поясняет Витя. — Дима приезжал ко мне прыгать.

Пока Соня стремительно бледнеет, я набрасываюсь на Витю:

— Ты был инструктором парашютного спорта и молчишь???

Обалдеть! Как Смолов посмел скрывать от меня сей факт своей биографии??? Я же всегда тайно мечтала, но не решалась…

— Был, но уже не занимаюсь этим,— поясняет. — Увлёкся машинами. А что?

— Витя, как ты мог скрывать такое от меня! Я же мечтаю прыгнуть с парашютом!

— Да?

— Да! — визжу в диком восторге. — Я хочу прыгнуть!

Витя глядит на меня в смятении. Ему явно не нравится моя идея. По фиг! Сама не понимаю, что со мной происходит, еще вчера я испугалась автогонок, а сегодня рвусь прыгать с парашютом. Просто я не боюсь высоты, люблю летать на самолетах и мне всегда казалось, что прыгнуть с парашютом — это значит принадлежать самому себе. Лететь, парить, наслаждаться небом, рассматривать землю — это ли не есть настоящая свобода?

— Это опасно, — отрезает Смолов.

— Но ты же работал инструктором! — не унимаюсь. Тело охватывает дрожь предвкушения, меня потряхивает.

— Я осознавал риск.

— Витя!

— Даша, нет.

Ах так? Ну и ладно. Пожимаю плечами.

— Тогда прыгну без тебя. Полно мест, где можно это сделать. И почему я раньше не прыгнула? — задаю риторический вопрос.

Действительно, почему? Кто мне мешал? Да хоть сейчас можно.

— Черт, Даша! — Витя заводится. — С ума сошла?

— А что такого? Люди прыгают, и ничего.

— Ладно, — соглашается через силу. — Но прыгать будешь со мной! Я привяжу тебя к себе миллионом ремней!

Взвизгнув от радости, бросаюсь Вите на шею. Не очень контролирую себя в этот момент. Обнимаю Смолова.

— Витя, ты самый лучший друг! — восклицаю в сердцах.

И чувствую всем телом, как Смолов каменеет.

По приезде домой меня неожиданно ожидает сюрприз: большая корзина алых роз от Марата. С ней записка:

«Ужасно сожалею, что все еще не рядом с тобой».

Это выбивает у меня почву из-под ног. Плюхаюсь на диван в гостином зале и задумчиво кручу в руках карточку. Розы благоухают на всю сорокаметровую комнату, однако мне запах кажется отнюдь не приятным, а скорее тошнотворным.

Раньше Марат присылал мне цветы только на день рождения и восьмое марта. Когда приезжал в Москву, и мы ходили на свидания, тоже дарил букеты. А просто так без повода, да еще и с такой запиской, — впервые.

Что бы это значило? Могла ли у него вдруг проснуться настоящая любовь ко мне? Или это банальное чувство вины?

Решаю не гадать на кофейной гуще, а задать вопрос напрямую. Понятия не имею, который сейчас час в Аргентине и там ли до сих пор Марат, но все равно звоню. Где-то после пятого гудка слышу на том конце провода не то сонный, не то уставший голос:

— Алло.

— Привет, Марат. Не разбудила?

— Нет.

— Я получила твои цветы.

— Только что?

Немного не понимаю вопрос.

— Эм, да.

— Мне пришло сообщение, что букет доставили вчера вечером. Почему ты увидела его только сейчас?

Марат задаёт вопрос с нажимом и даже легкой претензией. Немного теряюсь, думая, что ответить.

— Меня не было дома, — честно говорю.

— А где ты была?

— Моя подруга Полина, если помнишь, я рассказывала тебе про нее, пригласила меня на автогонки. Ее молодой человек — гонщик, и выступал там. Я согласилась. А потом поехала к Полине с ночевкой.

Вот тут уже говорить правду не могу. Полуправда сойдёт.

— Понятно, — отвечает, помедлив. Мне не нравится интонация Марата. Он как будто недоволен.

— Ты все еще в Аргентине? — перевожу тему.

— Да.

— Как там дела? С клиентами, я имею ввиду.

— Плохо.

Всего одно слово.

— Не расскажешь подробнее?

— Оно тебе интересно?

Вопрос Марата загоняет в тупик. Не то чтобы я умираю от любопытства, но да, мне интересно, как там дела. В конце концов, это ведь и мои заводы тоже. Ну как мои. Моего отчима и моего будущего мужа. Можно же считать, что и мои тоже? Хоть мне и не позволено на них работать.