Крушение - К. Л. Тейлор

Он повернулся, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Но тогда мы не были помолвлены, Сью.

– Так вот из-за чего весь сыр-бор? Из-за того, что мы теперь помолвлены, да? – Я реально испугалась. – Я не очень тебя понимаю.

– Наша с тобой помолвка все меняет. – Джеймс сел, прислонившись спиной к стене. – Ты будешь моей женой, и я просто не могу справиться с мыслью, что у тебя было так много мужчин.

– Но у меня их было немного. У меня вообще…

– Пятнадцать, – сказал Джеймс и весь как-то съежился. И зачем я так разоткровенничалась с ним на нашем втором свидании? ЗАЧЕМ?!

– У меня было трое. Четверо – с тобой – сказал Джеймс, между делом загибая пальцы, а я старалась не смотреть, чтобы не ужасаться еще больше. На нашем втором свидании он сказал, что переспал с двадцатью женщинами, и преподнес себя каким-то сексуальным суперменом. – Я тебе рассказывал о том, как у меня было в первый раз?

Я покачала головой. Мы многое обсудили той ночью, включая эпизод, когда я рассталась с девственностью, но вот Джеймс тогда не сказал о своем первом разе ничего.

– Мне было двадцать четыре, – начал он, – двадцать четыре. Кто сегодня ждет так долго? Но я ждал. Я не религиозен, ты знаешь, но я верил в то, что девственность – это что-то ценное, что я должен ее сохранить хотя бы в душе. Я хотел отдать ее той женщине, с которой соберусь провести остаток жизни. И мне казалось, что где-то меня обязательно ждет такая вот женщина, готовая мою девственность принять как дар, и это только вопрос времени, когда мы найдем друг друга.

– Что ж, мило.

– Мило? – Джеймс послал мне леденящий душу взгляд. – Или на самом деле ты хотела сказать, глупо и пафосно? Наивные соображения слишком романтического ума?

– Нет, даже близко не имела в виду такого.

– Но вот ты потерять свою девственность не боялась, так ведь? Ты свою ягодку отдала первому попавшемуся пачкуну, как последняя шлюха, да?

Я почувствовала, что меня больно задели, но промолчала. В итоге Джеймс перестал яриться и заговорил более спокойно и взвешенно.

– Итак, я ждал, – продолжил он. – Ждал женщину, которая берегла бы себя для меня точно так же, как я берег себя для нее. Шло время, и каждый раз, когда я думал, что нашел ее, она оказывалась грязной потаскушкой, точно такой же, как остальные. И знаешь, что я сделал? – Он дотянулся до меня и схватил больно за запястье, склоняя к себе так, что наши лица оказались на расстоянии миллиметра друг от друга. – Знаешь, что я сделал, когда в конце концов принял тот факт, что нет на свете никакого предназначения друг другу и родства душ? Когда мир, казалось, хохотал надо мной? Я пошел и переспал с проституткой! – Джеймс расхохотался, забрызгав меня слюной. – Да, с настоящей дрянью. И чего стоит эта девственность, если ее можно легко вот так вот отдать проститутке?

Я ничего не говорила в ответ. Джеймс пугал меня, то, как он на меня смотрел, то, как его пальцы железной хваткой сжимали мое запястье, то, как его горячее дыхание с оттенком пива будоражило мои ноздри… никогда раньше не видела его таким злым, ни разу он так не набрасывался на меня – с ненавистью и негодованием. Я хотела как-то все замять, поладить с ним, извиниться, наконец, перед ним, пожалеть его… но я не смогла сказать ни слова, просто прикусила себе щеку изнутри, чтобы не заплакать.

– Я никогда не думал, что влюблюсь в тебя, – Джеймс перешел на шепот, – я думал, ты так, хорошо проведем время и все, но… – он приблизился и провел указательным пальцем по линии моих губ, – но в тебе гораздо больше, чем нечистое прошлое. У тебя красивая душа, Сьюзи. Такую душу я не мыслил найти на земле, но ты вошла в мою жизнь как ангел, и теперь, когда я тебя все же обрел, я тебя ни за что не отпущу, никогда. Ты для меня все. Ты весь мой мир… – На глазах у него стояли слезы, он взял меня за руку и погладил палец, на котором теперь красовалось кольцо. – Вот почему я отдал тебе кольцо моей бабушки, у меня ничего дороже его просто нет…

Я было открыла рот, чтобы ответить, но он покачал головой, мешая мне.

– Помолчи, просто послушай меня. Я борюсь с самим собой, – продолжал он, – я так тебя люблю и пытаюсь, изо всех сил пытаюсь, мыслить широко, но то, с чем я борюсь, – это твое прошлое, Сьюзи. Я ненавижу других мужчин, которые трахали тебя, они ведь не осознавали, какой бриллиант держат в руках. Я хочу убить их всех, одного за другим, пока не очищу таким образом все твое прошлое и останусь только я один, здесь и сейчас.

Должно быть, я как-то пошевелилась, издала какой-то звук, потому что он тут же добавил:

– Пойми, я говорю образно, я бы никогда никому не причинил вреда. Ты же знаешь, я и мухи не обижу, Сьюзи-Сью? Никогда.

Атмосфера в комнате накалилась, казалось, добела, в ней витало столько разных эмоций, что было трудно дышать. Мне хотелось разорвать объятия, открыть окно и вдохнуть побольше прохладного ночного воздуха.

– Мы обручены, – продолжал он. – Это значит, что у нас теперь друг перед другом есть обязательства, это новое начало наших отношений. Давай прошлое просто выметем из нашей жизни, Сьюзи, и начнем все заново. Слишком… – он перевел взгляд с меня на кровать, потом опять на меня. – Это будет уже слишком, если я попрошу купить новую кровать?

Я покачала головой. Если считать, что мы практически женаты, это предложение выглядело вполне себе резонно. Новая жизнь вместе, новая кровать, новый смысл во всем.

– Вы абсолютно точно уверены, что этот человек входил в ваш дом?

Я абсолютно уверена лишь в том, что полицейский думает, будто я вру. А я вру.

– Да, – говорю я, – я сидела в саду, читала книгу, когда он перескочил через забор, пробежал по газону и шмелем влетел в дверь.

Офицер уточняет, куда именно шмелем влетел незнакомец, я показываю направление рукой, – показываю на шестифутовую бирючину, которая отделяет нашу входную дверь от соседской, – а он приподнимается на цыпочках, чтобы лучше рассмотреть. Потом проводит рукой по кустам и возвращается к тому месту, где мы стояли.

– Но там никаких признаков, кусты не помяты, – смотрит на меня долгим взглядом, – вероятно, должны были быть сломанные ветки, если кто-то взрослый решил перепрыгнуть вот так вот.

Я пожимаю плечами.

– А он был хоть и взрослый, но небольшого роста и крайне атлетического телосложения, спортивный такой.

– Так он что, перелетел через куст, как гимнаст, даже не задев его? – Офицер от удивления приподнимает бровь. – Ничего себе атлет! Да он циркач.

Я скрещиваю руки на груди, потом снова опускаю их свободно висеть вдоль тела.

– Ну, скажем так, я точно не видела, чтобы незнакомец именно прыгал. Я что-то услышала и оторвалась от чтения, чтобы посмотреть, и увидела, как он со всех ног несется по газону к дому.