Холодная - Инна Инфинити

Это приятно. Но бОльших чувств я не испытываю. Я запрокидываю назад голову и лениво улыбаюсь.

— Кузнецов, мне щекотно…

Егор поворачивает меня к себе лицом и накрывает мои губы. Он целует меня настойчиво, страстно. Его язык тут же находит мой. Мне нравится. Егор умеет это делать. До меня, кажется, он встречался с тремя девушками. Одна из них была старше на несколько лет, и, как говорит Егор, многому его научила. Я, наверное, должна ревновать, вот только почему-то совсем не испытываю это чувство. Бывают же не ревнивые люди. Я, видимо, из них.

Чего не скажешь о Егоре. Он жуткий собственник. Не дай Бог на меня кто-то посмотрит. Он постоянно проверяет, не добавился ли ко мне в друзья в ВК или не подписался ли на меня в Инстаграме какой-нибудь новый парень, смотрит, кто лайкает мои фотографии, читает все комментарии к фото. И лучше бы там не быть лицам мужского пола. Он будет выедать мне мозг очень долго. Кто такой, где познакомилась, почему приняла его в друзья, почему он меня лайкает…

С одной стороны, мне приятно. Он правда меня любит. Я это чувствую всеми фибрами своей души. Но, с другой стороны, меня это душит. Это одержимая любовь, от которой не продохнуть. А иногда мне так хочется отдохнуть от Егора. Хоть пару дней. Но это невозможно, потому что мы учимся в одном классе и живем по соседству.

Я даже к Вике уже с ночевкой поехать не могу, потому что он увязывается со мной. К слову, о Вике. От нее я устала еще больше, чем от Егора. Если последний в моей жизни всего полгода, то Степанова — сколько себя помню. А после трагедии с мамой мне еще приходится о ней заботиться, как о младшей сестре. Я люблю ее по-сестрински, но я так устала. Она совсем не взрослеет. Или не хочет. Часто говорит глупости, ведет себя, как ребенок. В какой-то момент я поняла, что мне с Викой просто больше не о чем разговаривать кроме шмоток и косметики. Я давно ее переросла. Но самое ужасное, что я не могу от нее отказаться. Не могу просто захлопнуть дверь перед ее лицом.

Я устала от них обоих. Просто до ужаса устала. Моя единственная отдушина среди этих двух скал — Егора и Вики, — зажавших меня в тиски, — компания отца. Вот где я отдыхаю душой и телом. Чертежи новых проектов, переговоры с партнерами, торг за землю с властями, реклама и привлечение новых клиентов… Я по-настоящему кайфую от всего этого.

Обожаю, когда отец берет меня с собой на деловые приемы и представляет, как свою единственную наследницу. Егору, правда, снесло крышу, когда он узнал, что я хожу на вечерние мероприятия, на которых принято целовать девушке руку и приглашать ее на танец. И даже тот факт, что я там с отцом, его не успокоил. Но мне плевать. Я обожаю и эту неформальную часть папиного бизнеса. Моего будущего бизнеса.

Мне нравится, что папа доверяет мне все больше и больше, посвящает в разные тонкости и учит новым приемам, которые сам же и выработал за все эти годы.

— Когда ты займешь мое место, — сказал мне однажды отец, — тебе придется намного сложнее, чем мне. Потому что ты девушка. Вдобавок очень красивая. Это будет твоим как минусом, так и плюсом. Минус в том, что солидные мужчины в костюмах — а строительным бизнесом занимаются именно они — не будут воспринимать тебя всерьез. И именно в этом же заключается и главный плюс: ты сможешь действовать исподтишка.

— Я не хочу, чтобы меня не воспринимали серьезно только потому, что я девушка. — Меня задели слова отца. За мои недолгие 16 лет мне еще никогда не приходилось сталкиваться с сексизмом. — Что мне нужно делать, чтобы меня считали равной?

— Очень много учиться и быть умнее, хитрее, расчетливее их всех. Только тогда ты сможешь обитать с акулами бизнеса в одном бассейне. Помни, Кристина: если ты хочешь победить врага, ты должна выйти за пределы его понимания. А женщине нужно быть в два раза лучше мужчины, чтобы он принял ее за равную. И еще, дочь. Женщине в мужском бизнесе лучше быть холодной. Надеваешь на лицо маску безразличия и вперед. Никто не должен видеть твоей слабости. Дома за закрытыми дверями поплачешь, если сильно захочется.

Ну, последнее для меня не сложно. Я не испытываю по-настоящему теплых чувств, наверное, ни к кому кроме папы и семейной компании. Вика и Егор мне дороги, но по-другому. Перед первой я, скорее, испытываю чувство долга, а второй… с ним просто комфортно и удобно. Когда он не начинает душить меня своей любовью.

Егор хороший собеседник, друг, помощник. Ему можно многое рассказать, и он поймет, даст совет. Когда он узнал про психическое состояние Вики, его это не оттолкнуло ни от меня, ни от нее. Кузнецов в целом просто хороший человек. Добрый, отзывчивый. Про таких говорят «Рубаха парень». Именно поэтому у него в школе полно друзей, а на каждой вечеринке его просят сыграть на гитаре. По-человечески он мне нравится, и я не жалею, что выбрала именно его.

Но… Все же я так устала от них двоих. Сбежать бы подальше и долго-долго не возвращаться.

Именно так я решила поступать в бизнес-школу Гарварда. Одним выстрелом трех зайцев. Получу лучшее бизнес-образование в мире, чтобы ни у одного мужчины-конкурента даже не возникло мысли о том, что я могу быть глупее, и наконец-то дипломатично избавлюсь от Егора и Вики. Никого не бросила, но от всех уехала.

Чисто теоретически Егор может увязаться за мной. Вот только я уверена, что в Гарвард он не поступит. Он не плохо учится, свободно говорит по-английски, но он не работал несколько лет на портфолио, как я.

У папы теперь есть Елена, так что один он не останется. Миловидная женщина. Мне нравится, что она не набивается ко мне в подружки и не пытается стать мне мамой. Минимум общения во время завтрака или ужина. Я не знаю о ней больше того, что год назад рассказал отец. Но мне и не интересно. Иногда она невзначай говорит что-то о своем сыне, но я слушаю в пол-уха. Елена для меня абсолютно чужой человек, к которому я просто испытываю легкое чувство благодарности за то, что она составляет папе компанию, когда я не могу. Не более.

Но этим апрельским днем мой привычный мир снова пошатнулся. Через пару часов Егор ушел к себе, а папа с Еленой вернулись домой пораньше, поэтому мы смогли поужинать втроем.

— Дочь, у нас для тебя новость, — начал аккуратно папа.

Когда отец так говорит, это означает, что новость для меня будет плохой. На секунду от пришедшей в голову мысли мне стало плохо: Господи, неужели они с Еленой решили родить ребенка и сейчас объявят мне о ее беременности???

Спокойно, Кристина, спокойно. Вспомни папины уроки. Никогда не показывай своих настоящих эмоций. Никто не должен знать, о чем ты на самом деле думаешь.

— Да, папа? Какая? — Я говорю, как можно спокойнее.

Мы с отцом встречаемся взглядами. Я знаю, он понял, что на мне сейчас маска. Ведь именно он научил меня ее надевать. Я могу обмануть кого угодно, но не родного отца.

— Мы решили, что сын Елены переедет к нам.

Один камень с души упал, но следом появился новый. Я снова смотрю в глаза отцу и вижу, что он для себя все твердо решил. Иначе не стал бы ставить меня перед фактом в присутствии Елены. Я, конечно, могу предпринять попытки остановить появление в нашем доме сына мачехи, но это будет сложно. Если бы отец сам сомневался в правильности такого решения, он бы сказал мне об этом наедине, как тогда, когда первый раз рассказал про Елену. Но сейчас ему мое разрешение не требуется.